И как же кричал этот ребенок!
Y COMO LLORABA ESE NIÑO!
С того самого 5 мая 1943 года, когда супруги Мартос приняли в своем доме в Линаресе младенца, который «кричал так, словно у него семь пар легких» (как с гордостью комментировал его отец), маленький домик оставался таким же, как тогда.
Тот андалузский мальчик, который с первых же лет жизни был беспокойным и непослушным, должен был стать (со временем) самым выдающимся исполнителем современной музыки, какого видел мир.
Детство Рафаэля было насыщено забавными событиями – плодами его шалостей и естественной неуемности гения, вызревавшего в маленьком теле великого ныне испанского певца.
Начиная с его первых вылазок в мир пения в храме отцов-капуцинов и вплоть до первого отъезда из дома незаметно складывалась неуправляемая выдающаяся личность изумительного певца, который в детстве увлекался (помимо пения) плаванием, носился по зеленым лугам, ловил лягушек и крыс и дергал девочек за косички.
«Я с детства многим обязан пению», - много раз говорил Рафаэль; ведь благодаря его исключительному голосу он добивался того, что по просьбе монахов директор школы выдавал ему «индульгенцию», когда он (уже живя в Мадриде) убегал из школы, чтобы в восторге бродить по улицам, напевая услышанные по радио мелодии.
Открытое непослушание мальчика проистекало из его природы, но в мадридском районе, где семья Мартос поселилась после Линареса, прихожане стекались в храм, движимые, помимо своей веры, желанием услышать изумительный голос, который уже превращался в предмет обсуждений и становился роскошной традицией. Он пел как ангел!
Плохой ученик, чудесный певец
Хотя у него была репутация очень посредственного ученика, его слава певца начала стремительно расти. Его часто приглашали петь на праздники его одноклассников, а также в маленькие клубы, расположенные рядом с его домом. Сначала его родители возражали. Они не хотели, чтобы их сын стал бродягой, представителем богемы – такое поняли было у них относительно артистов. Но вскоре они поняли, что главная радость, единственная причина его существования и предназначение Рафаэля – петь, и что он к тому же делает это великолепно.
Приходская церковь отцов-капуцинов (место его детских проделок) просила юного Мартоса присутствовать на особо важных мероприятиях. На страстной неделе, которая в Испании отмечается волнующими церемониями, в скорбном хоре голос Рафаэля был главным. В страстную пятницу юноша присоединялся к церковному хору и исполнял «Miserere»: верующие были тронуты, и их пыл возрастал!
От своего отца он научился использовать мимику
Наступил момент, когда надо было сконцентрировать все силы на пении. Его отец научил его мимике, духовному способу выражать себя с помощью всего тела, стараясь в каком-то виде сочетать изящество и элегантность исполнителя фламенко с исполнением современных мелодий… Это было настоящее новшество!
Наделенный интуицией Рафаэль никогда не учился в академии пения. Он сам оттачивал свой голос, а его отец – его стиль. «Его голос и его голосовые связки – это настоящая гениальность, он поет в трех регистрах, тенором, баритоном и басом, с невероятной легкостью переходя из одного в другой».
Затем последовали его выступления в радиопрограммах, его слава вышла за пределы района и Рафаэлем заинтересовались некоторые газеты.
Он хотел уехать из Мадрида. Попасть в другие города, где артистическая среда не так насыщена, а потом с триумфом вернуться в столицу.
Он начал думать о том, какой город выбрать. И вдобавок «прощупывать почву» дома, чтобы получить разрешение. Однако, несмотря на его опасения, родители не стали возражать».
Рафаэль в поисках успеха
- «Ты уже почти мужчина. Я не буду возражать, если ты будешь добиваться успеха собственными силами. Иди куда хочешь, и пусть тебе сопутствует удача». Так откровенно, требовательно, но с любовью его отец дал ему позволение, а мать – свое благословение.
Рафаэль недолго мешкал с принятием решения. Он подождал, пока пройдут новогодние праздники 1962 года. Это Рождество и Новый Год были самыми счастливыми в его жизни (как он нам сказал). В его сердце росла уверенность в своем успехе. В газете он прочитал, что в Барселоне состоится конкурс по отбору испанского певца для конкура Евровидения. И тогда Барселона стала тем городом, который он выбрал!
