Часть II

ЧАСТЬ II

Много лет спустя, уже будучи знаменитым певцом, Рафаэль окажется в Мексике вместе с танцовщиком фламенко Антонио Гадесом. Именно Антонио был председателем жюри во время того первого злополучного экзамена. Рафаэль мечтал прижать его к стенке и все-таки выяснить, что же тогда произошло, по¬чему во время первой попытки ему не позволили открыть рта. И Гадес таки раскололся: оказывается, ему все стало ясно про Рафаэля только по тому, как парень вышел на сцену.

Испанский певец Рафаэль пресса

— Как ты вышел! О, ты бы видел себя со стороны! Щенок, мальчишка появляется из-за кулис так, словно он всемирно признанный маэстро, которого все только и мечтают услышать. Ни тени страха, дьявольская раскованность, словно ты делаешь это последние полвека, как минимум. Я прямо остолбенел и все про тебя сразу понял. Комиссия устала, к чему было терять время, прослушивать тебя?

Рафаэль и сам не знал, откуда в нем взялись эти качества — уверенность, ощущение, что он на своем месте просто родились вместе с ним, и все. Работоспособность, к счастью, у него тоже оказалась врожденной: он полдня учился, потом по многу часов репетировал, а затем еще поздними вечерами выступал на разных клубных сценах, поначалу соглашаясь на все предложения, даже петь в La Galera, где традиционно собирались путаны со своими клиентами. Получив от менеджера зала деньги, Рафаэль целиком тратил их на такси! У него уже тогда сложились свои понятия о том, что артист не должен смешиваться с толпой, ведь он — небожитель; ни в коем случае его не должны увидеть в метро, как простого смертного. Однажды случилось, что менеджер задержал плату за вечер, так Рафаэль, имея деньги на метро, но не на такси, предпочел пешком в темноте добираться до своего района, натянув кепку на самые глаза, чтобы вдруг не узнали.

Что теперь гневить судьбу? Он жаждал удачи, и она благоволила к нему, словно они с Рафаэлем неслись навстречу друг другу. И вот первый рубеж — конкурс национальной песни в Бенидорме в 1962 году. Рафаэлю всего 19 лет, и это очень серьезное испытание: если он выиграет его, то перед ним откроются все двери. Ну а пока ему пришлось столкнуться с эстрадным закулисьем: интриги, выпады исподтишка, лесть и помои... Со всей страны нужно было отобрать десять певцов, и вот десятого-то никак не могли найти. Рафаэля вызвал его педагог маэстро Гордильо:

— Слушай, тебе не светит Бенидорм, малыш.

Рафаэль почувствовал, как от возмущения у него волосы встали дыбом. Как такое возможно? У него недостойный голос? Оказалось, что он поет не в том жанре, какой нужен для конкурса.

испанский певец Рафаэль

Все, что случилось с Рафаэлем после женитьбы на Наталье Фигероа, 
было обычной историей счастливого и удачливого человека.

— Скажите, маэстро, что надо петь? — взмолился Рафаэль, сверля черными глазами Гордильо.

— Оперу, — невозмутимо ответил тот. — Сумеешь?

— Да! — не моргнув глазом выкрикнул Рафаэль. — Давайте слова!

Он не сразу понял, что педагог смеется над ним. Впрочем, опера или не опера, но учить ему пришлось модный тогда твист. И ведь он справился.

