Рафаэль: «Мои дети показали мне, что в этом мире есть не только я». 2016
RAPHAEL: "MIS HIJOS ME HAN ENSEÑADO QUE NO SOLO EXISTO YO". 2016
Эксклюзивное интервью. Рафаэль
"Моя новая печень убрала мои морщины"
Рафаэль приветствует новый год с тем же азартом, что и в первые годы карьеры
В рождество нет ни одного испанского дома, в котором не звучала бы какая-нибудь песня Рафаэля. Блистательный и неутомимый, сейчас он выпускает новый диск с песнями, созданными молодыми талантами.
Он – не история. Не кумир. Не легенда. Ему нет надобности каким-либо образом защищать себя. Достаточно назвать его имя – Рафаэль (73). Пятьдесят пять лет назад, когда он только начинал работать, режиссер Марио Камус увидел, что у него выигрышный левый профиль, и это учитывали при создании всех декораций в его фильмах и постановке мизансцен. Сегодня он вспоминает об этом, позируя анфас и демонстрируя мощь его несравненного взгляда. Он уникален, и он играет с форой: он обрел мудрость зрелости, но, по его словам, благодаря пересадке печени, спасшей его жизнь в 2003, он «с медицинской точки зрения» считает себя юношей. Он, еще не закончив турне «Raphael sinfónico», представляет публике новый диск, «Infinitos bailes». Он признается, что в создании этого диска ему очень помог его сын Мануэль. «Пятьюдесятью процентами всего я однозначно обязан ему», - утверждает он.
Рафаэлю Мартосу (Raphael) в марте исполнилось семьдесят три года,
и уже более сорока лет рядом с ним находится его жена,
Наталия Фигероа, на которой он женился в 1972;
у них трое детей: Хакобо (43), Алехандра (42) и Мануэль (37).
Рафаэль, ты неутомим.
- Я организован. А также немного безумен (смеется). Безумен из-за пения.
Откуда ты берешь столько сил? Ты никогда не говорил: «Ой, какая морока – еще один день»?
- Конечно, такие моменты случаются, но тогда я ложусь спать (смеется). Самый большой секрет всего этого (не считая азарта, с которым я берусь за дела, а он огромен) заключается в том, что я очень хорошо организую время моего отдыха. Если у меня концерт, а так бывает почти всегда, я ем в двенадцать дня, так как в это время я отдыхаю по-настоящему. Потому что предыдущей ночью я пел, а после выступления я очень взбудоражен и мне очень трудно заснуть. После еды я до четырех укладываюсь на сиесту, хотя не сплю; но я расслабляюсь, что позволяет мне восстановить всю мою энергию. Я принимаю душ, и оп-ля – снова еду в театр. И я готов снова расшибиться в лепешку на сцене.
Подпись по фото слева :
Для Рафаэля Рождество – время, когда надо побыть с семьей
(на снимке он со своей женой Наталией
и тремя их детьми в сочельник 1985)
Сколько лет живешь, не давая себе поблажки?
- Уже пятьдесят пять…
И с возобновляющейся энергией, потому что твой последний диск изумителен.
- Это не возобновляющаяся энергия. Это надежда и азарт. Люди умирают с тоски на работе, потому что она надоедает, им не нравится то, чем они занимаются. Нет большего несчастья, чем делать работу, которая не нравится, и каждый день вставать рано. Я тоже так поступаю, хотя у меня нет в этом необходимости, но я не могу оставаться в постели, меня будит любовь к тому, чем я занимаюсь.
Как тридцатилетний мужчина. Ты так себя ощущаешь?
- В физическом смысле - да.
В физическом смысле? Это уже что-то необычное, потому что нормально было бы, если бы ты сказал «в психическом».
- Потому что ты можешь чувствовать себя юношей, но твое тело тебе не повинуется. А мне – да. Есть одна неоспоримая вещь: чем старше артисты, там они лучше. Но возникает одно противоречие: силы уходят, у тебя их нет.
которых – видишь? – больше нет.«Гусиных лапок», которые у меня были,
почти не осталось, потому что моя печень работает.
Конечно, я знаю, что для многих людей мои песни являются
частью эмоционального саунд-трека. Если бы этого не знал, я был бы глупцом.
в которых благодаря успеху во всем мире есть Урановый диск.
Его фильмы демонстрировались в СССР
(он уверяет, что русские благодаря ему решили изучать испанский язык),
он выступал в Мэдисон-Сквер Гарден и спел дуэтом с Томом Джонсом.
Музыкальная карьера Рафаэля, которого прозвали соловьем из Линареса, началась в 60-е. В то время он записал «El Tamborilero», вильянсико, которое полвека звучит в каждом доме.
Но ты говоришь, что у тебя они не ушли.
