Рафаэль: «Другие узнаваемы; а я каждый день новый». 2015

RAPHAEL: «OTROS SE RESABIAN; YO ESTOY NUEVO CADA DIA». 2015

Певец из Линареса выпускает новый диск и предпринимает новое турне в сопровождении симфонического оркестра.

Ему семьдесят два года, а на эстраде он провел больше пятидесяти лет. Можно было бы подумать, что ему больше нечем удивлять. Но Рафаэлю надоедает рутина и монотонность, его страшит необходимость плыть по течению, и каждый день он на сантиметр поднимает планку своих притязаний. И сейчас он выпускает свой новый диск «Sinphónico» (Universal), записанный с Симфоническим оркестром Испанского радио и телевидения. На нем он предлагает публике концерт в театре Real, первый концерт турне, в котором он будет занят на протяжении года.

- Вы говорите, что этот проект был Вашей мечтой.

- Да, это очень давняя мечта. Но для всего есть свое время. Я уже пел с симфоническими оркестрами, но лишь время от времени… Здесь, в Мадриде, в Auditorio Nacional, в Нью-Йорке, в Мехико. Но у меня никогда не было полностью моего спектакля. И не только этого - не было турне, продолжающегося целый год. И мне выпало огромное наслаждение петь с симфоническими оркестрами каждого города, в который я приезжаю, или, если в этом городе нет оркестра – с оркестром из соседнего города. Я уже пел с оркестрами из Малаги и Альмерии – они великолепны. В Америке я буду делать то же самое. Это несет двойную выгоду: они переживают необычный вечер, потому что не привыкли к этим пылким демонстрациям со стороны публики, а для меня чудесно - чувствовать поддержку таких изумительных коллективов.

Рафаэль испания  

Очень трудно петь с симфоническим оркестром, потому что ты словно обнажен, там нет никаких электрических инструментов, которые бы замаскировали недочеты, нет никакого ударника, который тебе задаст ритм. Ты плаваешь в звуке, приходящем из-за спины, в котором тебе приходится придумывать все. Для меня это фантастическое упражнение, мне это безумно нравится».

- Оперные певцы говорят, что он чувствуют себя обнаженными как раз на концертах под рояль. Которые Вы уже устраивали. Когда Вы ощущали большее головокружение?

- Это одинаковые ощущения, потому что ты чувствуешь себя таким же обнаженным. Но когда ты поешь под оркестр, ты понимаешь свою ответственность, потому что стоишь перед восьмьюдесятью или девяноста музыкантами. Это еще труднее… Но для меня – нет, потому что я очень хорошо, очень комфортно чувствую себя с ними. Словно делал это всю жизнь.

Помимо всего прочего, симфонический оркестр, придает благородство и достоинство всему, что его окружает. Например, арене для боя быков. Я не хочу сказать, что коррида – это недостойное дело, но симфонический оркестр придает ей другой внешний вид. Я недавно убедился в этом, находясь в Уэльбе: я не видал такой заполненной арены для боя быков и такой страсти. И то же самое бывает во дворцах спорта и других местах. Недавно я пел в Алькале де Энарес, на концерте, проходившем на открытом воздухе в обнесенном стенами патио. Вы не представляете, как это звучало. Публика с ума сходила. Это было великолепно. Когда я был молодым и только начал превращаться в артиста, мне говорили, что выступления в больших театрах сделают мое имя более великим. Однако управляющий Карнеги-Холл как-то сказал мне, что именно артисты возвеличивают сцены. Карнеги-Холл велик из-за артистов, которые в нем выступают, а не наоборот. Но это было уникальное мероприятие, я не буду повторять его. У меня есть другие дела, которыми надо заняться; я не могу уделить этому проекту больше года. Но моя мечта выполнена, у меня есть и другие.

- Какие?

- Ой, об этом пока нельзя рассказывать.

- Но это прекрасно – после полувека работы по-прежнему иметь какую-то мечту.

– Это самое главное. Я всегда говорил, что я артист, который выглядит так, будто вместо того, чтобы завершать карьеру, он только ее начинает. И хорошо, что я такой, я считаю, что это удача. Есть люди, которые со временем становятся очень узнаваемыми, а я каждый день новый.

- Это также означает, что публика по-прежнему Вас любит. Но даже если Вы хотели бы продолжать петь, если публика скажет Вам «Уходи», Вы ничего не сделаете.

- Тебе не говорят «Уходи», а перестают приходить на твои концерты, что в итоге то же самое. К счастью, мои дела не могут идти лучше. На моих концертах по-прежнему полные залы.

- Вы уже перестали думать над тем, в чем Ваш секрет, дающий шанс после пятидесяти лет работы продолжать оставаться на посту. Это необычно…

- Многие артисты устают, или им надоедает, возможно, потому что это им не так сильно нравится. У меня есть коллеги (я не стану называть их по именам), которые говорят мне: «У тебя же страсть…». Я их уважаю, но дело в том, что я – увлеченный работой человек, меня приводят в восторг театры, концерты на больших сценах… К этому я отношусь с энтузиазмом.

Рафаэль испания

Рафаэль на прошлой неделе в Мадриде

Вызов. Перед симфоническим оркестром ты обнажен;
никто не задаст тебе ритм и не прикроет твои изъяны

- Вы можете объяснить, что Вы чувствуете, когда выходите на сцену?

