Рафаэль в программе "Movida (30 лет на сцене)" с Вероникой Кастро. 1991

RAPHAEL EN "LA MOVIDA (30 ANIVERSARIO EN EL ESCENA) CON VERONICA CASTRO (MÉXICO). 1991 

Рафаэль: Добрый день!

Вероника Кастро: Мой любимый певец – Рафаэль. Это необычная и очень приятная Movida, небольшая дань уважения тридцати годам творческой карьеры на сцене.

Рафаэль: Большое спасибо.

Вероника Кастро: Мы все так взволнованы. Добро пожаловать!

(Усаживаются на диван)

Рафаэль: Ой, мамочки! Ты такая красивая и молодая! Века для тебя и меня не идут. Не годы, а века.

Вероника Кастро: Мне нравится эта идея.

Рафаэль: Мне сорок семь веков или двадцать три века....

Вероника Кастро: Это не века, а тридцать лет творчества. И Televisa и программа La Movida решили утроить тебе небольшое чествование – твоей впечатляющей огромной карьере, всегда удерживающейся на слишком высоком уровне. Правда?

Рафаэль: Он никогда не бывает «слишком». По моему мнению, я никогда ни к чему не приходил, я всегда только начинаю, и это хорошо. Это мой секрет – я никогда не считаю, что чего-то достиг. Мне каждый день надо покорять эту публику, чтобы в следующий раз она возвращалась снова и снова.

Вероника Кастро: Ты всегда думаешь, что только начинаешь?

Рафаэль: Всегда. А тот или та, кто считаешь, что чего-то добился, ни к чему не придет.

Вероника Кастро: Ты празднуешь тридцатилетие на сцене – и празднуешь их, работая? Новым спектаклем?

Рафаэль: Да, как и должно быть. Это тридцатилетие моей профессии.

Вероника Кастро: Большинство людей предпочли бы устроить праздник, презентацию, чествование.

Рафаэль: Нет, для меня главное – работа. К тому же я еду в США, а приехал из Испании, где дал сто двенадцать концертов за сезон. Без перерыва, и иногда по два в день.

Вероника Кастро: И ты похудел. На такую фигуру стоит посмотреть.

Рафаэль: Я похудел в июне прошлого года, потому что у меня была проблема с щитовидкой, и когда ее устранили, все закончилось. Я почти ничего не ел, но толстел. Проблема была не в еде. Теперь у меня сбалансированная диета, я не употребляю соли и избегаю жиров.

Вероника Кастро: И ты хорошо себя чувствуешь? Сколько ты сбросил?

Рафаэль: Двадцать один килограмм.

Вероника Кастро:  (в камеру) Девушки, никакой соли и жира!

Рафаэль: Никаких. Пейте воду!

Вероника Кастро: Но еда без соли – это невкусно.

Рафаэль: К ней можно привыкнуть дней за десять, клади много лимона и белого перца.

Вероника Кастро: От перца не поправляются.

Рафаэль: Это зависит от того, сколько перцев ты съедаешь.

Вероника Кастро: В прошлой передаче мы рассказывали о твоей карьере: в четыре года ты начал петь, в девять победил на конкурсе в Вене...

Рафаэль: В Зальцбурге! А в пять лет я вышел на сцену театра Сарсуэла, одетый клоуном. А за мной стоял весь школьный хор. И тогда на мне впервые порвались брюки. Смотри – это Мануэль, в Пуэрто Вальярта. А это Малага. Хакобо, Мануэль и Алехандра.

Вероника Кастро: Ты скучаешь по семье? Как тебе удается сохранить такую дружную семью?

Рафаэль: А это король и королева София. Президент Фелипе Гонсалес.

Вероника Кастро: Как ты, работая так много и часто уезжая на гастроли, сохраняешь карьеру и семью?

Рафаэль: Если любишь, возможно все. Это трудно, потому надо много ездить, и надо хвататься за любую возможность. Я заканчиваю выступления здесь в субботу, в воскресенье ничего не делаю и еду повидать их, а в понедельник возвращаюсь.

Вероника Кастро: Ты все время поддерживаешь контакт с семьей?

Рафаэль: Я просыпаюсь в восемь, и где бы я не находился, звоню домой: как дела, что делаете? - Спим. Папа то звонит по двадцать раз на дню, то приезжает. Артисты, которые говорят, что расходятся, потому что семья мешает их творчеству, лгут.

Вероника Кастро: Детей было легко держать под контролем, а когда они подросли, ты так же контролировал их?

Рафаэль: Мне очень повело, потому что у меня очень ответственные дети.

Вероника Кастро: Сколько им?

