Рафаэль в программе "Nadie se duerma" с Бето Ортисом. 2001
RAPHAEL EN "NADIE SE DUERMA" CON BETO ORTIZ. 2001
Бето Ортис: ... Он аж рот открыл.
Рафаэль: Ой, бедолага, как его зацепило!
Бето Ортис: Я конечно, говорю в переносном смысле.
Рафаэль: Podió, podió, podió.
Бето Ортис: Что?
Рафаэль: Por dios (боже мой) или, как говорят андалузцы, podió.
Бето Ортис: Ты мог бы объявить рекламную паузу?
Рафаэль: После паузы мы вернемся. Не двигайтесь с места!
Бето Ортис: В начале интервью я хочу спросить Рафаэля, почему он изменил обычный порядок? Вы привыкли к тому, что он дает интервью, сидя с это стороны, а сейчас предпочел сесть тут. И он выходит на сцену в черном.
Рафаэль: Чтобы подразнить. (Смеется) Нет, конечно. Я всегда отхожу от установленного порядка. Но не для того, чтобы нарушить его. Просто если я сяду здесь, меня не будет видно. Так что лучше тут. Понимаешь?
Бето Ортис: Это из-за угла съемки...
Рафаэль: У меня нет углов. И чего на меня смотреть - я не первый любовник, я киноартист.
Бето Ортис: Некоторые дамы, специально пришедшие на эту передачу, чтобы увидеть тебя, хотели бы это опровергнуть. Обычно здесь бывает два оператора – и все. А сегодня пришло очень много народа.
Рафаэль: Я им заплатил! (смеется) Это неправда.
Бето Ортис: Почему ты одеваешься в черное? Бэтмен и Зорро одевались в черное, а почему ты?
Рафаэль: Не для того, чтобы их копировать. У привычки одеваться в черное есть свое объяснение. Хотя это не очень неотразимый довод. Когда я в первый раз приехал в Мексику, у меня перед приездом потеряли чемоданы - на таможне в Бостоне, в США. Приехали только чемоданы музыкантов, и слава Богу. потому что это было главным. Я должен был выступать в тот же вечер, так что я послал моего секретаря и сказал: «Купи мне черные брюки и рубашку». Это было самое простое решение. И успех в тот вечер был таким, что эта одежда стала для меня чем-то вроде амулета. Порой это бывает забавным. Иногда я одеваюсь иначе, но когда собираюсь выходить на сцену, я понимаю, что не могу так, и снова надеваю черное. На телевидении я надеваю костюмы другого цвета – вот этот синий, а тут – серое.
Бето Ортис: Для тебя телевидение – не сцена?
Рафаэль: Нет. Телевидение – это мой дом. Я всегда очень комфортно чувствую себя на телевидении. И вдобавок мне нравится иллюзия, что я разговариваю со зрителями. На самом деле мои телевизионные видеопрограммы в Испании собирают большую аудиторию, это шанс пообщаться. Потому что зрителям кажется, что нахожусь у них дома и разговариваю с ними. Я разговариваю с камерой и смотрю на зрителей. И они меня понимают.
Бето Ортис: Есть одна вещь, всегда казавшаяся мне восхитительной – что ты способен жить вне времени. Ни у кого нет ни малейшего представления о том, сколько тебе лет.
Рафаэль: Если я начну считать их, их будет много. Мне двадцать три года, как все знают.
Бето Ортис: Оператор хочет, чтобы ты пригласил его на свадьбу твоей дочери.
Рафаэль: Это невозможно, квота уже выбрана.
Бето Ортис: Ты выдаешь замуж дочку...
Рафаэль: У меня только одна дочь.
Бето Ортис: Самая лучшая?
Рафаэль: Ну, я очень доволен, потому что я желаю моим детям счастья. И я знаю, что мое место не займет никто. В сердце моей дочери всегда будет ее отец. Меня никто не заменит. Но это нормально, что она выходит замуж, ей двадцать шесть лет и естественно, что она вступит в брак, появятся дети и все такое...
Бето Ортис: У тебя трое детей, и вот что интересно...
Рафаэль: Два мальчика и девочка.
Бето Ортис: Один твой сын занимается кинематографом. А у второго есть музыкальная группа, играющая хеви-метал, и он поет твои песни, это правда?
Рафаэль: Да. Но он делает это для развлечения. У меня дома в подвале есть студия – так вот теперь она не моя.
Бето Ортис: Его?
Рафаэль: Конечно.
Бето Ортис: Группа называется In fraganti (на месте преступления)?
Рафаэль: Да. Они репетируют и развлекаются в субботы и воскресенья.
