Рафаэль: "Меня никто не называет дедушкой; мои внуки зовут меня Рафаэль, как и все". 2024
RAPHAEL: "A MÍ NADIE ME LLAMA ABUELO; MIS NIETOS ME LLAMAN RAPHAEL, COMO TODO EL MUNDO". 2024
Ему 81 год, но он не унимается. Новый альбом, новый тур и тот же характер: «С тем голосом, который у меня есть, я буду продолжать петь до последнего дня»
Рафаэль гадает, как он оказался за этим обручем
Рафаэлю (Линарес, 1943) восемьдесят один год, и иногда трудно решить, это мало, учитывая все время, проведенное здесь, или много, учитывая живую энергию, с которой он принимает тебя, и его неустанную активность. Его новый альбом «Ayer... aún» представляет собой сборник версий французских классических хитов, и в декабре он заканчивает турне, чтобы в 2025 сразу же начать новый. В конце он шутит, что мы встречаемся каждый год, в том же ритме, в каком он предъявляет публике проект, и предупреждает: «Ты от меня не избавишься, тебе еще предстоит сделать со мной несколько интервью».
Самый испанский из испанцев воспевает Францию как доброго соседа.
Рафаэль: Я всегда очень хорошо ладил с Францией, с самого начала своей карьеры. Кроме того, больше всего я всегда восхищался именно Эдит Пиаф. Когда я в десять лет перестал петь в хоре, я влюбился во французские песни, в двенадцать или тринадцать лет я ничего другого не слушал, и это моя дань уважения тем чудесам, которые у них есть. За свою карьеру я сделал испанские версии французских песен, которые имели огромный успех, как, например, «Ma vie» Алена Баррьера, но я никогда не брался за песни моих кумиров: Пиаф, Жильбера Беко, Шарля Азнавура, Жака Бреля...
У кумиров есть кумиры.
Рафаэль: Конечно, у меня много кумиров, которые наполняют мою жизнь красивыми вещами и красивыми словами. Слушать, как Брель поет «Ne me quite pas», - это одна из тех вещей, которые делают меня счастливым. И Пиаф всегда была особенной, потому что ее нельзя ни с чем сравнивать. Она не сценическая певица, она уличная певица, она душа песни. Она не была красивой женщиной, она умерла очень молодой и выглядела так, как будто ей было восемьдесят, но она заполняла собой все. Она всегда пела о любви, но о безнадежной любви, и всегда привлекала меня. Люди не знают, что мы с ней связаны. В начале моей карьеры меня ангажировали, чтобы я выступал у нее на разогреве на празднике Фальяс в Валенсии, но она заболела, не смогла поехать, и они отправили Джульетту Греко. У меня до сих пор сохранилась рекламная афиша с двумя нашими именами. Я был немного ошеломлен, и когда меня пригласили выступить в Олимпии в Париже в 1967, я подумал: «Это мой час, наконец-то я с ней познакомлюсь». А за три месяца до концерта она умерла. Это зацепило меня.
Когда Вы оглядываетесь на свою жизнь, Вы видите, что у Вас еще остались какие-то незавершенные дела?
Рафаэль: Нет, моя жизнь была насыщенной. Кроме того, я не из тех людей, которые все время говорят о прошлом, я не страдаю ностальгией и никогда таким не был. Каждый вечер я задаю себе вопрос: «А что завтра?». Посмотри на все, чего я достиг, но мне все равно. А завтра что? Я человек завтрашнего дня, хотя я не перестаю признавать всё то хорошее, что было раньше, а что касается певцов, то были чудесные артисты.
Вас интересует современная музыка?
Рафаэль: Нет. Конечно, есть много активных артистов, которые мне нравятся, но они тоже уже в возрасте. Молодежи нужно оставить свое место, свое время и пусть они покажут нам, чего они стоят или кем могут стать. Мне выпал мой шанс, и я хочу, чтобы он появился у всех. Ну, у всех, кто этого заслуживает. Дело в том, что то, что делается сейчас, меня уже не привлекает и не интересует, но я уверен, что все еще есть люди, которые всплывают, чтобы остаться. Я появился, чтобы остаться, так?
Я начинал это подозревать.
Рафаэль: Я говорю тебе это на тот случай, если ты не заметил. Я это заслужил, не так ли?
Вы сами мне скажите.
Рафаэль: Да, я это заслужил.
Что бы Вы сказали Рафаэлю, певшему в Олимпии в 1967?
Рафаэль: Та, которая ждет тебя, мачо, та, которая ждет тебя (смеется).
Та, которая ждет Вас к добру или к худу?
Рафаэль: Я люблю свою жизнь, я люблю сцену, и меня нельзя спрашивать, хотя меня спрашивают, о том, когда я ухожу на пенсию. Никогда. Понятно, что однажды мне придется уйти, потому что смерть неизбежна, но с этим голосом, который у меня есть, я буду продолжать петь до последнего дня.
Чувствуете ли Вы, что Вы в некотором смысле уже бессмертны?
Рафаэль: Я не останавливаюсь, чтобы подумать о своем наследии или о том, чего я уже достиг, потому что жизнь стала бы неинтересной. Получалось бы, что всё уже сделано. Я не думаю об этом, и поэтому каждый день - это вызов, каждая значимая сцена - это вызов, и каждое турне - это вызов. Раньше я пел в театрах, а теперь пою на стадионах. Я бы не остался звездой, если бы застрял на мысли о том, что я - легенда. Кроме того, с такими вещами нужно быть осторожным, ты никогда не можешь ни за что ручаться, даже я. В этой профессии никогда ничего не знаешь наверняка.