Рафаэль: Хакобо – семнадцать, он недавно принес присягу знамени на крейсере «Хуан Себастьян Элькано» и поступил в университет кинематографии. Дочке шестнадцать, а младшему – одиннадцать.

Вероника Кастро: Они – звезды?

Рафаэль: Да, потому что есть люди, которые рождаются победителями. Они всегда настаивают на своем, но так изящно и мило, что им нельзя отказать.

Вероника Кастро: Как я поняла, Хакобо уже студент?

Рафаэль: Да, он будет кинорежиссером. И однажды он поставит фильм для его отца. Он многогранно одарен и очень рассудительный, очень зрелый для его возраста.

Вероника Кастро: А девочка? Она очень кокетлива?

Рафаэль: Да.

Вероника Кастро: Она выбрала, чем будет заниматься?

Рафаэль: Думаю, еще нет. Алехандра посвятит жизнь тому, чтобы сделать счастливыми тех, кто ее окружает.

Вероника Кастро: Чего ты ждешь от нее?

Рафаэль: Сейчас мне бы хотелось, чтобы она сопровождала меня. Но хотя ей нравится смотреть мои выступления, ее не притягивает этот мир.

Вероника Кастро: Ни одного из трех не манит шоу-бизнес?

Рафаэль: Только Хакобо, но как режиссера. Он никогда не появится на экране. Его путь – стоять за камерой.

Вероника Кастро: А младший?

Рафаэль: Он еще не знает. Он играет в теннис, даже с чемпионами, но ребенок не может бросить школу лишь потому, что хочет играть в теннис пятнадцать часов в сутки. И мы заключили договор: если в шестнадцать лет он захочет продолжать теннисную карьеру, папа ему позволит и будет поддерживать его. Он очень пластичен. А теннис принес ему удовольствие и деньги.

Вероника Кастро: А каким было твое детство?

Рафаэль: Нормальным. Счастливым – насколько было возможно в тех стесненных обстоятельствах. Но мы были вместе, это самое главное. С четырех с половиной лет я зарабатывал на жизнь пением, потому что для поступления в мою школу главным требованием было наличие голоса. И я учился бесплатно. Я был солистом хора до девяти лет, до того конкурса, о котором мы говорили. А потом я заболел театром. И в тринадцать лет все началось.

Вероника Кастро: У нас есть кое-какие материалы – когда дело касается Рафаэля, в них нет недостатка, ведь его творческий путь такой длинный. Это запись из Мексики, из El Patio. Это было безумие! Это воспоминание о твоем первом выступлении здесь. Там был весь город.

Рафаэль: Это было здорово. И самое приятное в Мексике - что все это повторялось год за годом. Эта потрясающая верность мексиканской публики Рафаэлю и верность Рафаэля – его публике.

Вероника Кастро: Зрители следовали за тобой с самого начала.

Рафаэль: Они брали абонемент, как на корриду.

Вероника Кастро: Вот ты со своим сыном - ребенок в первый раз на сцене. Это было прекрасно и волнительно. Тебе приятно видеть его таким?

Рафаэль: У Мануэля мания – он хочет быть суперстройным. Ему бы понравилось быть пластическим хирургом, чтобы сделать такими всех остальных.

Вероника Кастро: Нам есть еще много что сказать, потом что это особенный выпуск Movida.

Рафаэль: Надо петь?

Вероника Кастро: У нас рекламная пауза.

(Рафаэль поет Toco madera, En carne viva, Maravilloso corazon, Los amantes, Mi gran noche, Estar enamorado, Provocación, Desde aquel día, Estuve enamorado, Ave María)

Вероника Кастро: Жаль, что во время рекламной паузы камеры отключены, потому что по студии прохаживаются красивые девушки из хора.

Рафаэль: Они не очень хорошо понимают испанский, так как они из США, и поэтому не станут просить прибавить им зарплату. У тебя наряд в стиле фламенко, и цветов андалузского флага – белый с зеленым. Мне это так приятно.

Вероника Кастро: Ты провел на сцене тридцать лет, со времени отрочества, а что ты делаешь сейчас?

Рафаэль: Работаю и работаю. Везде, по всему миру.

Вероника Кастро: Работа доставляет тебе удовольствие?

Рафаэль: Да. У меня есть очень важная песня Мануэля Алехандро... А, это кадры из фильма «Cuandotú noestás», это «ElAngel», это «Sinunadiós» с Энн Лесли Даун, ставшей потом невестой Ричарда Бартона, это «Volvereanacer», «Alponerseelsol». Я с Ширли Джонс (у нее Голливудская премия «Оскар») в «ElGolfo». Это Акапулько. Я считаю этот фильм одним из моих лучших. Так о чем мы говорили?

