Алехандра Мартос в программе "The Objective" с Фатимой Поппе. 2020

испанский певец Рафаэль

ALEJANDRA MARTOS EN "THE OBJECTIVE" CON FÁTIMA POPPE. 2020

25 февраля 2020 года

Алехандра Мартос: Это также чудо искусства – что оно абсолютно субъективно, как и выбор того, что тебе нравится. Все идет через глаза – будь то портрет, образные рисунки, классика или просто четыре пятна.

Alejandra Martos, La hija de Raphael y Natalia Figueroa

Александра Мартос, реставратор Национального музея Тиссена-Борнемисы

Раскрывая историю. Время икон

Алехандра Мартос: Всю мою жизнь мне больше всего нравился мир искусства. Я хотела стать балериной, обожала танцы, я точно должна была идти творческим путем, в мир искусства. Но я не знала, где он закончится. А выбор реставрации, пожалуй, был немного случайным. Мои родители несколько лет назад реставрировали несколько картин у себя дома.

Фатима Поппе: Ты помнишь, что это были за работы?

Алехандра Мартос: Несколько русских икон.

Учреждение

Алехандра Мартос: Музей Тиссена всегда приводил меня в восторг. И - причуда жизни – в конце концов я стала работать здесь. Именно потому, что это – прогулка по истории искусства в достаточно небольшом, но хорошо контролируемом пространстве. Тут достаточно много работ, но это не гигантский музей.

Alejandra Martos, La hija de Raphael y Natalia Figueroa

Мастера

Алехандра Мартос: Как реставратор, я считаю, что главное в работе артистов, мастеров прежних эпох - методология. Они очень точно следовали процедуре. Каждый шаг был четко расписан. Они знали, как готовится основа, будь то доска или холст, как накладываются слои краски, в каком порядке. Поэтому нам повезло иметь работы, которым пятьсот или шестьсот лет и они почти в идеальном состоянии. А у современных художников все как раз наоборот. Это очень эфемерное, скороспелое искусство, в духе повторного использования и утилизации материалов. Или даже использования всего, что можно. Например, есть русские авангардисты, появившиеся в период, когда не было денег и материалов – не было ничего. Они рисовали на мешковине. И с точки зрения сохранности это смерти подобно, потому что это очень сложно сохранить. В каждой работе есть своя изюминка, каждая – это особая песня, и для каждой нужно то, что ей нужно. Например, реставрация Тинторетто была проектом, сделанным к двадцатилетию музея. Это продолжалось долго, на глазах у посетителей, мы реставрировали его почти год.

Медицина для живописи

Алехандра Мартос: Это работа, в которой задействовано еще очень много людей, потому что мы работаем с химиками, бок о бок с лабораторией, работаем с нашим фотографом и другими реставраторами. Потому что, даже когда я занимаюсь работой, всегда ведутся разговоры, чтобы поделиться твоими мыслями, возникающими сомнениями. Это тоже чудо искусства, которое совершенно субъективно. Это чудо, что тебе нравится то, что нравится. Все идет через глаза – будь то портрет, образные рисунки, классика или просто четыре пятна.

Пересматривая настоящее время

Алехандра Мартос: Я понимаю, что ты хочешь сделать снимок или селфи, которые так модны. Это сложно, как это осуществить?

Фатима Поппе: Понятно.

Алехандра Мартос: Здесь нельзя фотографировать. Я знаю, что было время, когда во многих музеях можно было делать снимки, а сейчас снова много запретов. Это становится опасным. То, что делаем мы – это минимально возможное вмешательство. И такое, чтобы по мере возможности это вмешательство не было заметно. Разумеется, ты работаешь только над фрагментами, которые, например, отсутствуют – если это ретушь или восстановление. И никогда над оригинальным рисунком. Я способствую сохранению картины, реставрируя и поддерживая ее. Но я никогда не должна добавлять ничего от себя.

Alejandra Martos, La hija de Raphael y Natalia Figueroa

Алехандра Мартос: Нам, работающим в музее, повезло, что у нас есть лаборатория и оборудование. Нам повезло, что мы можем заниматься исследованиями. Такое возможно не везде. Это чудо, это привилегия.

В зале ожидания

Алехандра Мартос: Сначала надо очистить картину. Когда я говорю об очищении, это значит – удалить окислившийся лак или грязь на поверхности картины, не затрагивая оригинального рисунка. Это самое плохое, что может с тобой произойти. Эта профессия стала очень наукоемкой. Мы сохраняем картины не как ремесленники, а как мастера. Но в целом все руках науки и технологии. И мы работаем с хорошей подстраховкой. А как член коллектива я сейчас заканчиваю чудесное полотно Каналетто, занимаюсь Бабуриным...

Фатима Поппе: Бабурин – это тот, кто поедет на выставку?

Алехандра Мартос: Да. И в ближайшее время мы начнем очень приятный проект реставрации невероятной картины Карпаччо. Это будет очень скоро.

Перевод Р.Марковой
Опубликовано 26.02.2020



Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.