Признаете ли Вы легенду, сложившуюся вокруг Рафаэля? Вы смеетесь над ней?
Рафаэль: Нет, я никогда не смеюсь над собой. Над этой легендой я работал. Я чувствую себя человеком, добившимся признания, и очень приятно видеть, что люди уважают меня, что я для них что-то значу, что меня встречают, встав с мест. Как это ты хочешь, чтобы меня не охватывало волнение, когда я вхожу в зал и мне аплодируют? Это роскошь, которая делает каждое выступление все более и более мотивированным. Когда я заканчиваю концерт, который имел большой успех, я говорю себе: «А теперь посмотрим, каким будет следующий». Я сам очень все усложняю для себя. Но, знаешь, Рафаэль-легенда - это счастливый женатый человек, с замечательными детьми и несколькими внуками, который каждый день завтракает, как и все, и если бы ему пришлось спуститься вниз, чтобы купить хлеба, он бы спустился. Дело в том, что это мне не дают сделать.
Кто Вам это не позволяет?
Рафаэль: Семья. Когда я прошу хлеба, он уже есть.
Рафаэль позирует для интервью
Вы собираетесь начать еще одно турне. В течение многих лет гостиничные номера и самолеты были Вашим кошмаром, в них Вы начали пить, а в 2003 алкоголизм вынудил Вас сделать пересадку печени. Вы избавились от страха?
Рафаэль: Знаешь, что происходит? Мне так нравится выходить на сцену еще раз, еще и еще раз, и еще раз, что меня не волнуют неудобства, которые, как ты правильно говоришь, связаны с путешествиями и номерами в отелях. В них есть призраки прошлого, которые всегда рядом, но я уже преодолел все это. Кроме того, заметь, что раньше ты отправлялся в турне и терял связь со всем миром. Ты был один на один со своими страхами. Теперь все совершенно не так. Я ношу с собой телефон – а это как будто я весь день дома, потому что я каждую минуту что-то спрашиваю у своей жены и детей. Я звоню каждый день, даже кажется, что я участвую в трапезе: «Вы уже поели? Кто пришел сегодня? Меня спрашивали?».
Вы дедушка, у которого на внуков слюнки текут?
Рафаэль: Я - первое сказанное тобой слово, но никаких слюней. Нет. Меня никто не называет дедушкой, мои внуки зовут меня по имени. Я не просил их об этом, но с тех пор, как они родились, они называют меня Рафаэль, как и все остальные.
Вы из тех знаменитостей, которым не нужно ничего, кроме собственного имени: Рафаэль, Пеле, Росалия или Конан. Их не так много.
Рафаэль: Ну, это было сделано с некоторым умыслом. Когда я был юношей, я хотел, чтобы меня звали просто Рафаэль, и недостатком моего имени было то, что оно было слишком коротким для обложек и плакатов. Когда я вставил в него «ph», оно стало достаточно длинным, чтобы меня можно было прочитать везде и, кроме того, на всех языках. Это «ph» работает в Германии, во Франции, в Англии, в Америке... Мой менеджер говорил мне, что у него есть недостаток: в Андалусии меня будут называть Рапаэль. Но никто никогда в жизни не называл меня Рапаэль, кроме моей самой большой поклонницы Росио Хурадо, а она имела право называть меня так, как ей захочется.
Вы говорите, что смотрите в настоящее и в будущее. Вас беспокоит то, что Вы видите в Испании?
Рафаэль: Слушай, это должно волновать всех нас. У нас есть проблемы, и их нужно решать. Я многое пережил и знаю, что мы не так уж и плохи, но я смотрю на это, конечно, с точки зрения человека, у которого жизнь налажена. Я знаю, что есть очень много людей, у которых не все в порядке, а так не должно быть. Я никогда не вмешиваюсь в политику, но создается впечатление, что ни те, ни другие не дают ответов, которые нужны людям, и это плохо, потому что приводит к тому, что появляются другие, более опасные.
Что Вы имеете в виду?
Рафаэль: Посмотрите, что произошло в Валенсии. Это трагедия, в которой никто не виноват, так как эти стихийные бедствия будут происходить все чаще и чаще, потому что планета такая, какая она есть, и уже будет только хуже. Но когда реакция властей не соответствует ожидаемой, появляются ложные слухи и негативизм, которые представляют опасность. Я не понимаю, как находятся люди, которые позволяют себе роскошь сомневаться в изменении климата. «Но Вы говорите со мной серьезно? Вы полагаете, что это случайность и у нас все будет хорошо всю жизнь? Вы знаете больше, чем тысячи ученых?» Реальность такова, что мы движемся к худшему, и мы должны все исправить, пока не стало поздно. Лживая информация о Валенсии была ужасной. Очень грустно.
Вам больно за Испанию, как Мигелю Унамуно?
Рафаэль: Нет. Я обожаю Испанию, мне никогда не было и не будет больно. Я обожаю ее с ее хорошими и плохими сторонами, поэтому я страстно жду, когда плохие будут исправлены, а хорошие, которых намного больше, сохранятся. Мы выходили из худших ситуаций, и я думаю, что из этой мы также выберемся.
Чимпум
04.12.2024
elmundo.es
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 05.12.2024