Вероника Кастро: Об отрочестве.

Рафаэль: У меня есть очень важная песня под названием «Volvereanacer». Мануэль Алехандро размышляет в ней о том, что должен чувствовать я. Ведь у меня не было молодости, я с детства был занят делом. Я должен родиться еще раз, я уверен. Потому что я думаю, что надо было жить, как обычный юноша, с тринадцати до двадцати трех лет.

Вероника Кастро: Это время, когда надо наслаждаться жизнью. Это несправедливо, если тебя в этом возрасте заставляют работать. Это жестоко.

Рафаэль: Если так не получается, это несчастье. И ты бы не была бы Вероникой Кастро и я – Рафаэлем Мартосом, а мы были бы как птицы,– живущие на улице, самые простые, как их тут называют - воробьи? у которых нет хозяев, то есть не дрозды?

Вероника Кастро: Которые красиво поют. Ты хотел бы прожить твое отрочество по-новому?

Рафаэль: Нет, я бы ни за что в этом мире не изменил свою жизнь. То есть если бы я мог начать жить заново. Но жить задолжала мне, и я намерен получить с нее долг, и с лихвой.

Вероника Кастро: Но ты в таком возрасте, когда получаешь удовольствие от общения с друзьями, прогулок с подружками.

Рафаэль: Я с детства перешел к Венеции – к браку. What can I do for you, my dear? (англ. что я могу сделать для вас, дорогие?) Такова чудесная реальность моей жизни. Потому что я бы не смог найти другую такую (со всем моим уважением к тебе и к находящимся здесь сеньорам и сеньоритам) женщину, как моя жена. Я обожаю ее. Она – неземная женщина.

Вероника Кастро: Она появилась во времена твоего отрочества?

Рафаэль: Нет, я познакомился с ней в двадцать пять или двадцать шесть лет, когда ее попросили вручить мне на сцене премию, и там мы познакомились – во время расцвета рафаэлизма Он – больше рафаэлист, чем кто бы то ни было. Я сказал «я буду тебе писать». – «Да». И я отовсюду отправлял ей открытки. И мы обвенчались в Венеции.

Вероника Кастро: Ты никогда не был беспокойным юношей.

Рафаэль: Как это? Если это касалось моей профессии, я был очень непоседливым. Например, я работал в парижской Олимпии и мог сесть в самолет, чтобы побывать, скажем, на дебюте Барбры Стрейзанд в Лас-Вегасе, или Тома Джонса, моего друга. Когда мне выпало пять свободных дней, я поехал в Лондон и ходил в театр на вечерние и ночные спектакли. Учился и учился. Потому что в этой жизни, в этой профессии никогда ничего не добьешься, а всегда будешь учиться. Такова моя жизнь.

Вероника Кастро: Таким маленьким детям надо было получать разрешение на работу.

Рафаэль: Мне его дали. И мне разрешали работать по вечерам. Я еще носил короткие штанишки, но войдя в гримерную, надевал специально сшитые длинные черные (естественно) брюки, чтобы выйти на сцену.

Вероника Кастро: Отец дал тебе разрешение и сопровождал тебя?

Рафаэль: Отец – никогда. И мать тоже не вмешивалась в мои дела. Они позволяли мне делать, что хочу, они очень доверяли мне.

Вероника Кастро: И спокойно относились к тому, что ты идешь по миру один, и борешься... Они должны очень гордиться тобой.

Рафаэль: Они оба умерли.

Вероника Кастро: Я думаю, они застали бóльшую часть твоего успеха.

Рафаэль: Да, потому что они умерли четыре и пять лет назад. И я придерживаюсь той же тактики с моими детьми: я никогда не мешаю им. Хотя могу как-то наказать их – запретить уйти гулять в воскресенье или не дать карманных денег на неделю или как-то еще. Деньги они получают по субботам, и они не доживают до вторника.

Вероника Кастро: Ты не думаешь, что в их возрасте надо организовать жизнь так, чтобы не давать им все, что им захочется...

Рафаэль: Им дают не все, но достаточно много, и они учатся ценить то, что получают.

Вероника Кастро: Они получают все в достаточном количестве?

Рафаэль: Именно. Они ходят в лучшую школу, у них есть машина, и все прочее. А мой старший сын преподнес мне большой сюрприз: один раз во Флориде он вел машину, а его сестра прокомментировала другую машину, в которой ехал сын одной очень популярной знаменитости. Хакобо повернулся к ней (а мы с женой и младшим ехали сзади) и сказал: «Ты кем себя возомнила? Благодари Бога, что у тебя есть эта машина, и что я ее веду, потому что я должен был бы вести не такую, а намного дешевле». Он умеет ценить то, что имеет.

