Часть III

PARTE III

Карлос Диего Меса: Рафаэль приехал в Боливию, чтобы дать здесь пару концертов, которые, разумеется, имели огромный успех. И к вопросу о концертах: за столько лет работы на эстраде ты, что логично, пережил ряд несчастных случаев. Недавно ты упал и получил перелом. Это трудные моменты – как артист справляется с ними, находясь на сцене?

Рафаэль: У меня их было много.

Карлос Диего Меса: Ударов, падений?

Рафаэль: Да. Из моих воспоминаний явствует, что их было много. У меня было пять приступов почечных колик, три из них – на сцене. Я прекрасно помню каждый момент, каждый город, что и когда произошло, и что я делал. Я помню все, начиная с четырех лет. Стоит потянуть за ниточку – и вытягивается все: в таком-то году было то-то. Однажды у меня из организма вымылся весь калий - а я не знал, что это такое. На сцене у меня началось учащенное сердцебиение, это было в Барселоне, в Испании. Я подумал, что это инфаркт, все симптомы были налицо. И, хотя все протестовали, я оборвал концерт на середине. Я не хотел устраивать представление для публики. Умереть от инфаркта – это неприятная для зрителей вещь. Меня доставили в лучшее на тот момент лечебное учреждение – думаю, лучшее в Европе (оно находится в Барселоне). Если бы меня доставили туда на два часа позже, меня бы здесь не было. У меня совершенно не было калия, а я спрашивал: А что это такое? Им пришлось влить мне восемь флаконов раствора калия, и на следующий день я снова пел. И током меня стукнуло тоже в Барселоне. Триста восемьдесят вольт. У меня есть снимок, где я раздет (он был сделан для страховой компании), и на нем я – как карта мира: зеленый, красный, синий, желтый. Все тело. Но я продолжал петь. 

Карлос Диего Меса: То есть ты не прекращал концертов даже при драматических обстоятельствах?

Рафаэль: Нет. Я могу сделать это не сегодня-завтра, но к настоящему моменту – нет. Я к несчастью, такой профессионал, что я об этом не думаю.

Карлос Диего Меса: Ты спел больше тысячи песен – вещи многих композиторов. У тебя никогда не было соблазна сочинять песни самому? Чтобы Рафаэль пел песни, написанные Рафаэлем.

Рафаэль: Давай проясним: Рафаэль-певец намного выше Рафаэля-композитора, так что я не пишу песен, чтобы не портить репертуар Рафаэля-певца. Пусть для этого Рафаэля пишут самые лучшие композиторы. А я «обрафаэлю» эти песни.

Карлос Диего Меса: Ты самокритичен.

Рафаэль: Сапожник, суди не выше сапога! Я умею петь. Я могу исполнять песни и придавать им вес. Но тот, кто обеспечит мне материал, которому надо придать вес, должен быть хорошим композитором.

Карлос Диего Меса: Ты никогда не пел песен, написанных тобой?

Рафаэль: Нет. Официально – нет. Но дело в том, что во всех них есть много от меня. Я чувствую себя причастным. Я управляю созданием песен, но напрямую я их не пишу. Каждому свое. 

Карлос Диего Меса: Почему ты стал писать мемуары? Чисто из личных соображений? В итоге их должен будешь прочитать только ты?

Рафаэль: Нет-нет. Первого октября их смогут прочитать все. Дело в том, что человек в конце концов устает от того, что ему приписывают в интервью. Например, в моих интервью (я не буду называть авторов по имени, потому что мы разговариваем на телевидении), мое внимание всегда обращало на себя то, что много раз некоторые представители прессы во всем мире (потому что это всемирное явление) вместо того, чтобы побеседовать с персонажем интервью и с уважением отнестись к его словам, переворачивали все с ног на голову (потому что это было не плохо сказано, а плохо истолковано). Я устал от того, что мои слова перевирают, и тогда я написал свою версию событий.

Карлос Диего Меса: Чтобы не оставалось сомнений?

Рафаэль: Вот именно. Господа, этот персонаж выглядит вот так.

