Рафаэль: "Когда-нибудь мне придется уйти, но мне представляется, что до этого еще очень далеко". 2021

RAPHAEL: "ALGÚN DÍA ME TENDRÉ QUE IR, PERO LO VEO MUY LEJANO". 2021

Шестьдесят лет. Это время, проведенное Рафаэлем на эстраде. "И сколько их еще предстоит!" – так говорит он, ни не секунду не задумывась о дне своего ухода. Разумеется, и кроме того, он удивит вас своей работой, потому что его график (в его-то 78 лет!) продолжает оставаться наполненным концертами, а его голова забита будущими проектами.

Рафаэль никогда не выходит из дома без «PH». Без них он чувствует себя обнаженным, или словно стал кем-то другим. И с аурой, которую сообщаю ему эти две буквы, он очень пунктуально приходит на встречу в отеле Urso. Он улыбается. Он много улыбается. Он проводит фотосессию и послушно повторяет жесты (также с «PH»), которые просит сделать фотограф. Под синим пиджаком у него надета летняя рубашка, и Рафаэль, также по его настоянию, на минуту снимает его. И продолжает улыбаться. Об этом говорит его взгляд. "Я в порядке, я очень хорошо себя чувствую ... Я уже в турне, в которое я очень хотел отправиться... Я дал концерт в декабре в WiZink Center».

Кто же не знает об этом!

Я не понимаю, с чего такая шумиха, потому что ничего не случилось; наоборот, все было хорошо. Однако есть некоторые страницы, которые я называю «о чем вы там говорите, я против». Но всем известно, что в такие дела я не вникаю и не возникаю. Сейчас мы начали турне в Барселоне, и я собираюсь объехать всю Испанию (это Беникасим (Кастельон), Калелья де Палафружель (Жирона), Кальвия (Мальорка), Сантьяго-де-Компостела, Марбелья, Санкти Петри (Чиклана), Мерида, Валенсия, Кордоба, Линарес. Мурсия, Малага, Гранада. Сарагоса и Барселона), а в декабре вернуться в WiZink Center. Once again (англ. еще раз).

И хочется иметь возможность слетать в Америку.

Дело не только в том, что я этого хочу, а в том, что я задолжал им целых два турне. Ни импресарио, ни публика не желают возврата билетов. Они не хотят отмены концертов. Мне звонят и говорят, чтобы я не беспокоился и приехал в Америку, когда смогу, и что они меня ждут.

Сейчас мы находимся в очень необычной ситуации.

Чрезвычайно.

Вы повидали все.

Но такого не видел.

Искусство сейчас нужно больше, чем когда-либо?

Я думаю, что да. И чтобы публика смогла почувствовать себя свободной. Но нас ставят в очень трудное положение.

Выходить в эти моменты на сцену еще приятнее, если это вообще возможно?

Конечно. Публика делает настоящее усилие, хотя заметно, что с каждым разом она меньше тревожится. В первые дни чувствовалась изрядной беспокойство. Однако теперь тебе уже кричат «Браво!» и снова ведут себя как раньше. Но они продолжают носить маски... Радостно видеть, что они могут наслаждаться концертом, соблюдая меры безопасности...

Они сильнее хотят встретиться с артистами?

Особенного этого хотят самые ярые поклонники... И я тоже хочу встретиться с ними.

Вы не можете жить без песен.

Нет, и не хочу...

Значит, Вы чувствуете себя как лев в клетке.

Я не представляю своей жизни по-другому, мы слишком далеко зашли (смеется), чтобы возвращаться назад.

Вы из тех, кто ставит перед собой задачи или из тех, кто идет вперед и делают дело?

Иногда я действительно ставлю перед собой цель. Порой полезно придерживаться плана. Но в большинстве случаев я встаю утром и начинаю заниматься делом, пока не добьюсь того, что задумал.

До какой степени Вас подпитывает связь с публикой?

Это для меня - всё. Я чувствую себя очень любимым; не сейчас, а уже много лет, и вряд ли я смогу отказаться от этого. Это своего рода вторая семья. У меня есть моя жена и мои дети, и еще есть эта другая семья, которая следует за моими шагами, радуется моим успехам... Когда я устраиваю премьеру моего спектакля, я ощущаю огромную поддержку, я знаю, что тысячи людей придут посмотреть и поддержать его.

И с течением времени чувствуете все большую ответственность?

Так было всегда. С раннего детства.

Когда человек молод, в нем всегда присутствует некоторая несознательность... но не нужно ее утрачивать, правда?

Это может быть забавным. А иначе все было бы слишком формальным и серьезным.

Сейчас Вы полностью погружены в проект с названием «Raphael 6.0», в котором Вы обыгрываете шестьдесят лет, проведенных на сцене. Но оно выглядит как обновление, как развитие.

Я постоянно эволюционирую, каждый день. С того момента, как мне приходит в голову мысль, и до ее воплощения я несколько раз переделываю ее. Я обожаю перекраивать самого себя, мне это очень нравится.

Врезка внизу: «Я не хочу страдать или устраивать прощальные турне. Я просто скажу: Приехали - и баста».

От этих шестидесяти лет голова немного не закружилась?

Нет. Почему бы? Как Вы меня находите?

Потрясающим.

Ну вот. Голос при мне, желание тоже, всё еще на своих местах.

Мысль о пенсии не приходит в голову...

Нет...