Бето Ортис: И они тоже одеваются в черное? Как ты?
Рафаэль: Нет. Вовсе нет. И они носят короткие стрижки. Он говорит «папа, ты поступал так», а я отвечаю, что есть вещи, которые делают через поколение, и им выпало жить иначе.
Бето Ортис: Хотелось бы услышать, как звучат твои песни в их исполнении.
Рафаэль: Они звучат хорошо. Они не Луччиано Паваротти или кто-то в этом роде, но песни звучат хорошо.
Бето Ортис: Тебе нравится подобная музыка, ты бы поставил ее, чтобы послушать?
Рафаэль: Я только что записал диск, сделанный совершенно в этом же ключе.
Бето Ортис: «Raphael, maldito Raphael». А почему maldito (исп. проклятый, чертов)?
Рафаэль: Это значит дерзкий, нон-конформист.
Бето Ортис: Здесь это означает «очень хороший».
Рафаэль: В Аргентине, если говорят «sos maldito», это значит «ты во какой!» Так что моя фирма грамзаписи использовала это слово в названии диска. Кстати, он выходит послезавтра, в пятницу, и позавчера я уже провел его презентацию.
Бето Ортис: Где?
Рафаэль: В Мадриде. А завтра я буду выступать в театре, и первое, что я исполню – песни с этого диска. Но не бойтесь – я спою и мои вечные вещи.
Бето Ортис: Эти дуэты – песни восьмидесятых, так?
Рафаэль: Да.
Бето Ортис: Почему именно восьмидесятые годы?
Рафаэль: Потому что тогда делали сенсационно хорошую музыку. Изумительную. Чудесную музыку. Все это началось, когда я пел с Аретой Франклин в Канаде на одном из моих концертов. И на пастинке есть одна ее песня, которую я буду петь. Мы решили сделать дуэт, но в итоге я сделал его с другим человеком. Но получилось фантастически хорошо. Это отличный диск. Я так веселился, записывая его, это было круто. И вдобавок есть одна вещь, которую надо пояснить зрителям. Обычно, когда записывают дуэты, это делают заочно – один записывает голос в Китае, а другой - в Севастополе, а потом пересылают и совмещают голоса.
Бето Ортис: И делают дуэты даже с певцами, которые уже умерли.
Рафаэль: Да. Но мне это кажется полным отсутствием уважения.
Бето Ортис: Ты бы не стал?
Рафаэль: Нет. Я наложил голос на одну вещь Нино Браво, но почувствовал себя ненормально, словно пользуюсь имиджем другого человека.
Бето Ортис: Натали Коул пела с Нэтом «Кинг» Коулом.
Рафаэль: Но это ее отец. Каждый делает то, что ему хочется, но я на это не согласен. Чудесные певцы, записавшие со мной этот диск – Росио Хурадо, Жеанетт, Аляска, Рита Павоне – пели со мной в студии. Со мной, а не по почте: «Я тебе потом пришлю». И это было фантастически хорошо. Я полагаю, что следующий диск не может быть таким же, потому что он уже готов, и я снова пою в одиночестве. Это диск номер девяносто два. Но мне это понравилось, и сделаю другой диск дуэтов с мужскими голосами – с Том Джонсом, Стингом, Клиффом Ричардом – моими всегдашними друзьями.
Бето Ортис: А диск дуэтов с твоим сыном Мануэлем? Тебе бы хотелось этого?
Рафаэль: Я бы был в восторге.
Бето Ортис: А он?
Рафаэль: Не думаю, что он отважится, но может быть, и решится, так как он дерзкий. Мне очень нравится этот мальчик.
Бето Ортис: Немного сложно представить тебя в роли папы, млеющего от любви, то ревнивого, то ведущего себя как полицейский... какой ты как отец?
Рафаэль: Как отец я хороший человек.
Бето Ортис: Не бывает проблем, если дети приходят поздно или немного «под мухой»?
Рафаэль: Нет, такого никогда не бывает. Они могут прийти очень поздно, но не пьяные. Они возвращаются поздно, потому что жизнь сейчас начинается в час ночи, и я их понимаю. Но это феноменальные ребята. Все трое. Хакобо двадцать восемь лет – пардон, двадцать семь, дочке двадцать шесть, и младшему двадцать один.
Бето Ортис: Младший – это...
Рафаэль: Манолито. Мануэль.
Бето Ортис: Музыкант?
Рафаэль: Да.
Бето Ортис: Почему ты смеешься, когда я называю его музыкантом?
Рафаэль: Это потрясающий мальчик. Нет, они все потрясающие, но это очень нежный, чудесный парень и очень хороший человек.
Бето Ортис: А старший сын снял видеоклип для твоей песни?