Вот туда-то, не имея другого багажа, кроме надежды, направился этот семнадцатилетний юноша с великолепным даром, которого даст ему неисчерпаемая мощь, и она сделает его (и очень скоро) одним из самых великих кумиров, каких порождала Испания… И певцом, которым будут восхищаться миллионы людей по всему миру!
Прощаясь со своим сыном, мать Рафаэля пролила на вокзале несколько слезинок. Юноша тоже волновался. Платочки, которыми махали его родители и три брата на мадридском вокзале, были последним, что видел наш герой перед приездом в Барселону. Все семь часов пути юноша мечтал, мечтал о триумфе, успехе и славе. Только гудок поезда, прибывшего к месту назначения, вернул его к реальности.
Я хочу быть единственным
После его дебюта, состоявшегося 26 января 1963 в битком набитом зале барселонского театра Сарсуэла, Рафаэль добился того, что импресарио заметили его; он уже начинает зарабатывать авторитет, но познает непостоянство успеха и славы и решает сам заниматься своей карьерой.
В это время он сводит знакомство с Мануэлем Алехандро, и они вместе начинают трудную дорогу к успеху. Они познакомились, когда оба были никому не известными талантами. Мадрид, чудесный, но заполненный артистами, ищущими свою дорогу, город стал тем местом, где они встретились. Произведения Алехандро понравились публике в исполнении юноши; Рафаэля вознесли к славе песни этого композитора. Их первая встреча ознаменовала собой целую эпоху.
Певец и композитор начали работать вместе для фирмы Hispavox. Рафаэль 10 февраля 1964 заключил с ней контракт, который, в соответствии с договоренностью, должен был продлиться до 1969 (именно до этого года!) В недавно состоявшейся беседе с прессой Рафаэль сказал представителям мексиканских СМИ: «Теперь я свободен как птица, я могу записываться у кого хочу».
Пластинки Рафаэля произвели впечатление на публику. Его лицо уже не было неизвестным, и объем статей, которые посвящали ему журналисты, становился все больше по мере того как возрастал его успех. Тогда (и еще до того как он стал выдающимся артистом) у звезды для репортеров была наготове одна и та же фраза: «Меня зовут Рафаэль – вот так, через «ph». Или пишите мое имя так, или вообще не упоминайте меня».
Наступил 1965 год, и Рафаэль уже бесспорно был заметной фигурой. Однако он не был «единственным» на испанской эстраде. У него были соперники. Рафаэль хотел быть самым лучшим, самыми великими из испанских певцов. У него в голове крутилась идея – совершить невероятное деяние, и в конце концов это ему удалось.
Он потратил все свои сбережения на то, чтобы снять в Барселоне театр Сарсуэла, один из самых больших в Испании, ставший сценой его первого триумфа, и начал авантюру, на которую никто никогда раньше не отваживался: устроил концерт, на котором действующим лицом был только Рафаэль!
Так в своем окончательном виде появился «феномен современной эстрады». Это был исключительный творческий, а также финансовый успех, и пресса, как и публика, сдалась перед лицом человека, который будет делать (как он и сделал) «историю в музыкальных традициях артистического мира и Испании». У мира появился новый и восхитительный кумир!
Успех и признание
Для Рафаэля конкурс Евровидения превратился в постоянный вызов – несмотря на его усилия (и поддержку обезумевшей публики) он не добился триумфа. Итогом стало освистанное жюри, скандал и моральная победа; но, несмотря на свое относительное поражение, гениальный певец победил – за его спиной толпятся самые знаменитые импресарио мира, ожидая его подписи.
Через несколько дней после его драматического опыта Рафаэлю удалось сделать нечто беспрецедентное в истории эстрадной музыки в Испании: получить контракт на концерт (в качестве единственного артиста) в зале Олимпия в Париже, в «святая святых», в «храме европейской эстрады». В начале октября испанская звезда прибыла в Лютецию, намереваясь добиться огромного успеха. В этой поездке его впервые сопровождали его родители.
