Привет из стройотряда

Испанский певец Рафаэль Мартос Санчес личная жизнь

Комитет комсомола поручил Бекасову организовать студенческий стройотряд для работы в Рудногорске. Тот учился в нашей группе, и мы, получив эту новость из первых рук, ближе всех находились у истоков образования отряда. Вечерами в нашей комнате проходили оживленные встречи, обсуждения. Мы мечтали о том, что будем жить в настоящих палатках и носить форму ССО, познаем романтику коллективного труда. Мы с нетерпением ждали лета и строили грандиозные проекты.

Картинки по запросу техника безопасности

Мы прибыли в поселок Рудногорск как раз в то время, когда в результате несчастного случая погиб студент одного из московских стройотрядов. Зональный штаб ужесточил проверку техники безопасности. На объектах в срочном порядке проводили освещение и строили леса. Два дня подряд нам читали инструктажи. Мы сдавали экзамены, чтобы получить допуск к работе.

Мне все ужасно не нравилось: бесконечный дождь, холодный ветер, бесплодная красная глинистая земля, неспособная породить растительность, радующую глаз. Нас разместили в просторных комнатах интерната, предоставили все условия для нормального проживания.

Но меня не покидает вопрос: для чего мы сюда приехали? Машка заводит новые знакомства, видит в этом какой-то смысл. Непоседа Женька тоже радуется жизни: бегает, прыгает, играет в волейбол. А я готова бросить все, что еще не начато, и уехать домой к маме, мечтающей о том, что я проведу лето рядом с ней, на грядках. Но командир Бекасов категорически запрещает куда-либо выезжать: мы являемся бойцами отряда, в рядах которого должна присутствовать железная дисциплина.

Картинки по запросу студенческие стройотряды

Наконец проходит торжественное открытие ССО, и мы прощаемся с дезорганизованной, расхлябанной жизнью. Бекасов говорит о вкладе студенческих отрядов

в строительство коммунизма. Нам вручают комсомольские путевки и устав. Почетным членом отряда становится космонавт Юрий Гагарин, а потому все заработанные на субботниках средства будут перечисляться на строительство города, который носит его имя. Меня выбирают отрядным казначеем. Я должна завести приходно-расходную книгу и выдавать деньги на текущие расходы нашему «завхозу» Аннушке Лесковой. Строго под расписку!

По соседству с девичьим общежитием находится корпус школы, в котором живут бойцы стройотрядов «Победит» и «Баргузин» из политехнического института. Званию «бойцов» ребята соответствуют плохо: все маленького роста, щуплого телосложения. Парни издалека «косят глаз» на девочек. Для более близкого знакомства разводят большой костер, приносят несколько гитар. Мы с Надеждой не проявляем интереса к мероприятию и через минуту покидаем «костер дружбы».

Похожее изображение

Заботясь о вечернем досуге, Бекасов переносит в «ленинскую» комнату диван, проигрыватель, две имеющиеся в наличии пластинки. Теперь в девичьем корпусе полно гостей. До поздней ночи не смолкают возбужденные голоса «политехов», и длятся танцы под одну и ту же музыку. Инязовки ходят с праздничным видом и приподнятым настроением. На одной из этих вечеринок Женька находит себе поклонника, кудрявого мальчика Олежека с обличием ангела. Она утверждает, что он ей «не очень-то и нравится», и даже спрашивает у меня: «Ну, хочешь, я больше не пойду к нему?» Но как только раздается стук, она бегом бежит к двери и возвращается в четыре утра.

На объекте появляемся через неделю после прибытия. Нам выдают спецодежду пятьдесят второго размера. Давясь от смеха, влезаем по двое в одни штаны. Однако смиряемся: выступать здесь не перед кем, а для работы удобно – нигде не жмет. Шагая по поселку в сторону своего объекта, мы, стройотрядовки, напоминаем одинаковых клоунов.

Картинки по запросу стройотрядовцы в грузовике

Промпродсклад, который нам предстоит штукатурить, находится очень далеко – по грязи топать полчаса. Нам выдают лопаты, носилки и говорят убирать весь хлам, которым завалены помещения. Как пчелки, трудимся в пыли до пяти часов. Битые кирпичи и куски бетона убираем голыми руками, без рукавиц, по цепочке. Неизвестно за какие грехи нам достается бесхозяйственный, лишенный организаторских способностей прораб Костя. Иначе чем объяснить такое запущенное строительство? Под его началом трудятся несколько ленивых мужиков, которые к концу рабочего дня уже «на рогах». Они свысока посматривают на наши трудолюбивые усилия и снисходительно бросают:

- Зря вы здесь все убираете! Работаете без нарядов, за копейки.