Вероника Кастро: Ты помнить что-то о своем отрочестве?

Рафаэль: Я работал. Моментом моей гордости было прийти домой с полными карманами и сказать «это был успех». Вся моя жизнь – это работа, всегда. И она мне нравится.

Вероника Кастро: Ты работал в кино?

Рафаэль: В пятнадцать лет я попал на пробу в кино, то есть не на пробу, а сразу на съемки. Не на первую роль, а роль второго плана. Фильм назвался «Lasgemelas», там была маленькая роль... Это кадры из четвертого фильма. «Alponerseelsol».

Вероника Кастро: Тебя нравится играть в кино?

Рафаэль: Очень. Но я больше люблю выступать вживую перед зрителями, когда они передо мной и я чувствую их волнение. А телевидение мне нравится больше, чем кинематограф. Там все делает вживую, и сразу видно, что получается хорошо, а не так, как в кино: «Дубль. Снято! Дубль третий!» Никаких повторов. Дубль первый – и все.

Вероника Кастро: У тебя сейчас есть в планах киносценарий?

Рафаэль: «Калигула». Сначала я сыграю его в театре, а потом в кино. Потому что если сначала снять фильм, никто потом не пойдет в театр. Меня постригут очень коротко и сделают совершенным блондином – так надо для этого персонажа. Это первый раз, когда ставят вещь Камю, это рок-опера, объехавшая мир на английском языке, а теперь она будет идти на испанском.

Вероника Кастро: А где будет дебют?

Рафаэль: В мадридском театре Español.

Вероника Кастро: Привези спектакль сюда, пожалуйста.

Рафаэль: Пожалуйста. Конечно. Мне нравится этот персонаж, он жесток, нельзя быть более извращенной личностью, как нельзя быть сыном своей бабушки. Меня привлекают такие герои. Мои самые любимые герои – это «Ласарильо с Тормеса» (из возраста которого я уже вышел) и Калигула. Всегда. Когда мне предложили спеть «Призрака оперы», я сказал «Почему бы и нет?». Первая мысль была «никогда», а вторая «это можно спеть».

Вероника Кастро: Это производство США? И выйдет сейчас?

Рафаэль: Нет, в феврале.

Вероника Кастро: Мы хотим увидеть все. Мы уходим на рекламу и возвращаемся к юбилейному выпуску Movida.

(Рафаэльпоет Yo sigo siendo aquel, Caballo viejo)

(Крики из зала «я люблю тебя!»)

Вероника Кастро: «Люблю...» Что только тебе не кричат.

Рафаэль: Иногда мне говорят «Рафаэль».

Вероника Кастро: Ты можешь сейчас подвести итог достигнутому?

Рафаэль: Результат огромных ежедневных усилий выкристаллизовывается, я вижу его сейчас, это уважение публики и критиков, я видел это на моих ста двенадцати концертах в Испании. Никогда в моей жизни не было такой единодушной оценки – и зрителей, и профессиональной критики, потому что трудно отметить тридцатилетие творчества в таком молодом возрасте. Обычно тридцатилетие справляет пожилой сеньор с брюшком... у меня же нет брюшка? Я продолжаю петь и танцевать.

Вероника Кастро: Уже можно пожать немного из того, что ты сеял в течение тридцати лет. Аплодисменты – твоя пища, а их у Рафаэля с избытком.

(Зрители аплодируют)

Рафаэль: Это феноменальная аудитория.

Вероника Кастро: Ты часто ходишь в театр, он тебе нравится?

Рафаэль: Я очарован им. Кино для меня – как миллионы и миллионы постеров (афиш), расклеенных в городах, куда я не мог приехать. Но они меня там видят, как, например, в России. Я поехал Россию, Японию и Австралию благодаря кино.

Вероника Кастро: И записывал песни на разных языках из-за кино?

Рафаэль: Нет. Записи на испанском начались до фильмов, но записи на других языках появились тоже из-за кино. Потому что все просили, чтобы я пел на немецком, английском, итальянском...

Вероника Кастро: Персонажи, которых мы видели в кадрах из фильмов – обычные нормальные люди. Но в театре ты играл самых разных героев.

Рафаэль: Я сыграл в мюзиклах «Оливер!», где изображал маленького мальчика, «Пипин», «Лжец Билли». Это кадр из «Кордебалета», где мне пришлось танцевать чечетку. Это «Аплодисменты», «Лжец Билли», «Оливер Твист».

