Рафаэль по-живому. 2008
RAPHAEL EN CARNE VIVA. 2008
Он владеет секретом тех чертяк, которые никогда не решатся умереть. На своем новом диске дуэтов он поет с 20 артистами уровня Бунбури, Сабины. Серрата и Мигеля Риоса. Это дань уважения 50 годам его карьеры.
«Я ИМ ВОСХИЩАЮСЬ, ПОТОМУ ЧТО У НАС МАЛО ОБЩЕГО», – сказал Хоакин Сабина после записи песни, которую он сочинил для диска Рафаэля. Эта песня – личная дань уважения, которую отдает уроженец Убеды своему земляку, рожденному в Линаресе. «И вот мы оба здесь – говорится в тексте, - такие разные, такие невероятные, такие противоречивые, празднующие жизнь. Ту жизнь, которую, сколько бы не упорствовал календарь, у нас никто не отберет» - заканчивает он. Сабина – один из тех 20 с лишним певцов, которые согласились появиться на диске под названием «Рафаэль: 50 лет спустя»; чтобы быть точнее -18, потому что для того, чтобы сделать дуэты с Росио Хурадо и Росио Дуркаль, он воспользовался записями их голосов. Похоже, певец которым в этом веке восхищались больше всего и чаще всего имитировали, похитил всех. Алехандро Санса, Серрата, Аляску, Мигеля Босе, а также Бунбури, Мигеля Риоса... Никто не избежал его призыва. И словно этого было мало - Рафаэль собирался именно отдать им дань уважения, спев по одной песне из их репертуара: У Ана Торрохи он выбрал «Hijo de la Luna», у Мигеля Риоса – «Himno de la alegria», у Босе – «Morir de amor», у Серрата – «Cantares», у Хуанеса – «Volverte a ver», у Алехандро Санса – «La fuerza del corazon», а у Бунбури – «Infinito». Было только одно исключение – Давид Бисбаль, который из-за его голоса и свойственного ему владения сценой смог сам выбрать песню Рафаэля. Бисбаль поет «Escandalo». Разве он мог спеть другую песню?
Мы встретились с Рафаэлем холодным осенним утром. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как мы договорились об интервью, и нам уже ясно, что Рафаэль «в стиле ROLLING STONE» . Нет, понятное дело, он не рокер, но никто не может отрицать, что он всегда стремился ломать установленные нормы и искать собственную индивидуальность; но кроме всего этого, что мы всегда в нем понимали – его огромное желание обновляться изо дня в день.
В редакции «Rolling Stone» говорят без обиняков, что ты – испанский Том Джонс. Ты с этим согласен?
Он мой большой друг, но я не согласен. Хотя это правда, что кое в чем мы схожи – это мощный голос, своеобразный стиль...
Тебе стоило больших трудов найти собственный стиль?
На протяжении всей моей карьеры фирмы грамзаписи постоянно говорили мне – почему я не делаю такую музыку, как все вокруг, а я всегда отвечал, что я никогда не буду делать то же, что и все, а сделаю так, что мои вещи станут тем, что зазвучит у всех, но так, как я хочу. В этом плане я всегда особенно отличался от всех.
Как тебе удалось уговорить столько артистов, и таких разных?
Мне не пришлось их уговаривать, просто я сказал им, что хотел бы записать диск с одной из их песен, и они ответили: «как скажешь, маэстро». Это было достижение: фантастическая запись, нервы и эмоции. Ана Торроха, например, заявила мне: «я ведь родилась с тобой, жила с тобой и через долгое время умру с тобой».
К кому из всех тебе было труднее всего приспособиться, чтобы спеть песню?
На этом диске никто не мешал мне блистать, и я никому не помешал показать себя во всей красе.
Хулио Иглесиас сказал, что он поучаствует, но в конце концов не смог. Это прозвучало как отговорка?
Здесь собраны не все, кого я хотел бы видеть - из-за проблем с объемом диска, но я намерен продолжать запись, чтобы в новую версию вошли все. А конкретно про Хулио я думаю, что у него возникла какая-то проблемка с фирмой грамзаписи, но у меня нет причин совать нос в эти дела. У меня с Хулио никаких проблем нет, мы же много лет поем вместе на телевидении. Я уверен, что на следующем диске он появится.
Название диска – «Рафаэль: 50 лет спустя» звучит немного похоже на весьма достойное прощанье, да?
Это 50 годовщина моих первых 50 лет. Я в отличном состоянии, чувствую себя полным сил и на этом не остановлюсь. В моем словаре нет слова «пенсия».
«RS» выбрал цвета для Рафаэля:
страстный алый и торжественный черный.
НЕВЕРОЯТНЫЙ ДИСК «RS»:
МЫ НАЗЫВАЕМ НАШИХ ПЕВЦОВ, А ОН ПОДБИРАЕТ ДЛЯ НИХ НЕКОТОРЫЕ ИЗ ЕГО ПЕСЕН.