Рафаэль просит немного воды, и его помощник обращает его внимание на непослушные волосы, которые могут испортить его внешность в видео, которое снимают для ABC. «Хорошо быть непослушным. И весело», - говорит он, приглаживая волосы.

В Вас присутствует что-нибудь от провокации, от постановочного персонажа?

Нет. Потому что когда я создаю персонаж, чтобы спеть его, я не думаю о том, чтобы добиться того или другого. Нет, он у меня рождается в одиночестве.

Если оглянуться – я полагаю, шестьдесят лет назад Вы не смогли бы и представить, что поднимитесь туда, куда поднялись.

Вовсе нет. Когда я начинал, я, хотя и пел с четырех лет, хотел стать актером. Это я вбил себе в голову после того как посмотрел «Жизнь есть сон», но все приглашали меня, чтобы я пел, пока я не понял, что мои первые шаги в качестве певца уже обрели известность, я должен продолжать идти тем же путем.

В певце есть что-то от актера.

Если он такой, как я, в нем от актера много, а не что-то.

Каждая песня – это история.

Надо ее рассказывать, а не только петь.

Для того, чтобы шестьдесят лет оставаться в первых рядах, не нужен другой секрет, кроме работы...

Надо иметь огромное желание. Огромное желание лишиться многих вещей, потому что ты не можешь вести нормальную жизнь. Ты не можешь курить (можешь, но это плохо), не можешь пить (можешь, но это плохо), проводить ночи без сна. Ты можешь это делать, но ты повредишь горлу. Это чудесная жертва, потому что благодаря ей ты добиваешься того, что все получается хорошо.

За эти шестьдесят лет не было никаких минут слабости, желания сказать «приехали, слазь»?

Нет. Я знаю, что это странно. Чуть раньше ты говорил о пенсии. Очевидно, что когда-нибудь мне придется уйти. Это еще не скоро, но наступит день, когда я проснусь и скажу: «Все, приехали». По многим причинам. Но я считаю, что до этого еще далеко. Я буду благоразумен, я не желаю страдать, я не хочу ни устраивать прощальных турне, ни плакать целыми днями. Нет, нет и нет. Я скажу: «Приехали, и все тут». И я займусь тем, что буду ходить смотреть других артистов... новых и тех, кто остался.

Антонио Гадес всегда говорил, что он уйдет так же, как пришел – без предупреждения.

Мне придется предупредить, иначе начнется беспредел. Мне надо будет переговорить с моим офисом и объяснить им, что я не болен, я хорошо себя чувствую, но момент наступил... Но я настаиваю на том, что это еще далеко.

Это «желание», о котором Вы говорите, продолжает оставаться таким же, как у парня из Линареса?

Да, да, только еще больше.

В этом и заключается секрет – просыпаться, словно в первый день?

Я не знаю, секрет ли это, но у меня это хорошо срабатывает. И в тот день, когда я встаю с неохотой (потому что так бывает из-за усталости), разумнее прервать работу под любым предлогом. Который, конечно, правдоподобен. И сказать, что мне нужен месяц отдыха. Если ты его возьмешь, ничего не случится. Но пока ты поешь каждый день, ты должен просыпаться, изголодавшись по сцене.

Чуть раньше Вы сказали, что хотели бы стать актером. Вы смогли удовлетворить это желание?

Ну, можно сделать и больше... Я доволен, потому что я снимался у великих режиссеров, но думаю, что можно сделать еще много чего с лучшими сценариями. Я не спешу, потому что знаю, что однажды я все-таки это сделаю.

Мир музыки не имеет ничего общего с тем, каким он был шестьдесят лет назад. Вам было сложно приспособиться к переменам?

Нет, я постоянно изменяюсь сам по себе. Если появляется определенный стиль и он мне по душе, я поднимаюсь на эту повозку, потому что я также умею защищать его. Ну, правда и то, что если что-то мне не нравится, меня ничем не сдвинешь. Я даже не пытаюсь попробовать.

Вы всегда работали со многими своими коллегами. Для артиста великодушие - существенный фактор?

Да, ты должен обращаться с другими так, как хотел бы, чтобы они обращались с тобой. Надо быть товарищем и бороться за одно дело.

В мире музыки и вообще в искусстве слишком много разных «эго»?

Не так много. Но есть такие, кто создает проблемы. Глупости вроде «если там будет тот-то, я не пойду», или «я должен выступать перед таким-то» еще встречаются. И разваливают многие дела, которые можно было бы сделать, многие великие проекты.

Что хотел доказать Рафаэль своим шестидесятым юбилеем?

Я всегда пытаюсь понять, как далеко я могу зайти. Я постоянно это делаю. Я не из тех кто довольствуется тем, что сделал, я всегда ищу новое, в самом себе и в том, что я умею делать.

А есть что-то, что Вы не сможете сделать?

Есть такие вещи, которые я умею делать лучше, чем какие-то другие, по крайней мере я так считаю. Или я больше верю в эти вещи, и закончив их, я говорю самому себе «есть!» И наоборот: про другие я говорю: «да пошли они».

Требовательность к самому себе – основа всего.

Это хорошая штука. Полезная и целебная. Я – мой самый злобный критик.

За время своей деятельности Вы о многом жалели?

О многом? Нет. Иногда я допускал ляпы, но их у меня было не столько, сколько удачных решений.

Хулио Браво
20.06.2021
ABC
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 21.06.2021