Рафаэль: «Я очень счастливый человек, и это стоило мне большого труда». 1997

RAPHAEL: "SOY UN HOMBRE MUY AFORTUNADO, Y ESO ME CUESTA MUCHO TRABAJO". 1997

Несгораемый Рафаэль, напористо жизнерадостный, добросовестно кокетливый и немножко рассудительный, отмечает тридцать пять лет своей деятельности «с тех пор, как я победил на фестивале в Бенидорме», как поясняет он с лукавым блеском в глазах, и делает это с размахом: новый диск «Punto y seguido» и новый спектакль, который будет идти в Мадриде с 26 числа.

Рафаэль:
«Моя жизнь – это череда рабочих дней. Я не одержим мыслью, что должен чего-то добиться. я выхожу на сцену, чтобы выложиться, но не говорю: «вот увидишь, какой у меня будет успех»; об этом я не думаю, и считаю, что это хорошая терапия.

В каком-то потаенном уголке взрослого, который решает, как предложить камере нужный профиль, который выбирает в своем арсенале подходящую улыбку, который щеголяет тем, что выходил на сцены во всех уголках планеты, у которого все в пропорции и сделано на совесть, всё еще живет взгляд мальчика, который начал петь в Линаресе вот уже более пяти десятилетий назад. Мальчика, может быть, поймавшегося в эти ямочки, появляющиеся на щеках Рафаэля, когда он улыбается, а он это делает в двух случаях из трех. У певца определенно слава человека, принадлежащего к братству уверенных в себе людей, который, скажем так, держит все в кулаке крепче, чем партнера в чотисе (мадридская разновидность мазурки), но он хочет устроить себе громкую рекламу своим новым диском «Punto y seguido» - «в моей деятельности это номер семьдесят шесть» - подчеркивает он, и «мировым турне», которое через несколько дней дойдет и до мадридского Дворца конгрессов. Повод для этого достойный – тридцать пять лет, посвященных профессии.

Подпись рядом с фотографиями вверху слева:
один из любимых снимков Рафаэля, на котором его дети совсем маленькие.
Внизу: он в школе (певец – мальчик в центре).
Над этими строками:
ему четыре года, он снят во время выступления в театре Сарсуэла.

«Я с головой ушел в гастроли, - объясняет он с чисто артистическим пылом, - я приехал вчера, завтра работаю на телевидении, а в среду снова уезжаю в турне, которое начнется в Испании и с которым я буду ездить по всему миру до декабря следующего года».

- Вы в ближайшее время выступаете в Мадриде?

- Да, с 26 по 30 число этого месяца. Концерты в Испании я завершу 8 марта, в Барселоне, а оттуда поеду в США и по всей Латинской Америке, после слетаю в Австралию, Японию, Европу, Россию… и в декабре 1998 года закончу Мексикой.

Свобода от чемоданов. А кто собирает ему чемоданы? Потому что при таком разнообразии мест назначения и погоды его багаж должен быть прямо как у тореро.

- Нет, у меня очень скромный багаж. Я беру четыре-пять летних вещей, четыре-пять зимних и шесть черных костюмов с подходящими рубашками, и, кроме того, (тут он заговорщицки улыбается) трусы, носки и тому подобное. Это довольно просто. На случай холода я всегда прихватываю какой-нибудь свитер, но мне не нужны теплые пальто, мне хватает моего испанского плаща и нескольких пончо.

- Ваш новый диск называется «Punto y seguido». Это о Вашей работе – постоянные «точка и продолжение»?

- Название – это моя заслуга, диск собирались назвать «Karma», потому что на нем есть такая песня. Но, в конце концов, я решил, что он будет называться «точка» - из-за моих тридцати пяти лет в профессии, и «продолжение» - потому что мы работаем дальше. «Точка и абзац» звучало бы жутко, слишком самонадеянно. Диск очень хорош, на нем тринадцать песен, потому что я не суеверен.

- Все они новые?

- Многие - да, но есть и другие, которые покажутся такими же, потому что я записывал их в 14 лет.

- Вы в этом возрасте записали пластинку?