Бенидорм в те годы был почти деревушкой, милой, уютной, там еще не возвели ни небоскребов, ни гигантских роскошных отелей... Концерты проходили на Пласа-де-Торос, показавшейся Рафаэлю необъятной: арены на открытом воздухе вмещали тысячу человек, никогда еще парень не выступал перед таким количеством публики. Может быть, уже тогда, в самом начале своего пути, Рафаэль требовал от себя слишком многого? Припер к стенке, почти задушил все, как ему казалось, слишком человеческое в себе? Все приехавшие тогда на конкурс молодые ребята обрадовались морю, солнцу и возможности немного расслабиться, но только не Рафаэль. Он вошел в свою комнату в небольшом отельчике и буквально запер там себя, выходя по вечерам только на концерты и удивляя упертостью собственного менеджера Пако. Утром, приоткрыв занавеску, Рафаэль злорадно наблюдал, как его соперники радостно топают на пляж в плавках, с большими сумками через плечо, беззаботно гогоча и перекидываясь шутками. Разве тот, кто собирается стать Артистом, может себе позволить, чтобы его лицезрели посторонние в таком виде? Не говоря уже о том, что к четырем часам все они потянутся с пляжа разморенные, перегревшиеся на солнце - сонные и уставшие, а через два часа им выходить на сцену... Вот дурачье!

Рафаэлю было очень обидно краем уха слышать чьи-то пересуды:
дескать, победу ему «купили»,
у него якобы имелись покровители в жюри...

Как бы то ни было, но соперничество предстояло Рафаэлю серьезное: в фестивале принимали участие самые яркие звезды того времени: Митьва. Мина и Los Cinco Latinas считались лучшими голосами Европы: надо быть отчаянно самонадеянным, чтобы всерьез рассчитывать их переплюнуть. Их обожало жюри — и Кармен Севилья, и Аугусто Альгуэро; что здесь ловить никому не известному новичку, не являвшемуся, в сущности, ничьим протеже и попавшему на этот праздник песни с черного хода?

Тем не менее случилось чудо: все четыре песни, которые спел Рафаэль, попали в финал, а это означало — он что-нибудь да выиграет! Пако был на седьмом небе от радости, зато его подопечный выглядел сумрачным и сосредоточенным, брови сведены в одну прямую черную линию, он не вынимал рук из карманов нового костюма — никто не должен заметить, что у молодого артиста ладони совершенно мокрые от волнения. В голове крутилась только одна маниакальная мысль, даже не мысль, а некий зацикленный монолог, который Рафаэль беззвучно вколачивал в уши богу: ему нужна не просто премия за песню, нет и еще раз нет; этого мало; ему нужна премия за исполнение! За 15-минутный перерыв перед объявлением результатов нервы у Рафаэля раскалились до предела, и он сбежал в бар через площадь — подальше от ревущей толпы.

— Пива? — осведомился бармен.

— Минералки, — буркнул Рафаэль.

Вбежавший в бар возбужденный Пако закричал ему от входа, что они выиграли первую, вторую, третью, восьмую и девятую премии... Пако ударял себя по коленям и подпрыгивал.

— А кто получил премию за исполнение? — хрипло выдавил Рафаэль. Неужели сейчас рухнут его мечты?

Испанский певец Рафаэль пресса

И эту премию получил тоже он. Когда Рафаэль повторно исполнил песню Llevan, получившую первую премию, публика встала и оглушила его громом оваций, от которых с непривычки заложило в ушах. Потом, когда праздновали завершение фестиваля в парке, обидно было краем уха услышать чьи-то пересуды: дескать, победу «купили», его отец-миллионер выложил за это миллион, что у него имелись покровители в жюри... Сначала Рафаэль по-мальчишески сжал кулаки — захотелось броситься на обидчиков, клевещущих на него, но в лицо ему сладко улыбались гладкие физиономии и рассыпались в велеречивых комплиментах.

Жизнь завертелась с бешеной скоростью. Премия за исполнение была нужна Рафаэлю позарез, и парень уже все рассчитал: для начала он внесет первый взнос за квартиру на престижной улице Карлоса Маурраса, недалеко от Кастильского бульвара. Не может Артист, каковым он наконец стал, ютиться в одной комнате со всей своей семьей. Ну а второе, казавшееся ему не менее важным: заплатить за фото на обложку в двух имеющих вес журналах — Primer Piano и Noche у Dia... Это окончательно откроет ему дорогу к признанию.