- Да. Это из-за трансплантации. Один очень большой артист сказал мне: «Рафаэль, ты играешь с форой. «Я?» - спросил я его. «Да, потому что у тебя силы тридцатилетнего мужчины, но голова – как у людей нашего возраста». И точно, это верно. Нас, пожилых актеров, так уважают потому, что у нас есть мудрость. А у меня вдобавок есть силы. Как если бы ты сказал: «Было бы мне на пятнадцать лет меньше, но со всем тем, что я знаю». Такого не бывает никогда. Если только тебе не поставят новую печень, как мне. У меня здесь было несколько морщинок, которых – видишь? – больше нет. Я смотрю на свои прежние фотографии, я был полнее, с «гусиными лапками». А теперь они почти исчезли. Потому что моя печень работает. И боль в колене прошла. Все понемножку налаживается.
Ты знаешь, что для многих людей являешься частью эмоционального саунд-трека.
- Конечно, я это знаю. Я все понимаю, иначе был бы глупцом. И я знаю, что публика остается со мной, и вдобавок к ней присоединилось много молодых людей.
Как ты, имея так много жемчужин в твоем репертуаре, выбираешь песни, которые будешь исполнять на твоих концертах?
- Я всегда думаю о зрителях, потому что хочу, чтобы они выходили с моих концертов в безумном восторге.
Ты не думаешь о себе и о том, что бы хотелось спеть тебе?
О себе я думал раньше. Если эти песни существуют, то это потому, что я думал о себе. О том, нравятся они мне или нет. Если мне предлагают песню, а я не знаю, что мне с ней делать, я говорю: «Я ее не вижу». Это будет пустая трата времени.
- Рафаэль, ты о чем-нибудь жалеешь?
Нет. Ни о чем.
- Ты не оглядываешься назад.
Рафаэль: "Моя новая печень убрала мои морщины"
Нет. Я не знаю, что это такое. Я не из тех, кто считает, что любое прошедшее время было лучше. Ни в коем разе. Я никогда не оглядываюсь назад. Даже для того, чтобы взять разбег. Что я могу исправить в прошлом? Если бы я мог что-то сделать… Напротив: все, что я могу переделать или поправить – это сегодняшний день. Как говорила Пиаф, которая всегда была права: прошлое прошло и не о чем жалеть. Если ты в свое время чего-то не сделал, теперь уже все равно, смотри вперед.
- Знаешь, если бы ты не решил сказать себе: «Я хочу стать артистом…»
Ой, какой кошмар. И что бы было?
- Не знаю, скажи сам.
Я бы стал актером. Или художником. Или продюсером. Нет, продюсером бы не стал, потому что у меня не было ни дуро (смеется). Смотри: я бы так или иначе занимался тем же самым. Возможно, был бы менеджером у кого-нибудь, пытаясь вдолбить ему вещи, которые вижу и знаю. Конечно, я бы таскал каштаны из огня. Я очень работящий и дисциплинированный человек. Я мог бы сделать тысячу вещей. Но был бы несчастным. Несчастным человеком, делающим, к несчастью, тысячу дел (смеется) Итак, я бы не умер с голоду. Я настоящий борец. Я из тех, кто ищет работу – и все тут. Я поступал так с детства. Когда дома было нечего есть, я шел искать работу и говорил «посмотрим, что-нибудь придумаю». Дети моего поколения были такими. Те, что родились не в богатых домах, должны были что-то изобретать, а если нет – задания для тебя изобретала твоя мать.
- Сейчас наоборот - молодым не хватает этой энергичности.
Люди стали менее предприимчивыми. Но ведь нам выпало жить в ужасной Испании. Но надо было жить. Я каждый день бесплатно ходил в театр. Я часами торчал перед контролером, и бедняга спрашивал меня: «Ты опять тут?» Мне было лет девять. И он говорил мне: «Жди здесь». А когда видел, что осталось пустое кресло: «Давай проходи!». И так было каждый день. Как в тот день, когда я начал работать, и моя мать отвесила мне пощечину, потому что я пришел домой в два часа ночи. Вместо того чтобы заплакать, я сказал ей: «Хорошее начало. Мама, я каждый день буду ходить в театр. И если каждый день я буду получать пощечину, наверное, я больше не вернусь». И она хорошо поняла это. Эта сцена больше не повторялась. Я должен был ходить в театр Кальдерон, Королевы Виктории и театр Комедии и возвращаться в мой дом по улице Альварадо пешком! Или, может быть, я шел через площадь Кеведо, откуда отходил фургончик, который называли «La Golfa (путана)», потому что в нем было полно проституток. Они свистели мне и говори: «Давай, входи». И они были моими таксистами – доставляли меня домой (смеется).
Рафаэль утверждает, что у него есть новый проект, касающийся кино,
за который он возьмется в январе, и что он намерен выпускать по фильму каждый год.
Что я буду делать и чего не буду. Она не сопровождает меня во всех городах,
потому что, как она хорошо сказала, другие в этих делах понимают лучше»
Для работы над своим новым диском Рафаэль набрал новых артистов,
чтобы они сочинили для него песни. Среди них – Дани Мартин.
Артист очень гордится своими тремя детьми.