Вероника Кастро: Кого тебе хотелось бы сыграть? Или воспоминания о ком особенно важны для тебя.

Рафаэль: Наверное, Билли. Это очень сложная роль, потому что я много танцевал фламенко, но «tap (англ.чечетка»)» - нечто противоположное фламенко. Фламенко – это удар каблуком и отход, а чечетка – это отмашка и удар каблуком. Все наоборот. Я попросил месяц, чтобы научиться этому - и научился.

Вероника Кастро: Ты всегда работал, с детства и в отрочестве, и потом, с двадцати трех лет до тридцати пяти.

Рафаэль: Нет. Мне двадцать три года. О твоем возрасте я не спрашиваю, но мне – двадцать три года. Но я немного больше тебя. По крайней мере ростом.

Вероника Кастро: У меня больше нет шпаргалки, чтобы расспрашивать дальше.

Рафаэль: В данный момент я занят «Калигулой», но есть еще много вещей, которые я бы с удовольствием сделал. Я бы еще раз сделал новую версию «Аплодисментов» - в мужском варианте, потому что там героями были женщины. Мне нравятся мюзиклы, потому что в них ты можешь показать, что ты поешь, танцуешь... что ты актер.

Вероника Кастро: Мы не будем говорить о премиях, потому что их так много, что мы предпочли записать их и показать.

Рафаэль: Некоторые.

Вероника Кастро: Да, лишь некоторые, потому что я читала список, и он бесконечен. Есть какая-то премия, к которой ты относишься с особенной любовью?

Рафаэль: К первой – которую мне дали на фестивале Бенидорме. И к первой международной – ее мне дали во Франции, в Каннах – премию лучшему испаноговорящему певцу мира того года. Они были первые и вызывают особую нежность. Тут я вижу и награды из Мексики.

Вероника Кастро: Конечно. Сколько их! У тебя никогда не возникало мысли сосчитать их?

Рафаэль: Нет. Да. Сначала меня были книжка, и мы отмечали их, когда приносили домой, но потом она затерялась. А у меня нет желания пересчитывать их.

Вероника Кастро: У тебя 318 золотых дисков и 46 платиновых. Некоторые награды тебе давали по четыре раза: у тебя четыре премии Quacapuro de Oro (Венесуэла), ты четырежды был популярным персонажем еженедельника "Diario Pueblo", у тебя семь премий "Olé de la Canción" в Барселоне (Испания), шесть премий «За суперпродажи пластинок», золотая медаль и бриллиантовая медаль Департамента туризма Мексики. Ты трижды был номинирован в США на «Грэмми», у тебя есть золотые ключи от Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Чикаго, Майами и Урановый диск – единственный, за продажу пятидесяти миллионов пластинок. Это впечатляющий творческий путь. Эти награды где-то надо разместить?

Рафаэль: Дома. Рядом с моей студией мы оборудовали длинный коридор и развесили все на стенах. Еще несколько штук находятся в офисе, несколько здесь, несколько там.

Вероника Кастро: Весь дом...

Рафаэль: Нет, выше подвального этажа Рафаэля не существует. Это дом семьи – моей жены и детей. Там миллион снимков Рафаэля – но с его детьми и его женой. Я разделяю эти сферы.

Вероника Кастро: Ты разделяешь: тут – семья, а тут работа.

Рафаэль: Сначала работа – это страсть моей жизни, моя публика, которая дала мне все, моя жена и моя семья.

Вероника Кастро: Тридцать лет – сколько было друзей и сколько врагов... У тебя много друзей?

Рафаэль: Да.

Вероника Кастро: Друзей больше?

Рафаэль: Нет, потому что всегда больше врагов, так как люди не всегда могут познакомиться со мной так, как мои друзья. Это Мигель Алеман Веласко, Пласидо Доминго. Эд Сулливан – первая передача в США. Моисеев из России, Эль-Кордобес – мы как братья, и очень похожи. Мильва, Ширли Джонс, Хосе Мария Пеман,. Пералес, Сальваторе Адамо, Удо Юргенс, Мария Феликс - «Донья». Она говорила мне: «Не заставляй меня рассказывать анекдоты, потому что у меня большое чувство юмора, но я не шутница».

Вероника Кастро: Кто бы, кроме нее, мог сказать такое?

Рафаэль: Она божественна! Мое уважение ей! Это неповторимая личность.

Вероника Кастро: У нас очень много материалов о том, что он сделал за свою жизнь, и у Televisa тоже много материалов, потому что перед его приездом мы постарались собрать все, что можно. Чтоб ты тоже получил удовольствие.

Рафаэль: А я пойду надену андалузский костюм. Пусть люди познакомятся с этими чудесными песнями.