Рафаэль: Нет, он несколько лет снимал меня в моих турне – в США, в России, он был здесь, в Перу, побывал в Австралии. Все эти материалы, к которым добавятся новые, войдут в одно произведение. Его покажут, когда я буду прощаться со сценой, чтобы сказать: такой была его жизнь. Я не делаю из этого трагедии, Умберто.
Бето Ортис: Умберто с «h» – как Raphael.
Рафаэль: Хумберто*. У меня-то «ph».
Бето Ортис: У тебя есть своя публика? У тебя есть представление об этих тысячах и тысячах людей...
Рафаэль: Всех возрастов. Потому что у меня, к счастью, очень разношерстная публика, любого возраста и кроме того, из всех социальных слоев. Это даже двадцатилетние юноши и девушки, так как вышел этот диск и я стал очень моден в испанских дискотеках. Они ставят мои вещи и пытаются танцевать, хотя это не танцевальные мелодии.
Бето Ортис: Это какие?
Рафаэль: От Yo soy aquel до Digan lo que digan, Mi gran noche и тому подобных. Это великие вещи. Так что мне стало легче проникнуть на их территорию, так как я «устроил им номер». А это действительно был «номер». Идея была очень рискованной, но это мне по вкусу. Мне не нравится скучать. А если я работаю с удовольствием, то мой энтузиазм, логично, передается телезрителям – в данном случае – или публике, которая смотрит меня в какой-то момент. Я никогда не довольствуюсь тем, что говорю «я был тем и тем-то». Я являюсь тем-то или тем-то. И впредь буду им.
Бето Ортис: Ты можешь позволить себе роскошь взять несколько неделек отдыха, пойти – не знаю... на пляж, забыть о работе. Ты это делаешь?
Рафаэль: М-м-м... Когда хочу, то делаю.
Бето Ортис: За сколько времени ты планировал, допустим, график этого года?
Рафаэль: Дело в том, что мне выпала огромная удача сыграть в Испании в мюзикле «Джекиль и Хайд».
Бето Ортис: Он имел большой успех, как я понимаю.
Рафаэль: Да, это впечатляющий мюзикл и к тому же мне очень повезло – и критики, и зрители были очень довольны. Он очень хорошо поставлен, это был очень дорогой спектакль.
Бето Ортис: И скоро ты сыграешь в другом мюзикле?
Рафаэль: Да, я бы сыграл в «Призраке оперы», но только если продюсеры в Испании согласятся, чтобы я выступал только три месяца. Я не могу провести в мюзикле семь месяцев, как было в этом. Американская публика, например, привыкла, что каждый шесть-семь месяцев артисты в постановке меняются. Я хотел бы приучить испанскую публику к тому, что я могу сыграть в спектакле, но не могу провести всю жизнь в театре – это словно ходить в контору на работу.
Бето Ортис: Тебе не нравится рутина?
Рафаэль: Нет, просто я не могу позволить себе роскошь провести много времени в одном театре.
Бето Ортис: И забросить все остальные.
Рафаэль: Конечно! Потому что потом начинаются серьезные трения с моей фирмой грамзаписи, с другими странами... У меня уже два года назад заключены контракты, и я обязан выполнять их.
Бето Ортис: А если вдруг тебя пригласят встретиться и поужинать вместе – это тоже надо вносить в график? За сколько времени надо предупреждать тебя, что тебя приглашают?
Рафаэль: Ну, в части ужинов все просто. Я не согласовываю заранее трапезы, я согласовываю работу. Обычно за два сезона – то есть за два года или год и три четверти. Но я должен уделять внимание моим ужинам и встречам с моими друзьями и близкими, я не могу забросить их. И мою семью. Это не распланировано заранее, все зависит от нашего желания сделать что-то.
Бето Ортис: Мы попросили некоторых из твоих многочисленных поклонников в Лиме – а их много: депутаты республиканского конгресса, артисты, общественные деятели – задать тебе вопросы. И они задали тебе вопросы в видеозаписи, и мы ее прокрутим, чтобы ты смог побеседовать с ними после паузы. Я тебе предупреждаю, потому что, как я понимаю, твой менеджер хочет тебя увести, и мы будем бороться.
Рафаэль: (оборачивается) Это кто там?
Бето Ортис: Ты больше не можешь оставаться на передаче. Большое спасибо. Аплодисменты Рафаэлю!
Перевод Татьяны Орловой
Опубликовано 12.01.2018
Примечание переводчика:
* Полное имя ведущего, Humberto Martín Ortiz, действительно пишется через «h», но в испанском эта буква не читается. Рафаэль произносит ее на английский манер.