Ночь, когда Рафаэль сделался indie (и глазом не моргнув). 2014
LA NOCHE EN QUE RAPHAEL SE HIZO INDIE (SIN DESPEINARSE). 2014
Хаенец не оплошал в роли главного имени афиши фестиваля Sonorama, что удвоило его посещаемость по сравнению с прошлым годом.
Qué pasará
Qué misterio habrá
puede ser mi gran noche
y al despertar
ya mi vida sabrá
algo que no conoce
('Mi gran noche')
На Sonorama зрители толпятся под фонарями. «Этот или который справа?» - спрашивает группа тридцатилетних людей, которые, словно туррон, возвращаются в Аранда-де-Дуэро в августовский праздник, совпавший с выходными. Один из них – авиадиспетчер и приехал из Барселоны, потому что «это самое лучшее, что бывает летом» - говорит он, демонстрируя футболку с Дарт Вейдером и средней длины бороду. Его друг, гинеколог из Вальядолида, вместе с одним оформителем добирался из Хихона на Bla Bla Car (попутке), чтобы не пропустить фестиваль. Обычно они часто бывают на концертах «indie» в самый разгар кастильского праздника Вознесения (Sonorama отмечает уже 17-й год), и жалуются на то, что в этом году здесь так много людей, а они никого не встретили. Приехал Рафаэль, благодаря появлению которого в главной строке афиши было продано в два раза больше билетов, чем в прошлом году.
Кое-кто произносит его имя как "Рапаэль".
В середине концертной площадки, на которой обычно размещается сельскохозяйственная техника, возвышается главная сцена, окруженная другими, поменьше, несколькими палатками и киосками с продуктами (где все слишком сильно благоухает) и футболками по 10 евро. Все нормально, очень фестивально. Однако, чтобы попить здесь, нужно обменять деньги на «соны» («Дай мне сон, я хочу пить - я слышу, как это говорит томный юноша, помахивая многоразовым пластиковым стаканчиком, которые организаторы продают за один из этих талонов, на которые их вдохновил «Дивный новый мир»).
Стайки двадцатилетних девушек с цветами на голове (кто, черт возьми, изобрел эти жуткие ободки?) смешиваются с дамами, благоухающими лаком, в то время как отцы семейства следят за тем, чтобы дети не вывалились из своих креслиц и колясок, пока они пробираются сквозь толпу от одного фонаря к другому.
И внезапно начался «скандал».
На сцене появляется Рафаэль в своем безупречно черном одеянии. Очень стройный, с его характерной гривой волос, какой хотел бы обзавестись Бардем, и его улыбкой джокера, которая порой, кажется, выходит за пределы лица. На второй песне уже звучит хит вечера. Это «Mi gran noche». Рафаэль грозит микрофоном своей разнородной публике, чтобы она подхватила хором куплет. Они его выучили. Через почти 50 лет. Это только сказать легко. В последние годы хипстеризм вернулся к классикам. Кое-кто говорит, что эти жесты демонстрируют необходимость возвращения к «истокам». Мы не знаем – к началу вселенной или к появлению пляжных проигрывателей и кассет, которые вы подкручивали шариковой ручкой. Но в любом случае к истокам.
Однажды кто-то стирает пыль с коробки с виниловыми пластинками своей матери и видит там «La canción del trabajo» с этим редким ритмом «ска», и начинает крутить педали на велосипеде-тренажере; Рафаэль – это самое то, чтобы час показался ему двадцатью минутами. Почему же нет? Не потому, что за полвека его деятельности были проданы миллионы дисков, не потому, что он превратился в гуру эстрадной песни, и не потому, что он обыгрывает персонаж, который временами кажется его собственной пародией. На самом деле это потому, что действие его великих песен происходят прямо за углом, под луной, это случается с открытыми или разбитыми сердцами, полными любви, большой любвиииии (с неожиданными поворотами и преувеличенными эмоциями).
Линаресец представляет собой машину для показа спектаклей. Хотя в Аранда его обычные три часа «вживую» сократили наполовину, хотя он отказался от большей части его оркестра, в котором изобиловали духовые инструменты и прочий инструментарий, а дуэты с Росио Хурадо он заменил на другие дуэты - с певцом из группы Niños Mutantes, Вегой и Альберто из группы Miss Cafeína, Рафаэль остается все таким же.
Несколько школьников воспользовались возможностью сделать селфи, когда он пел «Provocación» (provocasión)* в то время как пара лет пятидесяти с жаром танцевала под «Como yo te amo». Знакомый облик шоу временами становится нестандартным (я бы даже поклялся, что он не один раз давал петуха), но существует возможность того, что Рафаэль выделяет какое-то клейкое вещество, вызывающее привыкание, которое способствует тому, что мы не можем не радоваться, хотя с долей иронии, этому кумиру. Рафаэль воплощает в себе все возможные способы приготовления коктейлей, от «Cine de barrio»** с его бутылью до древней дивы, которая пьет Егермейстер***, но у вас всегда возникает чувство, что вы не сумели должным образом продегустировать этот изысканный деликатес.
Все указывает на то, что его желание - чтобы мы, с помощью сего сына, скачали новую версию Рафаэля, обновление indie, совершенно при этом не напрягаясь.
Под конец почти двух часов он высыпал еще пригоршню классических песен (он собрал их в его последний альбом «Canciones de amor y desamor (песни о любви и ненависти)», название которого не оставляет места для неоднозначного толкования) и под одну из них, когда звучала «Digan lo que digan», крепко сбитый житель Бургоса вышел через боковой проход. На его футболке можно было прочитать лозунг: «Посторонись, потому что я из Роа»****.
Нечто подобное происходит с Рафаэлем.
Ну так сделаем футболки с ним.
Палома Лейра
15.08.2014
www.revistagq.com
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 16.08.2014
Примечания переводчика:
* Автор иронизирует над манерой Рафаэля произносить "S" нетривиальным способом.
** Телепередача «районный кинотеатр», в которой показывают старые фильмы.
*** Немецкий 35-градусный ликер на 56 травах.
**** Aparta que soy de Roa, y yo de La Horra, galán. Притча об упрямцах, за которой стоит следующая ситуация: человек из Роа ехал на телеге в Ла-Орра, а навстречу ему из Ла-Орра ехал дядя Пелос (фольклорный анекдотический персонаж). Первый крикнул «Посторонись, я из Роа» и услышал в ответ «А я из Ла-Орра, парень» (жители имели привычку использовать слово-паразит galan (парень) и их так и называли «парень»). А вот кто уступил, так и осталось неизвестным.