Давида Бове я заставил бы спеть Estuve enamorado, Майка Джаггера – La cancion de trabajo; Принца – Escandalo; Брюса Спрингштейна – Mi gran noche; Мадонну – то, что ей захочется: он такая хорошая артистка, что все споет хорошо; Эми Вайнхаус – Cuando tu no estas (мою самую трудную песню) и Боба Дилана – Costumbres.
Ну, как я понимаю, мы отмечаем 50 лет музыкального творчества Рафаэля, а ты в конце концов докатился до того, что поешь чужие песни.
Я не в том возрасте, чтобы устраивать себе чествования. Я до этого еще не дошел. Вот через 15 лет поговорим. Этот диск – моя дань уважения тем, кто в последние десятилетия творил историю музыки. Когда четыре года назад я задумал этот диск, мне сказали: «нет, парень, ты должен петь свои песни». А я ответил им: «Нет, мои песни неприкосновенны».
Грушо Маркс сказал бы, что единственный способ проверить, была любовь вечной или нет, очень прост: «Вечная любовь – это та, от которой человек не может избавиться». После 50 лет ты превратился в эту вечную любовь всех испанцев, или, иначе говоря, в певца, у которого в этой стране самая длинная история. Есть какой-то секрет, который ты можешь открыть?
Меня воспринимают так, словно я один из домочадцев. Я – как тот кузен, который каждый год приезжает попеть, и надо сходить взглянуть на него; или жених, которым хотели бы обзавестись, но не смогли, потому что выходили замуж за других, хотя я навсегда остался в их жизнях. Я – музыка, звучащая как фон для многих людей, которые с приходом Рождества включают телевизор и ужинают со мной. Есть много чего, но самое главное – мое постоянство. Я – трудяга, рабочий, который вместо того чтобы заниматься строительством, посвятил себя эстраде, и это принесло свои плоды.
Представляю себе – как, должно быть, трудно жить с таким великолепным имиджем.
Для меня это вовсе не было сложным, и для моего окружения тоже. Может быть, я и произвожу такое впечатление, но у меня нет никаких трудностей. Вот то, что я требовательный – это правда. Я ничего не делаю просто так, мне сначала должны объяснить, зачем это, должны назвать причину.
Расскажи нам, наконец, откуда ты берешь столько энергии. Как ты завтракаешь утром?
Кусочек дыни, потому что она хорошо влияет на пищеварение; ломтик поджаренного хлеба из цельного зерна с хорошей дозой оливкового масла (потому что я помешан на оливковом масле) и чай с молоком. Это мой завтрак. Я не такой уж обжора. Я очень люблю шоколад и мороженое, но так стало после моей пересадки, раньше сладкое мне не нравилось.
Почему свое имя - Rafael– ты сменил на Raphael?
Однажды я спросил, почему Philips читается как «fillips», если она пишется через букву «p» (в испанском буква «h» не произносится вообще, т.е. название должно звучать как «Pilips» – прим.пер.), и мне сказали, что сочетание «ph» звучит как «f», а «f» во многих языках на самом деле вообще не произносится. «Вы что хотите сказать – что мое имя не смогут прочитать за пределами Испании?» - спросил я, и мне сказали, что с «f» - нет. «Ну тогда с сегодняшнего дня я меняю ее на «ph».» - решил я.
Тебя никогда не беспокоило, что твои андалузские земляки станут звать тебя «Rapael»?
Они не делали этого тогда, и не делают этого сейчас. А вот что произошло на самом деле – что после принятия этого решения меня во всем мире называют одинаково.
Тебе не мешает, что в этой стране ты продолжаешь оставаться наиболее часто имитируемым персонажем?
То, что меня имитируют, мне не мешает, если это делают с добрыми намерениями, а вот если с издевкой – тогда да. В последних концертах я даже делаю пародию на моих имитаторов и выхожу с пиджаком на плече...
Не пытайтесь повторить это дома –
после 50 лет работы Рафаэль лезет на стенку.
Кто же не пытался имитировать Рафаэля с пиджаком на плече?
Но я ж тебе говорю – это штуку с пиджаком на плече я сделал только один раз за всю жизнь – в кино, а она отложилась в памяти людей так, будто я это делал каждый день, а по воскресеньям – три раза. Я сделал это в фильме, потому что режиссер сказал мне: «теперь ты закидываешь пиджак вот так и шагаешь». И видишь – в конце концов такая безделица была сымитирована триллионы раз по всему миру.
В Независимой Республике Рафаэля – или, скажем так, в твоем доме, самой часто слушаемой песней, должно быть, стала «Yo soy aquel».
