Один из созвездия. 1971
Мирей Матье, Шарль Азнавур, Жак Брель, Катарина Валенте, Эрта Кит, Айк и Тина Тернер... Велик, нескончаемо велик «звездный» мир современных шансонье буржуазного Запада.
«Звезды» в нем разной величины и сияния (последнее обстоятельство в основном зависит от рекламы). В этом мире не очень легко засиять и очень легко погаснуть, ибо за внешним блеском и иллюзорной красивостью этого мира скрываются настоящие «музыкальные» джунгли со всеми присущими им законами. Поэтому только очень большой и щедрый талант может пробить в них дорогу и заслужить признание прессы, критики, а потом и публики.
Тем более, если талант из простой, бедной семьи. Тем более, если у таланта нет возможности шлифовать и «гранить» себя у опытных педагогов вокала.
Все сказанное выше относится полностью к судьбе испанского певца Рафаэля. Сын бедных родителей из небольшого андалузского города, он получил в качестве музыкального образования лишь десять лет пения в церковном хоре. Природный дар плюс усиленная работа над собой, плюс настойчивость и последовательность в выступлениях на национальных конкурсах песни сделали его известным в Испании еще совсем в юные годы. Первые свои призы он получил на фестивале в Венидеро (Бенидорме - прим.ред.), когда ему исполнилось шестнадцать лет. Европа, а затем Америка узнали его всего несколько лет назад после успешного выступления во Франции.
Чем же объяснить внезапный и стремительный успех певца, которому в дни его гастролей в Советском Союзе, а именно 6 мая, исполнилось 26 лет? Только ли участие в семи испанских музыкальных фильмах довольно банального содержания, в которых, по словам самого Рафаэля, он снимался лишь «для упрочения своей популярности»? Только ли обаянием молодости и внешностью? Только ли тем, что для слушателя любого континента уже в самом слове «испанский» скрывается непреодолимая притягательность?
Думается, что корни популярности Рафаэля следует искать несколько глубже.
Вспомним эпоху итальянского неореализма в кинематографе. Именно рожденные ею бессмертные произведения, в том числе – «Рим в 11 часов» и другие, вызвали к современному искусству и культуре Италии самый пристальный и широкий интерес.
Возрос тогда же этот интерес и к итальянской эстрадной музыке, в основу которой непременным элементом ложилась ткань того, что так расплывчато именуется «неаполитанская песня». Зазвучали на весь мир и голоса Робентино Лоретти, Умберто Маркатто, Вили Альберти.
Пятидесятые годы
были отмечены в песне «французской волной» Эдит Пиаф, Жюльетт Греко, Колет Ренар, Жорж Брассенс.
Шестидесятые годы характеризовались вторжением в духовную жизнь Западной Европы американской массовой культуры. Среди «товаров» этой культуры была и так называемая «поп» - или «бит» - музыка. Общее настроение широких масс в странах капиталистического мира, настроение подавленности, растерянности, безысходности, вызванное могучими социальными и политическими катаклизмами, содействовало в какой – то мере распространению легкой музыки англосаксонского происхождения. Рок-н-ролл, твист, шейк, джерк – резкие, синкопированные ритмы... Хриплые голоса Элвиса Пресли, Джонни Холидея, битлов, и т. д. и т. п. прочно господствовали на музыкальном западном «базаре» к началу семидесятых годов.
И среди этого «вавилона», действующего как сильнейший раздражитель нервной системы человека, слушатель вдруг встретился с гармоничной, ясной мелодией. Именно с гармоничной, именно с мелодией, подчеркиваем мы. Вот почему встреча с Рафаэлем для западной публики была встречей с хорошим, но основательно забытым знакомым, который вызвал в сердце добрые воспоминания, заставил на минуту остановиться и вслушаться в движение собственной души, а не только тела.
Теплоте встречи значительно помог первоначальный репертуар молодого певца. В нем было немало песен подлинно народного происхождения, песен, положенных на слова великих революционеров, поэтов и гуманистов – Гарсиа Лорки и Антонио Мачадо. И был голос – звучный, свежий, действительно испанский голос. Испанский, потому, что только природный испанец может передать голосом ту гамму – дрожь, ту гамму – «фальсете», которую невозможно описать и объяснить словами. Ту гортанную, чуть носовую мелодию, в которой слышны и крики «оле!» на корриде, и щелканье кастаньет и шелест оборчатых юбок танцовщиц «фламенко», и многое, многое из того, что есть только в Испании!
Все это было у Рафаэля. Не случайно здесь употреблено слово «было». Ибо жизнь и борьба за место на «звездном» небосклоне капиталистического мира искусств по-разному влияет на артиста. Одних, как это случилось с американцами Питом Сигером, Дином Ридом, Барбарой Дейн, итальянцами Серджо Энриго и Федерико Тринкале, испанцем Пако Ибантьесом и многими другими, эта борьба приводит в лагерь активных борцов за прогресс и справедливость. Они сохранили народность, они приобрели революционность содержания. И они лишились многих материальных благ.
Другие в погоне за благополучностью боссов от грамзаписи и «шоу» идут на сделку с собственным вкусом. Тем более что так заманчиво поэксплуатировать национальную экзотику!
...Вирус «экзотизма» поразил впоследствии и Рафаэля. Певец показал в Советском Союзе большую программу, в основном построенную на песнях современного испанского композитора Мануэля Алехандро (кстати, большого друга Рафаэля). Рафаэль искренне и честно «работал», заслужив аплодисменты нашей аудитории. И все же... Все же трудно отделаться от ощущения, что его концерт в определенной степени сделан по меркам тех требований, которые может предъявить к испанскому певцу завсегдатай европейских или американских кабаре. («После вас еду в Мексику, а там – в Лас-Вегас, - говорил на прощание Рафаэль. – В нашей семье еще несколько братьев и сестер: всех надо вывести в люди...»)
А ведь в беседах Рафаэль сам говорил о том, что единственное мерило подлинности искусства – народность, фольклор.
Нет смысла перечислять или «рецензировать» песни, исполненные Рафаэлем в Москве и Ленинграде. Песни испанского происхождения (как уже говорилось, лучшие в репертуаре) известны нашим любителям музыки по грамзаписям к фильму «Пусть говорят» (кстати, музыку к ленте также написал композитор Мануэль Алехандро). Попурри же из английских, французских, американских, мексиканских, аргентинских песен, куплетов, мелодий - не лучшее в творчестве Рафаэля. Уж очень много «аргентинизма» или «мексиканизма» обрушивается при этом на слушателя! И даже сильный и яркий голос, темперамент певца, его пластика, полная «отдача» не спасают его.
Выступления Рафаэля стали заметным явлением в очень насыщенной музыкально-гастрольной жизни нашей страны. Думается, что это можно отнести в какой-то мере и к тому, что для нашего слушателя этот певец явился в первую очередь представителем искусства Испании, которая для многих наших поколений стала символом свободолюбия, героизма, романтики.
Людмила Сергеева
Фото Мирослава Муразова
08.1971
Смена
Опубликовано 22.06.2010