- Я записывался с 13 лет. Эти песни прошли незамеченными, потому что я не был известен, но они очень хороши, и поэтому я снова вытащил их на свет в новой аранжировке. К несчастью, – пусть никто не сочтет это намеком в свой адрес – сегодня в моде не мозги, а мозжечок, и с сочинением песен довольно часто дела идут плохо. Песни для меня пишут лучшие авторы, но они очень опаздывают, а мне нужен репертуар, и, так как подоспел мой 35-й юбилей, я решил выбрать из старого некоторые песни, которые мне всю жизнь нравились и которые люди, особенно новые поколения, не знают. Так что я перемешал одно с другим и получился сказочный диск.

Итог 

- Тридцать пять лет на боевом посту – вы остановитесь подвести итог или не оглянетесь назад, даже во гневе?

- Мы говорим о тридцати пяти годах в профессии, потому что пел-то я с четырех с половиной лет. В девять лет я был премирован в Зальцбурге как лучший голос Европы. Я отсчитываю тридцать пять лет с тех пор, когда я стал победителем фестиваля в Бенидорме, а иначе их могло быть еще больше, хотя, как всему миру известно, мне 23 года.

- Этот мальчик, певун из Линареса, думал когда-нибудь, что станет победителем?

- Нет. Я так не думал, не думаю, и думать не буду. Моя жизнь – это череда рабочих дней, я не озабочен мыслью, что должен чего-то добиться, и позволяю событиям идти своим чередом. Я выхожу на сцену, чтобы выложиться до конца, но не говорю: «вот посмотришь, какой у меня будет успех»; об этом я не думаю, и считаю, что это хорошая терапия. Правда, я мало сплю, но эти немногие часы я сплю спокойно, потому что считаю, что сделал все, что в моих скромных силах.

- Что осталось сегодня от того мальчика из Линареса?

- Все, все. Все те же надежды. Та же мордашка.

- Те же опасения?

- Нет, я не испытываю страха и никогда не испытывал, я уверен, что публика - мой союзник.

- И Вы ничего не боитесь?

- Я говорю о публике и сцене. А другое? Я очень боюсь автомобилей, они меня приводят в ужас.

- Предположим, Вам пришлось бы заняться бухгалтерией своей жизни, чтобы Вы записали в положительную графу?

- Я все, почти все счел бы положительным, а два процента оставил бы для негатива. Мне безмерно повезло родиться в фантастической семье, с феноменальными отцом и матерью – да покоятся они с миром, – с потрясающими братьями, удачно жениться на женщине, ну о ней вам рассказывать не надо, завести детей, которых я не заслуживаю, и обрести…

«Я не аполитичен, я размышляю, наблюдаю и считаю, что после Суареса, который занимал это место и потрясающе с этим справлялся, Аснар работает очень хорошо. Тот, кто с этим не согласен, пусть голосует за других. А чего хочу я – это чтобы Испания существовала и дальше.

Подпись рядом с фотографиями вверху справа:
вверху певец в день своего первого причастия.
Справа документальное фото большой семьи Мартосов
(Рафаэль второй справа).

… чудесного тестя, который стал для меня вторым отцом… и кроме этого, по жизни я сижу в изумительном кресле, очень мягком, окруженный тысячами людей. Я очень удачливый человек. И это стоило мне труда, большого труда, потому я каждый день должен брать на себя ответственность и не уклоняться. У меня огромная удача - огромный труд и огромная удача.
Классик – да и нет.

– А два процента негатива?

- Ничего не стоящие мелочи. Мне не везло в лотерее, но, как в том анекдоте, надо было попробовать сыграть.

- Вам нужен выигрыш в лотерею?

- Нет, я никогда ни во что не играю, потому что считаю, что это искушать судьбу, словно говоря «я хочу еще».

- Вы считаетесь классиком?

- В каком-то смысле - да, в каком-то - нет. Да, потому что я пел на самых главных сценах мира, и не по разу, а раз сорок на каждой, и я отодвинул в сторону самых великих звезд эстрады. И нет, потому что считаю, что я никуда не пришел, потому что в этой профессии глупец, полагающий, что он куда-то пришел – вообще никто, он двигается к упадку. К счастью, в моей профессии никто никогда никем не становится, и это чудесно. Поясняю: сегодня ты что-то делаешь и добиваешься огромного успеха, но если завтра ты не начнешь все снова, он забудется. Это профессия, в которой все очень переменчиво.