Я никогда не смотрю мои фильмы и не слушаю своих песен, и, кроме того, я никогда не был артистом одной песни. Не думаю, что «Yo soy aquel» звучала чаще, чем Cuando tu no estas, Aquel dia, Digan lo que digan, Mi gran noche, En carne viva, Que sabe nadie или Escandalo.
Но признайся же – ни одна не стала такой легендарной, как «Yo soy aquel».
Если бы надо бы выбрать песню, по тому, что она хочет сказать, то возможно и впрямь ею бы стала «Yo soy aquel».
Ты записал больше 50 альбомов... (он с улыбкой и легким покашливанием перебивает меня)
Эти цифры достаточно обманчивы, их намного больше 50.
Эти цифры мне дали в твоей компании...
Ну-ну, но кое-кто считает, что сказать «восемьдесят с лишним» – это перебор.
У тебя есть еще и урановый диск. Это неопровержимое доказательство того, что ты прилетел с другой планеты?
Это была идея президента тогдашней фирмы грамзаписи, которая должна была вручить мне 50 золотых дисков, заработанных мной, и тогда он придумал учредить вместо всех них один урановый.
Я спрашиваю себя, как такой открытый человек, с таким дерзким складом ума, как у тебя, мог ужиться с этой черной и столь консервативной Испанией шестидесятых годов.
Эта Испания выпала на мою долю, как и миллионам других испанцев и испанок. Нам досталась именно она. Какой выбор у меня был? Скажи мне. Да никакого, это была моя страна. И я извлек максимально возможную выгоду из того, что у меня было. В то время я не знал, каково мое место, потому что в этой стране были исполнители и исполнительницы фольклорных вещей, оперные певцы и исполнители сарсуэлы, но я хотел занять место Рафаэля.
И начал с самого низа, без особой поддержки...
Моим самым трудным этапом был начальный, который я до сих пор называю «Голодное турне», когда на мои концерты приходило 18 человек, но - что правда, то правда - я всех их заставлял вставать с мест. В те времена даже не было микрофонов, оттуда у меня и осталась привычка петь без микрофона.
А концерт, который ты в 1964 году дал в мадридском театре Сарсуэлы, изменил все. С этого момента твоя карьера пошла на взлет.
Мне предлагали контракты, чтобы петь в местах, где народ собирался потанцевать; в то время были только крунеры, которые пели, чтобы люди танцевали. «Как они будут танцевать под меня, если я нетанцевабельный?» «Но так обстоят дела» - говорили мне. И я изобрел это место. Я дал концерт в Мадриде, в театре Сарсуэлы. Президент моей фирмы грамзаписи позвонил мне, чтобы спросить: «детка, мне сказали, что ты намереваешься дать концерт». Я ответил ему «да», но в то время под концертом в Испании понималась симфоническая музыка. «Но кем себя возомнил? Вивальди? Ты надеешься, что мы будем сидеть три часа и слушать тебя?» - сказал он мне. Коллеги не поняли, где мое место, пока я не дал этого концерта и не поднял 20 раз весь театр.
Твое место и твой стиль...
Я должен был петь так, как пою я. И я не хотел имитировать никого другого, вроде Синатры, потому что для этого уже были они сами. Помню, в те времена по окончании концерта мой менеджер говорил мне: «выйди и повтори». А я отвечал, что артист никогда ни за что не должен повторяться.
Что вспоминается тебе из первых концертов в Соединенных Штатах?
Моя первая поездка за границу состоялась в 1962 году. Помню, один раз в Вашингтоне я жил в том самом отеле, где потом разразился уотергейтский скандал, и решил позвонить по телефону в Испанию. В то время ты должен был просить телефонистку сделать для тебя вызов, и мне пришлось диктовать ей по буквам, потому что она никогда не слышала ни о Мадриде, ни об Испании. Теперь такого не бывает, уже давно не бывает. Хочешь, я расскажу тебе забавную историю, которой очень горжусь?
Давай...
Ты знаешь, что я принимал участие в приезде Битлз в Испанию? Их привез мой менеджер; и это помогло мне дебютировать в Нью-Йорке.
Расскажи нам, каким будет первый концерт этого турне, который пройдет 2 декабря в Мадриде?
Концерт на самом деле посвящен пятидесятилетию моего творчества, так что прозвучат лишь семь песен с диска, а прочие тридцать с чем-то – это история моего репертуара, самое сильное из сделанного мною, по десятилетиям. Они идут не по порядку, но это будет все самое главное, что я сумел сделать в музыке. Мне будет аккомпанировать оркестр. Турне начнется в 2009 году и завершится в 2019, в год, когда я отмечу 50 лет на эстраде.
Диск «50 años despues» будет выпущен 2 декабря Sony Music. Турне начнется 2 декабря концертом в мадридском театре Лопе де Вега.
Педро Хавалойес
12.2008
ROLLING STONE
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 13.09.2010