Рафаэль: «Мне легче создать моду, чем следовать ей». 2015

RAPHAEL: “ME ES MÁS FÁCIL IMPONER LA MODA QUE SEGUIRLA”. 2015

Музыкальная легенда возвращается на экраны спустя почти сорок лет  с подачи Алекса де ла Иглесиа в «Mi gran noche».

Я делаю то, что мне нравится делать. 
и я смотрю,
и я слушаю. 
Я делаю то, что мне нравится,
и живу так, как нравится жить,
и поэтому я счастливый человек. 
Я всегда делал
то, что хотел делать.
(Всегда).
Меня никто никогда не заставлял ничего делать.
(Потому что я этого не позволял). 
Это не моя волна.
Это не мой стиль.
У меня осталось еще много дороги, по которой надо пройти.
Я много учился, это правда,
но мне еще многому надо научиться.
И внутри у меня еще много того, что я могу извлечь наружу.

То, что вы только что прочитали – это не переживший несколько поколений гимн, написанный к вящей славе Фрэнка Синатры, а совершенно верное изложение ответа, который только что дал Рафаэль (Линарес, 1943) на наш вопрос: «Ты оказал влияние на многих людей, и дошло до того, что артисты уровня Бунбури практически выстроили карьеру, претендующую на то, чтобы стать данью уважения твоей. Это связано с тем, что ты – великая личность?». На что Рафаэль (лучше сказать “aquel”), одетый в красный джемпер с высоким воротом, и кроме того, прикрытый курткой из черной кожи, и в очках Ray-Ban, которые он все-таки снял в ходе этой беседы в кафетерии, но продолжал держать их в руке, выстрелил процитированные выше строки между минутами 7:15 и 7:56 в интервью, продолжавшемся ровно 10 минут.

рафаэль личная жизнь

Он говорил это, обдумывая каждое слово, и в то же время по памяти, как человек, который чистит яблоко, снимая одну длинную закручивающуюся в спираль кожуру. Единственная работа редактора сводилась к тому, чтобы вставить разрыв строки после каждого стиха, чтобы представить послание в таком виде, в каком оно, будучи положенным на музыку, могло бы оказаться идеальной копией песни Камило Сесто «Mola mazo» (2002).

Я нахожусь перед самым современным из современных, и вчера вечером, когда через 34 года после «Ritmo, amor y primavera» прошла презентация его последней работы в качестве актера, наступила его великая ночь. Или, по крайней мере, одна из лучших.

В: ‘Mi gran noche’, которую поставил Алекс де ла Иглесиа, дань уважения твоей личности, которая со всеми почестями была представлена на фестивале в Сан-Себастьяне, оказалась достойной своего названия?

Рафаэль: Это была замечательная ночь и чудесная публика, дело в том, что в моей карьере было столько великих ночей... Ночей, в которые я чувствовал себя вознагражденным, потому что я пел. Вчера мне не хватало пения, потому что для того, чтобы заслужить то, что устроили публика, надо что-то сделать. А я ничего не делал.

В: Знаешь, сюда люди приезжают играть, и ты отлично сделал это. Каково это – снова взяться за эту карьеру, которая стояла на месте столько лет?

Р: Мне очень понравилось сниматься в этом фильме. Я очень веселился, и он послужил мне, чтобы через сорок лет снова вступить в контакт с кинематографом.

В: Что изменилось?

Р: Все. Сейчас стало легче, потому что есть некоторые средства, которых раньше не было.

В: Пресса единодушна в мысли о твоем огромном великодушии, с которым ты принял роль такого пародийного злодея.

Р: Дело в том, что у меня огромное чувство юмора. Она было у меня всегда, хотя кажется, что это не так. Тем не менее, я играю не себя самого.

В: Если это не ты, то каких личностей из мира кино – или реальных - ты имитировал, чтобы создать образ такого злобного злодея?

Р: Он не такой уж и злодей. Он только защищает свою территорию (от мощи Аданне – Марио Касаса, пародии на Чайанне), свой статус и свой заработанный за многие годы авторитет. Он хочет, чтобы все вокруг него не гадили ему и не мешали. С другой стороны он защищается, потому что (пауза) его хотят убить (знаковый взгляд Рафаэля).