Было девять часов вчера. Между зданием парижской Оперы и церковью Madelaine кипела толпа. Осень уже наступила, но парижане продолжали оставаться верными своему стилю жизни. Ночные центры заливали Париж светом. А дальше, на бульваре Капуцинок, на спектакли можно было натолкнуться реже. Но одна освещенная вывеска рассеивала темноту вокруг. Огромные буквы высоко расположенной афиши возвещали: «Мюзик-холл Олимпия». А рядом висели большие фотографии жестикулирующего юноши с растрепанными волосами. Рафаэль!
В заполненном зеркалами вестибюле представлены сотни снимков. Сотни имен. Среди них Эдит Пиаф, Азнавур, Джонни Холлидей, Сэмми Дэвис-младший, Жильбер Беко, Мирей Матье...
В девять часов пятнадцать минут вечера в зале иголке было некуда упасть. А сотни людей не смогли войти внутрь. Зрители, в основном французы, с нетерпением ожидали начала представления в мюзик-холле – для них это был и праздник, и радостное событие.
Олимпия – это важная часть массового феномена, каким эстрада и пластинки стали в наши дни. Не пройдя этого строгого экзамена, ни один артист не сможет добиться настоящей международной славы. В ту ночь, 9 октября 1968, Рафаэль выдержал испытание, устроенное публикой Старого Света. Свой подвиг в Сарсуэле он повторил в Барселоне, но теперь – Олимпия, которая вознесет его или уничтожит!
Это был незабываемый спектакль, продолжавшийся два с половиной часа: тридцать две песни и более полутора тысяч зрителей.
А теперь гениальный испанский певец приехал в Мексику, чтобы снова исполнить свои хиты перед пятнадцатью тысячами жаждущих зрителей в Auditorium Nacional, где самые великие артисты мира пытались – и некоторые сумели – покорить Латинскую Америку. Рафаэль здесь!
НОВАЯ ВОЛНА
Мексика, страна «его сердца»
Говорить о Рафаэле – это снова твердить о величайшей индивидуальности молодежного способа самовыражения в испаноязычной музыке. Снова и снова комментировать его жесты, пристрастия, его любимых персонажей, спорт, которым он увлекается, и записи, вознесшие его на вершину… всё это тысячи поклонников проглатывают с жадностью, и не имеет значения (и они прекрасно нам это продемонстрировали), что на него уже были потрачены галлоны чернил и тонны бумаги.
Он всегда будет новостью для современного поколения… и для того, которое ему предшествует. Фанатизм, который по отношению к нему чувствуют жители Южной Америки, таков, что один чилийский журналист написал: «Рафаэль пишет через «Р» из слова «революция». «Ниньо» (так его называют его близкие друзья) не один раз говорил, что его главное пристрастие – театр. Вы представляет себе хаос, к которому бы привела постановка, где он стал бы главным героем? Его темперамент гарантирует великолепную игру. Возможно, со временем… Маленький испанец заявил, что его любимый город – Мадрид, но Мексику он назвал «страной его сердца», и это настолько верно, что оба его представителя, два Пако (Гордильо и Бермудес) заняты тем, чтобы в этот раз Рафаэль вложил часть средств, полученных от выступлений, в покупку жилища, где его мать могла быть каждый год проводить шесть месяцев. Ему бы великолепно подошла дом-крепость Эмилио Фернандеса «El Indio»*. Бесспорно то, что «Ниньо» стал заметно старше - это чувствуется в его заявлениях для прессы и в философских ответах, а его лицо приобрело характерные черты взрослого юноши. «Я никогда не относился к моей работе безответственно, вместо того, чтобы быть легендой, я предпочитаю быть музыкальным тружеником, до тех пор, пока все это будет продолжаться». Его состояние, внешность и слава через несколько лет могут ввести его в круг «плейбоев», но сам он с пренебрежением относится к этим соображением относительно личности человека, колесящего по миру и «разбивающего сердца». «Когда придет время, я создам свой очаг и стану заботиться о моей семье как любой влюбленный и ответственный человек». И как сейчас предмет его забот - его мать и его братья, он со временем намеревается стать для своих детей «кумиром», каким является любой отец для его отпрысков. До сих пор не появилось другого певца (молодого или старого), который бы заставил его изменить свое мнение, что для его «самым-самым» является Шарль Азнавур. Его общепризнанный дух покорителя и любителя приключений по-прежнему заставляет его считать своим любимым писателем Жюля Верна. Его непоколебимый романтизм все еще волнует меланхолический Беккер, а его не знающая пределов амбициозность надеется, что следующее выступление будет лучшим в его жизни. Таков Рафаэль, и таким он останется всегда.