От поклонниц Рафаэль всегда бегал, но его отцу хотелось,
чтобы те гроздьями висели на знаменитом сыне,
и он для этого старался! 

Как все-таки Рафаэль был тогда наивен! Он считал, что выиграть Бенидорм — все равно что покорить Олимп. Дудки! Конечно, имя Рафаэля оказалось больше на слуху; его стали приглашать в неимоверное количество радиопередач, а 8—10 записей в день — это работенка, способная свалить даже молодого бычка. Но серьезный артист — это прежде всего престижные залы и контракты с несколькими нулями, где же все это? Рафаэлю по-прежнему предлагали не¬дорогие клубы, где, как он чуял нутром, сгинет его талант и по мелочевке рас¬крошится карьера. Пако, его менеджер, уговаривал Рафаэля соглашаться на эти дурацкие предложения: мол, пока...

— Не пойдешь же ты к самому Бермудесу выяснять отношения... — неосторожно брякнул Пако.

испанский певец Рафаэль

Может быть, уже тогда, в самом начале своего пути, 
Рафаэль требовал от себя чересчур многого? 
Припер к стенке, почти задушил в себе все слишком человеческое?

К самому Бермудесу? Это еще кто такой? Оказалось, что Франсиско Бермудес — ни больше ни меньше заправляет всем шоу-бизнесом страны, от него и только от него зависит, кому какие залы давать, какие подписывать контракты, кого делать звездой, кого свергать с Олимпа. Словом, некоторое время спустя Рафаэль уже сидел в его приемной — решительный, напряженный, бледность проступала даже на его смуглых щеках. Он робел? Нисколько. Ведь он победитель Бенидорма. 

Полный важный человек с огромным золотым перстнем на пальце, прищурившись, рассматривал своего посетителя.

— Чего вы там победитель? Бенидорма? Я и не слыхал про такой!

Рафаэль поежился, словно на него вылили ушат ледяной воды. В роскошно обставленном кабинете Бермудеса — с бархатными креслами и гигантским красного дерева столом — висели на стене фотографии звезд, которыми занимался Бермудес, отнюдь не только испанских: Марлен Дитрих, Жюльетт Греко, Эдит Пиаф, Джейн Мэнсфилд; а из испанцев тут находились портреты улыбающихся Кармен Амайи и La Chunga.

— Да плевать, что там ты выиграл, сынок, в следующем году будет новый победитель! Все, что интересует эту страну,— это пара округлых грудей, кажется, у тебя их нет!

— Вы еще услышите обо мне! — разъярился Рафаэль. — И пожалеете!

Испанский певец Рафаэль пресса

Бермудес указал юнцу на дверь, но Рафаэль знал: он не отстанет от этого влиятельного типа, хочет он того или нет, но рано или поздно ему придется открыть перед ним все двери. И Рафаэль с помощью верного Пако устроил так, что день за днем разные люди, включая известных радиожурналистов, обожавших Рафаэля, стали твердить Бермудесу о нем денно и нощно; ему по нескольку раз присылали четыре записанных Рафаэлем к тому времени диска, мол, послушайте этого гения; Бермудеса приглашали на концерты Рафаэля, которые он после Бенидорма тем не менее постоянно давал. Имя Рафаэля превратилось для Бермудеса в неотвязный кошмар, оно постоянно висело в воздухе, и от него невозможно было отмахнуться.

— Хорошо, я даю ему York Club. На пробу, — сломался наконец всесильный продюсер.

— Нет! — заупрямился Рафаэль. — Я не буду там петь. Мой голос достоин лучшего.

— Подохнешь с голоду, придурок, — в сердцах пообещал Бермудес.

испанский певец Рафаэль

Жена родила Рафаэлю троих детей — двоих сыновей и дочь.

И Рафаэль придумал ловкий ход: раз уж тот так хочет скормить ему этот York Club, пусть сначала там станцует La Chunga, уж она-то привлечет туда самые сливки.