- Я бы не смог рассказать об этом. Это очень сильное чувство, но это очень трудно объяснить. Я все еще слышу этот голос, говорящий мне, когда я собираюсь выйти: «Вперед, и что бы ты ни сделал…»

- Неуверенность в себе не прошла?

- Не то чтобы это была неуверенность. У меня в животе бабочки порхают, но это скорее из-за чувства ответственности. Но неуверенности нет. Я знаю, что могу это сделать, потому что в противоположном случае я бы не выходил. Я прекрасно понимаю артистов, которые убегали, когда объявляли их имена. Что происходило с достаточно известными людьми. Потом они приходили в себя и возвращались, но они не могли вынести напряжения. Я – нет, я хочу выйти на сцену и хочу показать публике мою работу. И это наслаждение – видеть их лица и убеждаться в том, что ты им нравишься…

- На Ваших концертах встречаются критически настроенные зрители, которые не увлекаются спектаклем?

- Я предполагаю, что да, что встречаются всякие. Но это самая подходящая публика, потому что это те, кого надо убедить. Разумеется, найдется какой-нибудь зритель, которого притащила жена, или молодой человек, который пришел взглянуть – что это такое. И очень важно покорить их. А когда ты видишь, как публика дружно встает с мест, ты чувствуешь удовлетворение.

- Возникает ощущение, что Вас не волнует то, что о Вас говорят. Но я думаю, что Вам, как и всем, хочется, чтобы Вас любили.

- Меня публика очень любит. Конечно, я говорю в общем. Но меня любят. Это взаимность. Я ее очень люблю, она стала продолжением моей семьи, и я знаю, что я любим. Я это замечаю. Есть ли люди, которым я не нравлюсь? Логично, что они есть, это ясно, но я думаю, что таких с каждым разом становится меньше. Или, по крайней мере, они мне это не демонстрируют. Я ощущаю себя любимым человеком.

- И уважаемым.

- Или меня, по крайней мере, воспринимают серьезно. Уважение – очень сильное слово, но заметно, что люди принимают жизнь, посвященную музыке, в чем тоже есть свои преимущества. Никому ничего не дарят, и мне тоже, и если я нахожусь там, где нахожусь, то этому есть своя причина.

- Другой Вашей мечтой было вернуться в кинематограф…

- Но я не уходил из кино, - возражает он. – Это не возвращение. Дело в том, что из-за моих турне было невозможно сниматься в фильмах. Кроме того, проекты мне предлагали раньше, чем сценарии. А так дело не пойдет. Единственным за много лет, кто это понял, оказался Алекс де ла Иглесиа. Он попросил меня сняться в «Balada triste de trompeta», но я сказал «нет», потому что идея мне была неясна. Потом он попросил моего разрешения использовать один фрагмент из моего фильма, и я его дал. А через два года он пришел ко мне со сценарием и показал его, чтобы понять, как я к нему отнесусь. Я его прочитал, и он мне очень понравился, особенно потому что эта роль весьма отличается от того, что я делал всю жизнь. Я там жутко плохой (со своими причинами для этого… о которых я не могу рассказать), и ничего общего не имею со мной настоящим. В этом плане у меня были сомнения, но мои дети сказали мне, чтобы я не беспокоился, что публика прекрасно знает, что я не такой, и что я очень хорошо повеселюсь, играя этого персонажа. И в самом деле, я смеялся над самим собой, то есть над героем, я знаю подобных типов, потому что такие есть, с именами и фамилиями, и мне надо было только сымитировать их. У фильма потрясающая фактура, все актеры на первом плане, в нем есть динамика и ничего неприятного. Итог: я буду еще сниматься в кино. Но только если передо мной будет сценарий. Мне было очень приятно играть, атмосфера и коллеги были изумительными, и я смеялся над тем, чего не было в сценарии. Это было словно отпуск.

- Но Вы вышли за рамки допустимого…

- Я делаю это каждый день. Каждый, за исключением считанных вещей, которые я так или иначе должен сделать, а вот остальные… Вчера вечером я записывался, – и Рафаэль состроил хитрую мину. - Это такая милая вещь, для того необычного, что случается в Рождество… Большего я не могу сказать. Этого не было в плане. Именно такие вещи помогают тебя оставаться новым.

- Сменим тему: Вы постоянно путешествуете по всей Испании - что Вы думаете о независимости Каталонии?

- Слово остается за главными действующими лицами, в данном случае – за каталонцами. Я обожаю каталонскую публику, и чувствую, что меня там очень любят. Я не замечаю в них такого уж сепаратизма. В любом случае будет то, что решат они, но мне было бы очень жалко. Обе стороны окажутся в проигрыше. Там будет не «меньше – значит больше», а «меньше – значит меньше». Они бы много потеряли, ведь здесь мы им также не слишком поможем. Но мне бы хотелось, чтобы все оставалось, как было, и все, что можно уладить, уладилось. В первую очередь надо создать рабочие места. Когда есть работа, все обстоит по-другому.

Рафаэль: Овьедо,
концертная площадка La Ería,
18 сентября, 21.30

Хулио Браво
ABC
18.09.2015
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 19.09.2015



Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.