Младший сын, Мануэль, женатый на Амелии Боно,
унаследовал его музыкальный талант
и занимается продюсерской деятельностью
«Есть вещи, относительно которых торг неуместен. Для меня Рождество – семья, и ничего, кроме семьи. Я не допускаю мысли о работе в эти дни, какой бы она ни была. Эти дни – для них».
Мы должны были дождаться Алекса де ла Иглесиа, чтобы ты вернулся в кинематограф.
- Да, но в январе 2018 я начну новый фильм.
Тоже с Алексом?
- Пока неизвестно, но сценарий почти готов и одобрен мной. Сейчас все зависит от Энрике Сересо (кинопродюсера)
Хорошо еще, что тебя снова укусила эта муха…
- (Смеется) Дело в том, что непонятно, почему я не продолжал съемки в фильмах. Во всем виноваты гастроли. И менеджеры, которые думали только о турне. Сейчас я нашел для них окно и сказал: оставьте мне январь и февраль для кино. В январе я должен был бы сделать киноверсию «Джекиля и Хайда», но это оказалось невозможным. У меня его отобрали, чтобы, как было сказано, сделать его в Голливуде, а там его снимали 2533 раза, и там он у них и выйдет, снова «урезанный». Но у меня уже есть фильм. Мне он пришел в голову, и сценарий в последнем чтении показался мне идеальным. Он не имеет ничего общего с «Mi gran noche». Я не буду часто сниматься в кино, может быть, буду выпускать одну картину раз в два года. Я смогу сделать еще пять или шесть фильмов. И в каждой картине я хочу менять амплуа, как с дисками, потому что иначе мне станет скучно и я наведу тоску на съемочную группу.
Рафаэль, твоя жена Наталия имела непосредственное отношение к тому, что ты добился того места, на каком находишься?
- Она всегда присутствовала в моей карьере. Я все рассказываю Наталии. Что я буду делать и чего не буду. Она не сопровождает меня во всех городах, потому что, как она хорошо сказала, другие в этих делах понимают лучше.
Вы – идеальный тандем.
- Да, это так. И сейчас он сложился и с моими сыновьями Мануэлем и Хакобо. С девочкой… (его дочерью Алехандрой).
Она уехала от тебя в Мексику.
- Но она вернется. Она занимается другим делом, изящными искусствами, своей реставрацией. Она артист в другом роде. Но с Мануэлем и Хакобо мы заодно. Они мне дают задания. «Папа, - говорит мне Хакобо, - сходи посмотреть такой-то фильм». «Но почему, сын?», - говорю я. И с Мануэлем происходит то же самое. «Ты должен послушать это». «Кто это?», - спрашиваю я. «Послушай», - просит он меня. И я это делаю. Было множество людей, про которых я не знал, кто это такие, а теперь я их знаю. Мои дети показали мне, что в этом мире я не один (смеется).
Как ты, имея такую молодую публику, относишься к тому, что тебя называют «живой историей»?
- Я не знаю. Меня считают кумиром. Я этого еще не понял. Я же не умер. А мне говорят: «Есть живые иконы». Нет. Их не бывает. Все эти вещи меня веселят, но я не обращаю на них особого внимания.
Будто я говорю тебе о пенсии.
- Когда-нибудь, когда я проснусь и увижу, что у меня нет сил, я скажу: «приехали». А Наталия придет и спросит меня: «Рафаэль, какой месяц будет у нас свободен в этом году?». А я отвечу ей: «Наталия, не беспокойся, потому что с этого момента у нас будет свободен весь год».
Наталия тебя об этом спрашивает?
- Да, конечно, Чтобы организовать наш график. И путешествовать. Потому что мы с Наталией много ездим, но мы должны все согласовать. Например, это лето я проведу с моими близкими. Все это мы делаем вместе.
Как трудно всегда быть связанным графиком, потому что у тебя нет рабочих и воскресных дней.
- Да нет. Какое там. Это же самое интересное.
И твой естественный образ жизни смолоду.
- Конечно. Я живу так всю жизнь. Но знаешь, есть вещи, относительно которых торг неуместен. Для меня Рождество – семья, и более ничего. Я не позволяю себе работать в эти дни. Что бы там ни было. Эти дни – для моих близких. И если ты относишься к этому уважительно, все идет хорошо. Если у твоего сына именины, у внука день рождения – ты должен присутствовать. Если ты воспринимаешь это с уважением, ты бросишь заниматься всем другим. Ты должен играть свою роль – мужа ли, отца или дедушки. А в других местах – ты артист. Если ты никогда не бываешь там, ты останешься артистом, но потеряешь все остальное.
Ты ничего не потерял из-за своей карьеры?
- Я – нет. Возможно, я пропустил больше моментов, связанных с моими детьми, чем Наталия, но я их не потерял. И возможно, те минуты, что я пережил, и прожил интенсивнее, потому что я переживал их как единственные в своем роде.
Опубликовано 31.12.2016