Вероника Кастро: (комментирует ролик) Это программа 1968 года. Очень важный год для карьеры Рафаэля. А это годом позже, программа Espectcular. Год 1970. Это - тридцать лет назад, 1971. Самая главная премия, полученная в нашей стране – это премия газеты Heraldo. И он с удовольствием вспоминает, что является командором ордена Изабеллы Католической, врученного ему Его величеством королем Испании Карлосом I. Рафаэль - человек-спектакль и настоящий шоумен. Он - Кавалер Ордена Сиснероса, который был вручен генералиссимусом Франсиско Франко. 1972 год, цикл концертов в ночном клубе. Все это – Рафаэль. Мы с удовольствием вспоминаем его в 1991. Он изменился. Тут он очень худой. В 1976 его признали любимым сыном Венесуэлы, Мексики, Эквадора, Колумбии, Чили, Аргентины и Перу.

(Рафаэль поет Mi jaca, Me embrujaste, La bien pagá)

Вероника Кастро: Брависсимо! Отличные песни! Иди сюда! Мое внимание очень привлекает, что ты выпустил это диск «Raphael. Andaluz». И знаешь, почему? Ты празднуешь тридцатилетие творческой деятельности и вместо того, чтобы (как делают все артисты) выпустить сборник всех своих материалов, всех хитов, ты почему-то отмечаешь его на андалузский манер.

Рафаэль: Потому что мои корни там. Я, слава Богу, андалузец. Это начало андалузский трилогии – выйдут три долгоиграющие пластинки, но не подряд Я соберу лучшие песни моей родины.

Вероника Кастро: Крикните ему Ole.

Рафаэль: Надо произносить это с «h» - «hale»

Вероника Кастро: Значит, это первый диск?

Рафаэль: Но они будут чередоваться со, скажем так, нормальными песнями Рафаэля о любви.

Вероника Кастро: Это твои любимые песни?

Рафаэль: Я вырос с ними. Первое, что я услышал я моей жизни – как моя мать поет песни Империо Аргентины, доньи Кончи Пикер, Мигеля де Молины и так далее. Мне всегда хотелось сделать их, и так как я андалузец – вот они.

Вероника Кастро: Есть еще одна вещь (читает письмо) От имени анадалузской земли я благодарю тебя. Ты в силу антономазии* изящный, стройный и похож на цыгана. Ты поешь тридцать лет, и мы с радостью смотрим, как ты каждый раз все с большим мастерством демонстрируешь свое искусство. Пусть Бог сохранит твою красоту и талант, который он дал тебе, чтобы мы продолжали слышать тебя на этой божьей земле.

Рафаэль: Как мило! Оле!

Вероника Кастро: Большое спасибо, Анхелина! Роса Альба Наварро из мексиканского клуба приветствует тебя стихами: «Шквал голоса и таланта, душа, сердце и чувство. Когда ты поешь, ты отдаешь свои чувства миру. Ты – сама музыка, лучший в смысле таланта и чувства». (зачитывает письма поклонников с поздравлениями и приветами, просьбами исполнить песни и не сбрасывать вес.)

Рафаэль: Приходите слушать меня на концерты. Завтра я пою в ночном клубе, потом буду в Монтеррее, Гвадалахаре и многих других городах Мексиканской республики, где пробуду до седьмого июля.

Вероника Кастро: Куда ты поедешь потом?

Рафаэль: В Испанию, вернее – в Венецию, чтобы отпраздновать девятнадцать лет со дня свадьбы. Я хотел бы увидеть тебя в Венеции в «Богатые тоже плачут». Четырнадцатого июля я отмечу день свадьбы, а с девятнадцатого начну турне по Испании – это девяносто концертов. А потом поеду в Нью-Йорк, в Карнеги-Холл, в Центр Кеннеди в Вашингтоне, в Майами, в Universal в Лос-Анджелесе.

Вероника Кастро: Ты живешь на чемоданах. А я давно не путешествовала. Мне очень нравится Мадрид, но я хочу поехать туда стройной. (читает письма поклонников). В твоих песнях есть что-то для каждого человека.

Рафаэль: Тогда я пойду петь.

Вероника Кастро: Я бы хотела еще поговорить с ним, но... Мой любимый артист – Рафаэль!

(Рафаэль поет Échale guindas al pavo, попурри «Tío, tío»)

Вероника Кастро: Как прекрасно! Эта пластинка, безусловно, будет пользоваться успехом. (читает письма поклонников) Мне нравятся традиционные песни, и поэтому я в восторге от твоего диска. Скажи, что в жизни внушает тебе страх?