Когда мы присаживаемся отдохнуть, прораб, как черт из табакерки, появляется ниоткуда и, напустив на себя предельно деловой вид, заставляет переносить стройматериалы с одного места на другое. С работы приходим усталыми и голодными, как волки. Порции, которые строго по инструкции выдает повариха Викентьева Маша, не удовлетворяют чувство голода. Чтобы подавить ненасытность, идем в магазин и, прощупывая глазами пустые полки, покупаем печенье и дешевые конфеты.

Вива Рафаэль

Какой несладкой кажется нам работа! Выносим мусор, разбираем развалины этого несчастного склада. Как строители послевоенных пятилеток, восстанавливаем разрушенное войной народное хозяйство. В пыли, в грязи. Ударная вахта! Мы понимаем, что здесь рассчитывают только на энтузиазм студентов, что за этот мусор мы получим копейки. Но это волнует меньше всего. Смысл существования – доковылять до общежития, умыться и почувствовать себя человеком. А потом – все лети к черту! Погода не балует.

Удивительно, каким разным бывает солнце. Здесь оно светит иначе: окрашивает лица противным зеленоватым светом.

Наконец в девичьей бригаде появляется наставница. Демонстрируя свое мастерство, она показывает, как надо штукатурить. Прогнувшись от тяжести, заносим неподъемные ведра с раствором наверх по деревянной лестнице. Несколько смачных шлепков на стену – и ведро пусто. Через несколько мгновений раствор отваливается и плюхается вниз с двухметровой высоты. Наставница уходит и оставляет нас наедине с нашими трудностями. Несчастные, полдня сидим в бездействии и глубоком отчаянии, стараясь не смотреть на стену, хранящую следы грубых насильственных действий.

Картинки по запросу плохо оштукатуренная стена

Женька по-прежнему возвращается со свиданий под утро. Как ни странно, они еще не поцеловались. Будим ее на работу и невзначай любопытствуем:

- Ну, поцеловались хоть?

Опять нет! Женька заливается смехом:

- Почему вас это волнует?

- Выйдешь ты, Женька, за него замуж, - предсказываю я. – С тобой такое впервые: встречаться неделю и ни разу не поцеловаться.

По дороге до склада говорит только Женька. Поскольку я из комнаты не выхожу, мне рассказывать нечего. Я предоставляю свои уши в полное Женькино пользование.

На выходные Бекасов отпустил меня домой. Я появилась на пороге, напоминая своим изможденным видом узника концлагеря.

- Да ты худая, как щука, - заплакала мама, обнимая меня. - Зачем ты так истязаешь себя в этом стройотряде? Отдохни дома, поживи около матери.

Я могла бы все бросить и остаться, отдав предпочтение спокойной и сытой жизни. Но… партия сказала: «Надо!», комсомол ответил: «Есть!» Неведомая сила гонит меня обратно. С тяжелым сердцем я возвращаюсь на поле брани. Меня встречает суровая реальность общежития. Я торопливо шагаю на работу – назад, в каменный век!

Вива Рафаэль

Девчонки уже вовсю штукатурят. Незаметно и я втягиваюсь. Через два дня мы работаем с полной отдачей, получая наряды и стараясь управиться в срок. Никто не ноет, что трудно. Самое главное, уметь что-то делать и знать, что это нужное дело. А как приятно любоваться своей работой!

Девчонки в бригаде сработались, подружились. Все болеют за общее дело. Иногда, испытывая кошмарную усталость, мне хочется «посачковать», но … усилие над собой, и я опять в строю, «пашу» наравне со всеми.

Мы с Женькой приноровились работать в паре. С проворством теннисиста, отбивающего удар ракеткой, она ловко набрасывает раствор на стену. Я тут же раствор стягиваю и растираю. У одной «француженки» получается лучше всех, словно она родилась штукатуром. Вот вам и инязовка! Как только достигли успехов, работать стали на износ. Заляпанные раствором, друг друга не узнать, ползающие на четвереньках под лесами в попытке заштукатурить труднодоступные места, мы стараемся изо всех сил, из кожи лезем вон. Чтобы уложиться в срок, остаемся работать сверхурочно.

- Девчонки, вы что, негры? – удивляются мужики. – Вкалываете до заката солнца.

Целую неделю стоит трудиться, чтобы дождаться субботы, сходить в баньку и вновь почувствовать себя человеком. Вечером «политехи» приглашают нас к себе на танцы. Собирается большая толпа: немцы из интерстройотряда, ребята из «Победита» и «Баргузина» и мы, девчонки из «Прометея».