Аспирин для Рафаэля
Мало какие личные фотографии Рафаэля показывают его таким естественным и человечным, как эти обычные позы, в которых кумир из Линареса выглядит классически свежим и простым (хотя он мучился выматывающей головной болью). Он готовит свой чай, подслащивает его, принимает свою таблетку анальгетика, держа ее особым образом, и потом, улыбаясь, запивает ее жидкостью.
Когда снимался этот эпизод, Рафаэль болтал с группой друзей, и беседа не прекращалась ни на минуту: он говорил о корриде, о своей профессии, о девушках, о своей публике, и не обращал внимания на то, что стал частью этого неожиданного фоторепортажа.
ЛЮБИМЫЕ ЖЕНЩИНЫ РАФАЭЛЯ
«Я хочу твердо заявить, что у меня нет невесты, хотя во всех странах, куда я приезжаю, мне приписывают по крайней мере трех или четырех. То же самое относится к наследникам: по утверждениям некоторых склонных фантазировать журналистов у меня только по двум континентам разбросано не меньше тридцати пяти детей. У меня нет невесты, потому что я еще не встретил девушки, которая бы соответствовала моим требованиям. По моему убеждению, невеста должна разделять мои идеи, мои увлечения. В любом случае, у меня много близких подруг во всех местах, где я побывал».
Так сказал Рафаэль на пресс конференции, когда один из журналистов спросил его о его романах и о перспективах брака. «На самом деле, - добавил он, - я не хочу жениться, пока мне не исполнится тридцать, потому что к тому времени я почувствую себя достаточно зрелым, чтобы стать хорошим мужем и найти настоящую жену».
Как происходит со всеми великими людьми, с богоизбранными мужчинами, вокруг есть тысячи женщин, влюбляющихся в героя, великого певца, выдающегося исполнителя. Но Рафаэль, так же, как все они, очень осмотрителен.
Если гений на самом деле когда-нибудь влюблялся, то это факт, которого все мы, журналисты, не знаем, хотя всплывали (случайно) некоторые имена, мимо которых мы не можем пройти.
Изумительная (во всех отношениях) и загадочная Ава Гарднер, актриса и бывшая супруга Фрэнка Синатры, была духовно близка с Рафаэлем, когда они встретились в Мексике на сьемках фильма «Elgolfo». Репортеры отправились на охоту за снимками, которые бы объективно доказали наличие романа, но никогда ничего не прояснилось!
Доминика, прекрасная французская секретарша, сопровождавшая его первой поездке в нашу страну, тоже часто упоминалась в качестве «единственной и настоящей вечной любви». Если память мне не изменяет, один мой коллега даже рискнул назвать дату вероятной свадьбы.
Испанского кумира также упоминали в качестве «будущего» британской миллионерши (восемнадцатилетней девушки) Лауры Деннис. Когда я несколько дней назад беседовал с ним, он заверил меня, что не был знаком с ней даже заочно.
В его родной Испании каждая провинция приписывает себе наличие «невесты Рафаэля».
В Южной Америке есть несколько симпатичных богатых наследниц, которых назвали «невестами» певца, когда на самом деле речь шла только о поклонницах и хороших подругах, которых заводит гениальный юноша с его естественным даром привлекать людей. Среди этих наследниц особо выделяется Кармен Рестеро. Она без колебаний «почувствовала себя самой главной» и с удовольствием восприняла журналистскую кампанию.
Романтическая жизнь Рафаэля является загадкой, хотя мы все же можем утверждать, что из всех любовей, которые ему «навешали», единственной реальной является та, что он испытывает к своей матери. Всякий раз, когда Рафаэль возвращается из турне, у него припасен букет красных роз для «этой великой любви», которая уже поседела; каждую ночь, когда звезда спит у себя дома, она получает поцелуй в лоб. Поцелуй, о котором вздыхают и вздыхают миллионы девушек по всему миру.
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 26.03.2017