В: Складывается впечатление, что тебе не приходилось бороться с всплывающими талантами, потому что все твои коллеги всегда демонстрировали тебе огромное восхищение.  

Р: Да, всегда, с самого начала моей жизни, и меня есть только слова благодарности. Поэтому  я говорю тебе, что я играю не себя.  

В: Очень необычно – удерживать внимание нескольких поколений. В прошлом году ты вышел на  Sonorama, и сделал из этого такое событие...

Р: Дело в том, что я «очень сонорамный». Это фестиваль  indie, а ведь нет более независимого человека, чем я.  Я всегда был таким. Я всегда делал то, что, как я считал, я должен был делать,  независимо от всех препятствий. Например, когда я ввязываюсь во что-нибудь, что входит за рамки сметы (как симфоническое турне, которое у меня  идет полным ходом), и импресарио  начинают чинить помехи, я говорю им: «Спокойно, этим занимаюсь я,  ничего не происходит».

рафаэль личная жизнь

В: У Алекса де ла Иглесиа есть труппа, которой он хранит верность,  и почти каждый год повторяет работу с ней. Он воспринимает тебя как своего привычного актера?  

Р: Этого я не знаю. Я всегда нахожусь в зависимости от сценария. Чего я не делаю - это не подписываюсь на фильм вслепую,  потому что за эти сорок лет у меня было много предложений сняться в кино, но мало какие из них сопровождались сценариями. Все, что мне предлагали, всегда было запланировано на следующий месяц, а следующий месяц и следующий за ним были заняты моими гастролями и моими делами.  Алекс хотел, чтобы я появился в «Balada triste de trompeta», но там я ничего не мог сделать. Я сказал ему: «Если ты хочешь снять меня в фильме, пришли мне сценарий». Через два года он мне его прислал, и хотя это многолюдная вещь, я ее сделал, потому что она мне понравилась.

В: Но он предложил ее тебе со страхом. Он не знал, потерпишь ли ты ее...

Р: Да, да. Но я не выбросил (и не добавил) ничего.

В: В ленте ты  отрицаешь, что знаешь Энрике и вообще всю семью Иглесиасов.

Р: Это шутка.  Они мои друзья, мы с Хулио знакомы с доисторических времен,  и они отнесутся к этому так же, как я, с юмором. Очень много лет назад Хулио тоже отпустил на телевидении шутку в мой адрес. Между нами ничего не происходит.  

В: Что тебя интересует в людях, которые идут следом? Ты слушаешь что-нибудь из музыки, которую пишут сейчас?

Р: Да, конечно. Более того, мой следующий диск - это диск очень молодых авторов. Вначале я очень неохотно думал об этом, потому что привык к великим произведениям Мануэля Алехандро, которые очень трудно превзойти, но они сделали для меня несколько впечатляющих песен. Иван Феррейро и Маноло Карраско написали чудесные вещи.

В: Грядущее симфоническое турне – это самое сложное, что ты когда-либо задумывал?

Р: Да, и в то же время оно быстрее всего дало результат. Публика приняла его очень хорошо, и ни в одном месте не было непроданных билетов. Зрители наряжаются, чтобы прийти ко мне (пою ли я на стадионе или на арене для боя быков), потому что симфонический оркестр украшает любую вещь и придает ей достоинства. Я думаю, что это самое рискованное из всего, что я делал (у меня за спиной 100 человек, а это всегда трудно контролировать), потому что я к тому же хочу провести его по всему миру (США, Латинская Америка, Россия).

В: Что было самым приятным, что тебе сказали во время этих дней в Сан-Себастьяне, которые сегодня подходят к концу?

Р: Что я очень последовательный в делах, которыми занимаюсь, и в том, как я ими занимаюсь. Я не лгу, я живу, видя перед собой правду, и поэтому так много молодых и не очень молодых людей всегда со мной. Я не пытаюсь бежать за модой

В: Лучше, чтобы ты сам устанавливал ее.

Р: Для меня это легче.

Альберто Морено
21.09.2015
m.revistagq.com
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 22.09.2015



Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.