Похожее изображение

…Сережа Полунин мне понравился сразу. Любовь с первого взгляда настигла меня врасплох, как внезапная гроза путника, и ошеломила неожиданностью. Я поняла, что погибну, если не увижу его снова. Про себя я назвала его «Солнышком».

При мысли, что он есть, мне становится тепло и радостно. Иду ли я по коридору или выбиваю пыльные кеды на крыльце, я всегда чувствую, что он где-то рядом, что я вот-вот увижу его. Сережа улавливает мои посылы и появляется передо мной, как прекрасное видение. Широкая улыбка разливается по его лицу. Он смотрит мне прямо в глаза, словно спрашивает: «Ну, что с тобой?» Мне хватает этого теплого, манящего взгляда, чтобы ходить веселой, прыгать и скакать, как в детстве, и ждать от жизни чего-то хорошего.

Я никому из девчонок не говорю, какой переворот совершился в моей душе за эти несколько дней. В отряде много ярких девчонок, но Сережа ни с кем не встречается. Может, мне только кажется, что он выделил меня? Может, не я одна млею от этих проницательных глаз? Если я скажу кому-нибудь про него, все мои чувства станут предметом всеобщего наблюдения. Я уже не смогу остаться с ним наедине в своих мыслях. Пусть мне приходится тяжело на работе, но мысль о том, что вечером я буду иметь возможность случайно встретить его, наполняет мое безотрадное существование смыслом. Сережа, яркий, солнечный мальчик из «Баргузина», становится секретом, который я прячу в глубине своей души.

Картинки по запросу Довоенный грузовик

В воскресенье Бекасов договаривается с шофером, чтобы вывезти нас на речку. Немцы укатили на залив на комфортабельном автобусе, как цивилизованные люди, а мы обрадовались и этому тряскому грузовику. Я бужу Женьку, которая отсыпается после ночных бдений, толкаю ей ее завтрак – два яйца и кусок хлеба – и волочу за собой в грузовик. Девчонки уже расселись, сияющие, обогретые солнышком. Нам достаются последние места в конце кузова. Грузовик уже собирается трогаться, как чьи-то крепкие загорелые руки ухватываются за борта и рывком поднимают наверх тренированное тело. Это он, Сереженька, мой дорогой «секрет».

- Ой, Сережа, как ты кстати появился! – бесцеремонно заявляет Женька, раскладывая на коленях скудный завтрак. – Подставляй лоб, я разобью яйцо!

Грузовичок весело катится по грунтовой дороге, безжалостно подбрасывая своих пассажиров на ухабах и рытвинах. Женька сидит довольная и с аппетитом ест яйца, всем объясняя, что не успела позавтракать дома, что ее подняли с постели. Грузовичок останавливается, как вкопанный, там, где ели, густые и высокие, как кипарисы, бросают тень на воду, отчего та кажется темно-зеленой, холодной. Девчонки с опаской пробуют воду и испуганно верещат. «А ты умеешь плавать?» - спрашивает у меня Сережа. У меня спросил, у девчонки с морской душой, усмехаюсь я. Сережа ведет всю компанию в другое, более достойное местечко. Девчонки плетутся еле-еле, а я цепляюсь к парням и иду рядом с ними, забыв о своем нестандартном купальнике. А ведь до этого решила сидеть в кустах и никому не показываться на глаза. После купания мы поднимаемся по колючим камешкам в гору, к тому месту, где нас поджидает грузовик. Сережа подает мне крепкую руку, прохладную от воды и теплую от солнца…

Можно ли передать ощущение счастья? Оно пронизывает, как яркий солнечный свет, и некуда от него деться. Оно безбрежно, как море. В этом счастье я купалась, кожей ощущая его нежное прикосновение все оставшиеся дни. Да, я была по-настоящему счастлива в стройотряде, сладостно переживая каждую встречу с Сережей.

Наступил день прощания со стройотрядом. Из всех дней, прожитых в Рудногорске, это был самый скверный день. Задувал пронизывающий ветер, собирая в кучу опавшие пожелтевшие листья. Все говорило о том, что лето не вернется, что уйдут безвозвратно в прошлое неповторимые встречи в стройотряде. Француз Витька Киреев сказал, что у Сережи в городе осталась девушка. Что и поехал он в стройотряд, в общем-то, с одной целью – заработать денег на свадьбу.

Могла ли я согласиться, что не для меня родился и вырос такой человек, как Сережа? Могла ли оторвать от себя самое дорогое, чтобы счастливой оставалась та, другая? Ни на что не надеясь, я продолжала думать о нем, потому что иначе уже не получалось.

Наталья Борисова
Братск (Россия)
Из  книги "Куда уходит нежность?"
Записки Насти Январевой"

Опубликовано 25.06.2017



Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.