Рафаэль: Автомобиль.

Вероника Кастро: Сколько ты ездишь на машине?

Рафаэль: Как можно меньше. Самолет мне безразличен, я его вовсе не боюсь. А если ты попал в аварию на машине, то ты обычно не погибаешь, а лишаешься, скажем, ноги... и на всю жизнь остаешься инвалидом. К самолетам я отношусь спокойно, а вот машины...

Вероника Кастро: Ты боишься машин... а по жизни? Смерть тебе внушает страх?

Рафаэль: Нет. Смерть – логической финал жизни, если это смерть от естественных причин. Я не думаю о ней.

Вероника Кастро: Ее нет в твоих планах. Кто твой любимый исполнитель?

Рафаэль: Эдит Пиаф, Джуди Гарланд, моя любимая подруга Лайза Минелли. Ширли Бэсси, Наоми Даймонд. А из испаноговорящих Негрете, Lospanchos, очень нравится Хосе, в Эмануэле тоже что-то есть. Мне нравятся очень многие... мой любимый друг Хулио тоже (смех в зале). Мы друзья. Что я могу поделать? У тех, кто пытается нас поссорить, нет никаких оснований, мы друзья. Многие.,. Варгас, Лола Бельтран, Лучо...

Вероника Кастро: Ты суеверен?

Рафаэль: Нет.

Вероника Кастро: Вообще?

Рафаэль: Вааще.

Вероника Кастро: Твой знак? Ты читаешь гороскопы?

Рафаэль: Нет. Но я очень хорошо знаю, какой я, и я - Телец.

Вероника Кастро: Упрямый.

Рафаэль: Не упрямый, а работящий. Упорный, и всегда твердо стоящий на земле. Мечтатель и альтруист, способный отдать все. И очень привязанный к дому.

Вероника Кастро: А о чем ты мечтаешь? Что ты еще не исполнил?

Рафаэль: Такого нет. Единственное, о чем я уже сказал в начале передаче – это что я не исполнил роль Ласарильо с Тормеса. Потому что я вышел из этого возраста. И больше никакой неисполненной мечты. Обычно я сплю очень плохо, потому что страдаю бессонницей, и сны неприятные.

Вероника Кастро: Говорят, что те, кто поет, должны спать минимум двенадцать часов.

Рафаэль: Так говорят.

Вероника Кастро: А сколько спишь ты?

Рафаэль: Если повезет - часа четыре ночью. И часа полтора во время сиесты.

Вероника Кастро: После того, как поел?

Рафаэль: Да. Стаканчик вина (от одного вреда не будет) – и спать полтора часа.

Вероника Кастро: Вино – это чудесно, оно помогает уснуть.

Рафаэль: Лучше таблеток. Если один стаканчик. А если их два-три, это называется по-другому.

Вероника Кастро: В свободное время ты рисуешь?

Рафаэль: Да. Я продолжаю рисовать.

Вероника Кастро: А что ты рисуешь?

Рафаэль: В основном то, что вижу в моем доме в Ки Бискайне во Флориде. Или то, что вижу на рассвете с самолета – все алое и розовое.

Вероника Кастро: Мы их потихоньку отсняли.

Рафаэль: Меня тогда не было дома.

Вероника Кастро: Конечно. Это некоторые картины, которые нам разрешили снять в твоем доме. Это пейзажи.

Рафаэль: Это то, что я видел в самолете, когда рассветало или смеркалось – в разных цветовых гаммах. И то, что я видел дома Ки Бискайне.

Вероника Кастро: В них мощное присутствие Бога.

Рафаэль: Да. Дело в том, что я из тех, кто считает, что если бы Бога не было, его надо было бы придумать.

Вероника Кастро: Сколько картин ты написал?

Рафаэль: Я не знаю. Я их не продаю. Я храню их дома. А если рассержусь на какого-нибудь друга, то дарю ему картину. Ему приходится вставлять ее в большую раму и вешать в гостиной.

Вероника Кастро: Какая больше всего нравится тебе или твоей семье? Наталии?

Рафаэль: Серые. Вот эта ей очень нравится. Я начал рисовать, подражая Тино Грандио. И в итоге стал копировать его картины почти абсолютно точно. Я рисую картину за час. И только одной кистью, я ее не меняю.

Вероника Кастро: То есть здесь использована только одна техника. Ты не будешь их продавать?

Рафаэль: Нет.

Вероника Кастро: Потому что думаешь, что их не купят?

Рафаэль: Нет. Каждый должен заниматься своим делом. Я пою, я артист, а живопись – для художников.

Вероника Кастро: У тебя трое детей, кто-нибудь продаст картину отца...