Карлос Диего Меса: Когда автор, композитор или исполнитель пишет, он пишет все сам или с чьей-то помощью, как часто происходило с книгами?

Рафаэль: В этом плане мне очень помог один писатель. Потому что у меня своеобразная манера говорить, а все было записано на кассеты и заверено. Иногда он вкладывал в мои уста какие-то слова, а я говорил: «Альфонсо, я говорил не так». Например, он спрашивал: ты хочешь, чтобы я написал «disue»? – «Да, но внизу поясни, что это «dicen que (говорят, что)». Я употребляю много фразеологизмов из разных стран, потому что я настоящий музыкант и хорошо запоминаю информацию, полученную на слух. Например, в Мексике говорят «двадцатка закончилась». И я постоянно повторяю это: «двадцатка закончилась». То есть все возможности исчерпаны. «Двадцатка» - это монетка, которую надо бросить в телефон, чтобы продолжить разговор. А потом – клац, и тебя рассоединяют. Двадцатка закончилась. В книге я поясняю все в примечаниях под текстом - и готово. Но книга, конечно, написана собственноручно Рафаэлем.

Карлос Диего Меса: Это история твоей жизни?

Рафаэль: Это моя жизнь. Нет, мои воспоминания.

Карлос Диего Меса: Это верно, что в истории жизни подростковый возраст – самый напряженный период, который запоминается лучше всего по многим причинам? Потому что за четыре-пять лет человек полностью изменяется в физическом и эмоциональном плане.

Рафаэль: Когда я был маленьким, я менялся каждый месяц, Это было постоянное изменение. А теперь я должен бы внушать страх из-за вещей, о которых я помню. И не по годам, а месяц за месяцем. Я смог описал это. И к тому же в этом отношении мне много помогали, потому что все, о ком я говорил, живы. Я ничего не придумываю, так как эти люди еще живы. Это очень хорошо, потому что есть авторы, которые пишут свои воспоминания, и в них они крутят романы со всеми, кого уже нет.

Карлос Диего Меса: Это очень удобно.

Рафаэль: Ну да – у меня был огромный роман с… не знаю... с Мерилин Монро, например. Ведь она уже не может сказать, что этого не было. А мне повезло… Когда я был маленьким, был человек, который плохо учил меня. Плохо - потому что я был просто ужасным. Это был монах, он еще жив. И он мне сказал: «Тебя звали Фалин». – «Как? Я этого не помню». – «Да, с самого начала ты был Фалин. От Рафаэлин – Фалин. И это произошло в таком-то году. А то-то было в следующем году, а это – в том же году, но в следующем месяце». Так что я не мог перепутать даты.

Карлос Диего Меса: Но есть очень напряженные моменты, связанные с жизнью, в которой бывают взлеты и падения. Каковы эти напряженные моменты, запомнившиеся тебе больше всего?

Рафаэль: Это вся раскрутка моей карьеры с момента, когда мне было девять лет и я получил премию лучшему голосу Европы в Зальцбурге, в Австрии. До четырнадцати лет, когда я прогремел, все это было марафоном – пять лет без остановки. Это было самым волнующим за всю мою жизнь. Конечно. А люди об этом не знают. Они знают мою жизнь с момента, когда я уже был... во каким.

Карлос Диего Меса: То, что ты малообразованный юноша из бедной семьи – это повод для гордости? Что для тебя значит место, которого ты добился?

Рафаэль: У меня нет причины стыдиться чего бы то ни было, вещи таковы, каковы они есть.

Карлос Диего Меса: Иногда это – лучшая причина для гордости.

Рафаэль: Да, но я тоже не буду хвастаться тем, что я из очень скромной семьи, но добился всего - это тоже значит немного кичиться собой. Это не имеет никакого значения. Я – это я и мои обстоятельства. У меня были чудесные родители. Они были из низшего класса - ну и ладно. Они работали и худо-бедно воспитали меня, и я был счастлив.

Карлос Диего Меса: Ты вырос с идеей, свойственной поколениям, предшествующим нашему: что для того, чтобы иметь правильное понимание вещей, надо знать, чего стоить получить их, а многие молодые люди не имеют понятия о том, что им предлагают.