И тут Рафаэль показывает фотографию, которая появится в программе его «мирового турне - 35 юбилей». Здесь, - комментирует он, - мне четыре года. Я выступал в театре Сарсуэла; я был одет в цвета испанского флага. Это был первое выступление в моей жизни - потом их были тысячи - и у меня на сцене лопнули штаны; после неудачного движения они сделали «трррр». Я на фоне хора за спиной.

- Вы считаете себя звездой?

- Звезды на небе.

- В таком случае у Вас нет звездной болезни?

- Что Вы называете болезнью, может быть, то, что для Вас болезнь, для меня самое нормальное состояние?

- Ну, например, чтобы вещи в гримерной были всегда расставлены в одном и том же порядке, не носить желтое…

- Нет, ничего подобного; кроме того, мне нравится подшучивать над теми, кто по-настоящему суеверен, я столкнулся с несколькими такими обидчивыми субъектами, которые со мной годами не разговаривают.

- Но на сцене Вы никогда не надеваете желтое.

- Мне оно не пойдет, я всегда в черном.

Человек в черном костюме

- И правда, это Ваша постоянная черта, почему все черное?

- Я одеваюсь так со времен первой поездки в Мексику. Все мои чемоданы потерялись, а я должен был дебютировать. Остальные взяли напрокат смокинги, а я, поскольку вовсе не являюсь поклонником этой одежды, сказал своему менеджеру, чтобы он купил мне черные брюки и рубашку, потому что я репетировал и не мог уйти; так что он обмерил меня сантиметром, но, несмотря на это, купил брюки, которые были мне достаточно велики и спадали с меня.

- Похоже, у Вас с детства проблемы с брюками.

- Да-да (он смеется), у меня всегда незадача с брюками. В конце концов, я выступил в Мехико, и успех был таким, что черное стало для меня почти амулетом.

- Вы бы изменили что-нибудь в своей карьере?

- Да, многое; так как именно я строю и разрушаю свою жизнь, я обманывался много раз; к счастью, я понимаю это, и мне не надо ни на кого перекладывать вину, ошибался-то именно я. Все – и хорошее, и плохое – чему-то меня учит.

- Ваши легендарные «фанаты» все еще существуют?

- И еще не сказали последнего слова… у них дети, мужья, зятья…

- Вы замечали подъемы и спады Вашей популярности? Сейчас Вас знают больше, чем десять лет назад?

- Да, намного больше, и не только в Испании. Кроме того, я нравлюсь людям, о которых никогда бы не подумал, что могу им нравиться, например, Аляске.

- Чтобы выдержать в профессии тридцать пять лет, надо хорошо заботиться о себе, да?

- Я не особенно забочусь о себе, но, по правде, и не пренебрегаю собой. Я не употребляю соленое и жирное, потому что оно мне не нравится.

- И делаете зарядку?

- Вам кажется мало той, что я делаю на сцене?

- Сменим пластинку. Вам больше нравится PP (народная партия) или PSOE (рабочая социалистическая партия Испании)?

- В каком смысле? Как футболисты?

- В профессиональном.

- О, нет. Я одинаково относился ко всем командам - Атлетико, Мадриду, Хихону... Одним словом, мне кажется, что РР работает очень хорошо. Я вовсе не аполитичен: я размышляю, смотрю, наблюдаю и считаю, что после Суареса, который был на своей должности и потрясающе с этим справлялся, Аснар работает очень хорошо. Тот, кто с этим не согласен, пусть голосует за других, а чего хочу я – это чтобы Испания и ее народ существовали и дальше. Я либеральный и демократичный человек, и в первую очередь монархист. Какого бы цвета не было правительство, пусть продолжает тот, у кого лучше получается; пока мне кажется, что РР работает нормально, и пусть так продлится еще много лет, а если нет, пусть народ выберет того, кто сделает это лучше.