Рафаэль: Я его убью! Потому что они мои. Только мои.

Вероника Кастро: Но я отвлеклась от моей работы. У меня еще много просьб, приветствий, поздравлений...

Рафаэль: Сложи их в сундучок с воспоминаниями.

Вероника Кастро: Их еще много. Но мы со всей любовью вручим тебе подарок от имени всех моих коллег, сотрудников Televisa.

Рафаэль: Это барабан? Для «маленького барабанщика»?

Вероника Кастро: А это картина с видом Palacio de Bellas Artes (Дворец изящных искусств) – однажды ты сказал, что тебе хотелось иметь ее.

Рафаэль: Большое спасибо! Ты хорошо знаешь мои вкусы.

Вероника Кастро: Мы старались найти ее.

Рафаэль: И здесь такие жемчужины... Это Per la Peregrina**?

Вероника Кастро: Нет, жемчужины хорошие, но...

Рафаэль: Они не от Лиз Тейлор?

Вероника Кастро: Нет. Это особенный выпуск Movida, и это празднование твоего юбилея займет место в твоем сердце. Всем нам приятно работать с таким профессионалом, который даже пришел раньше всех нас, чтобы порепетировать и подготовиться к своему спектаклю. Это чудесный выпуск Movida!

Рафаэль: Ты хочешь, чтобы я спел тебе «Como yo te amo»?

Вероника Кастро: Спой то, что хочешь ты.

Рафаэль: Или Qué sabe nadie? Что ты хочешь?

Вероника Кастро: (Читает письма поклонников с просьбами исполнить разные песни) Дайте свет! Это красивые девушки, хорошие певицы, и кроме того, каждый раз во время рекламной паузы они переодеваются, как звезды.

Рафаэль: Они и есть звезды.

Вероника Кастро: Это Дженни Джонс, Соня и Сандра. Welcome!

Рафаэль: Они не говорят по-испански.

Вероника Кастро: Вам нравится Мексика?

Дженни Джонс: Да.

Вероника Кастро: А мексиканцы?

Дженни Джонс: Да.

Вероника Кастро: Вы понимаете свист?

Дженни Джонс: Да.

Вероника Кастро: Очень талантливые и очень красивые девушки. А какие красивые костюмы! (читает письма с просьбами поклонников)

Рафаэль: Давай я спою это завтра.

Вероника Кастро: Ты придешь завтра?

Рафаэль: Я приглашаю всех на премьеру.

Вероника Кастро: Они говорят, что придут на премьеру. Можно отдать все на свете, чтобы услышать эти чудесные песни. Но что ты споешь сейчас? Что-то с новой пластинки?

Рафаэль: Это небольшой сюрприз. Потому что я знаю, что это тебе очень нравится.

Вероника Кастро: Тогда я знаю, что это. Было много просьб от поклонников, но это моя просьба. Рафаэль здесь в LaMovida. Слушаем!

(Рафаэль поет Qué sabe nadie)

(Зрители кричат «Еще»)

Вероника Кастро: Им нужна еще одна песня. Мощные аплодисменты его музыкантам! Большое спасибо, Рафаэлю, артистическому директору, невероятным музыкантам, хору. Всегда возвращайся, потому что мы очень любим тебя и нас чарует твоя музыка. И ты сам - очарование. Эти тридцать лет были чудесными. И у тебя чудесное сердце. Я знала это всю жизнь. Эта награда тебе – мы знаем, что ты всегда оказывался на гребне волны, всегда боролся с такой же энергией, что энергия моря.

Рафаэль: Как красиво!

Вероника Кастро: Надеюсь, ты увезешь ее домой и она станет еще одним экспонатом в большой коллекции твоих наград. Потому что мы даем ее от имени нашей программы с большой любовью, так как мы очень благодарны тебе. Это был чудесный вечер.

Рафаэль: Спасибо.

Перевод Р.Марковой
Опубликовано 19.08.2019

Примечания переводчика:

* Замена нарицательного имени собственным, или наоборот, например Крез - вместо «богач»

** Perla Peregrina (Блуждающая жемчужина) - грушевидная жемчужина весом 55,95 карат, найденная в XVI веке и побывавшая в руках испанских королев, Наполеона, герцога Гамильтона. В 1969 году ее продали на аукционе «Сотби» за 37 тыс. долларов актёру Ричарду Бартону, который преподнёс её на Валентинов день своей жене, Элизабет Тейлор.

Дополнительные материалы:

Raphael en "Y aqui esta…" con Veronica Castro (México). 1989

Raphael en "La Movida" con "30 Aniversario en el escena" (México). 1991