Рафаэль: Не знаю, что есть у современной молодежи, не стоить все обобщать. Они справятся с тем, что им выпадет. В каждой эпохе есть свои «за» и «против». Есть люди, которые что-то знают и те, кто не знает, те, кто умеет жить, и кто не умеет. Так бывает всегда. Я не думаю, что это поколение хуже, чем наше, или что я должен хвастаться тем, что я сделал. Нет.

Карлос Диего Меса: Возможно ли актуализовать музыку? Музыка Рафаэля не выходит из моды? Ты не боишься, что молодежь подумает, что это музыка ее уже не интересует? Ты чувствуешь, что ты оторвался от этой эпохи?

Рафаэль: Нет. Как человек моего возраста может походить на динозавра?

Карлос Диего Меса: Как Майкл Джаггер?

Рафаэль: У него надо поучиться жизнестойкости и тому, как он борется и будет бороться. Время все лечит. И эту корь вылечит время. Мне не о чем волноваться.

Карлос Диего Меса: Изменения в музыке не влияли на тебя?

Рафаэль: Вовсе нет. Возможно, это бывает с обычными музыкантами, которые проходят по жизни, не затронув ее. Но я певец, у которого яркая собственная печать, такое не забывается. Я не скажу, что останусь в памяти зрителей навсегда, но я, конечно, останусь в истории музыки – это неоспоримо. И тот, кто захочет это оспаривать – немного глуповат.

Карлос Диего Меса: Динозавр – это в каком-то смысле похвала?

Рафаэль: Да, конечно.

Карлос Диего Меса: Если ты известен в мире шестьдесят миллионов лет с хвостиком, а другие только пару месяцев...

Рафаэль: В моей книге сын говорит, что празднуя свои дни рождения, он со временем станет старше меня. Он сказал это в Карнеги-Холле в Нью-Йорке в присутствии публики. Он сидел в ложе, и был его день рождения. Я сказал: «Смотри, Хакобо, ты добился своего - ты уже старше твоего отца». Люди так спешат, и им исполняется так много лет, что в финале они умирают.

Карлос Диего Меса: Но это не мешает тебе прибавлять годы.

Рафаэль: Нет. Но те люди, которые тропятся к финалу, в итоге умирают. Со мной такого не происходит. Я лишь могу сломать запястье или что-то в это роде.

Карлос Диего Меса: В завершение беседы, которая была очень приятной, скажи: когда ты думаешь о Латинской Америке, например, о Боливии, одной из многих стран, в которых ты побывал, ты ощущаешь, что эмоциональное отождествление с публикой сильнее, чем в США ил Японии, что в Америке оно не такое, как в других странах, где ты бывал с турне?

Рафаэль: Безусловно, нас очень многое объединяет – это «латинскость», и то, что мы говорим на одном языке, его разновидности немного отличаются, но это один язык, на девяносто процентов. Когда я приезжаю в другую страну, пусть даже я известен там так же, как здесь или в любом другом месте, существует барьер, хотя я говорю на ее языке. Это не то же самое, что говорить на языке от рождения и ощущать себя латином, андалузцем. каким я являюсь. Так что в Латинской Америке я чувствую себя как рыба в воде. Когда я стою на сцене, для меня все страны одинаковы, и я встречаю одинаковый восторженный ответ публики, но находясь за пределами сцены, я, конечно, чувствую себя гораздо спокойней в испаноговорящей стране.

Карлос Диего Меса: На какой сцене, в каком именно месте тебе хотелось бы отпраздновать пятьдесят лет работы певцом?

Рафаэль: Это очень легкий вопрос. В мадридском театре Сарсуэла. К тому же это самый красивый театр Испании. Потому что я начинал там и дал мой первый концерт.

Карлос Диего Меса: То есть ты уже его забронировал?

Рафаэль: Да.

Карлос Диего Меса: Большое спасибо. Приятно было побеседовать.

Рафаэль: Спасибо тебе. Доброй ночи.

Перевод Р.Марковой
Опубликовано 25.08.2017