— Идиот! Чего захотел! Указывать великой La Chunga, где танцевать! — бесновался Бермудес.

Может, он устал быть победителем
и ему захотелось стать побежденным?
Возможно, ему осточертело выглядеть хорошим,
первым, потрясающим?

Однако на него давили обильно появлявшиеся рецензии в солидных газетах, называвшие Рафаэля чудом, уникумом, а его голос — неподражаемым, божественным, соловьиным. В конце концов Бермудес был себе не враг и однажды тайком пришел послушать парня. Двух песен оказалось достаточно, чтобы он поспешно связался с La Chunga. Рафаэль выиграл битву с продюсером, и словно стронулась с места гора и пошла к Магомету: от¬ныне ему предоставляли самые престижные залы, и Бермудес начал подписывать с Рафаэлем совсем не детские контракты.

испанский певец Рафаэль

Он и сам не заметил, как его жизнь из очень быстрой до этого, превратилась в вихрь, в круговерть — это в общем-то было безумие. Поездки, поездки... Как сначала он это любил! Аргентина, Колумбия, Пуэрто-Рико, Нью-Йорк, Каракас, Уругвай, Чили, Мехико... Прилеты и отлеты; концерты, интервью, записи пластинок; съемки фильмов — все пришло к нему разом. И однажды Рафаэль поймал себя на том, что мечтает об одном: залезть под одеяло в своей постели. Но эта мечта была для него недостижима. Хотя... ...Вот он лежит у своих друзей, онемевший и обессиленный, и смотрит в потолок, а в голову лезут и лезут непрошеные мысли. Может, он устал быть победителем? И ему захотелось стать побежденным? Может быть, ему осточертело быть хорошим, первым, потрясающим? Каково это — не отменить ни единого концерта? Никуда не опоздать? Никого не подвести? Не сорвать ни одной съемки?

— Слушай, Рафаэль, ты что-нибудь чувствуешь? — как-то огорошил его вопросом Хайме, у которого он валялся в доме уже третью неделю с видом безучастного бревна.

испанский певец Рафаэль

Вот время телевизионного шоу "Час Рафаэля". 

М-да, интересно. Он ничего не чувствует. Ровным счетом. А раньше, до этой болезни или как назвать это состояние? Пожалуй, он испытывал чувства только на сцене, когда пел. Там он переживал весь спектр эмоций, да таких, которые — он уверен — просто не существуют в обыденной жизни и не сравнимы с ней. В принципе этого ему было более чем достаточно, он уходил со сцены выжатый этими эмоциями, словно выстиранное белье, которое чьи-то руки выкрутили до предела, выдавив последнюю каплю влаги. Ну да, все остальное время, не концертное, он обслуживал свой голос. Старался быть его хорошим слугой — преданным, честным, аскетичным; во всем себя ограничивал, чтобы голосу было удобно: например, от природы Рафаэль ужасно прожорлив, но у голоса должно быть красивое тело, поэтому диета и еще раз диета; отвратительное ощущение сосания под ложечкой всегда и везде, даже на обеде у матери; а уж как готовят настоящие андалузки, всякий знает! Когда стол ломится от гаспачо или сальморехо, от вяленого тунца, от ветчины серрано, не говоря про домашнюю выпечку и айвовый мармелад! А ты, любимый сын своей мамочки, сидишь и облизываешься, у тебя слюнки текут, но - нельзя, ничего этого тебе нельзя. И нельзя играть в рулетку, когда ты в Лас-Вегасе, и напиться, в каком бы замечательном ресторане ни ужинал. Он всегда был начеку, застегнут, собран и под своим собственным неусыпным контролем. Помнится, отец пару лет назад спросил его:

— Слушай, малыш, а почему ты не водишь домой девушек?

Далее >>> Часть III

Барри Ган
06.2014
Караван историй №6
Опубликовано 25.05.2014

 



Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.