Рафаэль в программе "La Historia del Mito" с Тоньи Морено. 2008
RAPHAEL EN "LA HISTORIA DEL MITO" CON TOÑI MORENO. 2008
Педро Руис: Он вкладывает в каждую песню особенное чувство.
Аляска: Он умеет подать себя, потому что знает, что такое быть звездой, а он и есть звезда. Но он не впадает в "звездность".
Лина Морган: Я не думаю, что Рафаэль как друг, как человек кого-нибудь обманывал. Он друг, и если он нужен, он всегда рядом.
Тоньи Морено: Здравствуйте! Вспомните об артисте, кто везде известен исключительно под именем Рафаэль. Безусловно, он артист из Андалузии, самый международный, который мог бы стать миллионером, озаботься он тем, чтобы вынудить оплатить авторские права его же собственных пародистов. Так что же стоит за "ph", кто этот Фалин, парень, обуреваемый огромным стремлением стать артистом? Эта программа – история жизни Рафаэля с того момента, когда он еще был зависим от своей семьи, до времени, когда он вышел перед 48 тысячами зрителей в Нью-Йорке. Добро пожаловать в историю человека-легенды, в историю Рафаэля Мартоса.
Рафаэль: Самым главным у меня в жизни, кроме заключения брака и появления на свет детей, занимавших это место ранее, стал тот миг, когда я открыл глаза после трансплантации и увидел глаза сына. Никогда для меня не будет ничего более замечательного. Это мгновение навсегда останется кульминационной точкой жизни.
Тоньи Морено: Рафаэль Мартос возродился тогда, 1 апреля 2003 года, когда прошел через трансплантацию печени, что его и вернуло в мир. Наверное, поэтому, несмотря на то, что приближается золотой юбилей его артистической карьеры, нам кажется, что мы видим перед собой ребенка, полного планов и мечтаний. Сейчас, когда он выходит на самые знаменитые сцены мира, когда он стал легендой, звездой во многих странах, нам кажется, что перед нами тот же мальчик, который получал двести песет за два выступления в день. Наверное, именно поэтому артист продолжает быть столь популярным.
Рафаэль: Это будет очень трудно, потому что "ph" очень срослось с моей жизнью. К счастью, потому что Рафаэль с "f" перемешался с Рафаэлем с "ph", потому что это моя личность.
Тоньи Морено: Что остается от Фалина?
Рафаэль: Остается много, очень много. Прежде всего, вдохновение, мечты, потому что Фалин, если что-то и имел, то это были мечты. К счастью, именно мечты и нужны артисту, чтобы существовать.
Тоньи Морено: Фалин, как его называл его брат Хуан, сын Франсиско Мартоса и Рафаэлы Мартин, родился в Линаресе 5 мая 1943 года. Франсиско и Рафаэла, родители Рафаэля, должны были, как многие андалузцы, переехать в поисках работы. Семья Мартосов пережила очень трудные моменты в Мадриде, но донья Рафаэла ни на что не жаловалась и преодолевала много трудностей, чтобы ее дети имели горячую еду в общественных столовых.
Рафаэль: Великая женщина. Моя мать была чудесным человеком во всех смыслах. Она была труженица, очень сильная личность, но, кроме того, очень обаятельная. Абсолютная андалузка.
Тоньи Морено: Ведь вы были командой?
Рафаэль: Мы составляли хороший дуэт, мама и я.
Тоньи Морено: С очень маленького возраста Рафаэль был союзником своей матери. Мальчик для поручений. Рафаэла посылала его в лавку, чтобы ему дали что-нибудь в долг: кто откажет ребенку в хлебе? Всегда происходила одна и та же сцена. Продавщица спрашивала Рафаэля: малыш, почему не приходит твоя мать? И Рафаэль гордо отвечал: потому что она очень занята. Естественно, она была занята – тем, чтобы тянуть своих детей вперед.
- Есть один яркий эпизод в книге твоих воспоминаний, который мне очень нравится: когда вы решили заработать хоть что-то, продавая хлеб солдатам.
Рафаэль: А, это когда сто песет упали в решетку супермар… нет, на рынке, супермаркетов тогда еще не было. Да, это было трагическое происшествие. Самый плохой день моей жизни, мне кажется.
Тоньи Морено: Что произошло тогда?
Рафаэль: Так мы ведь потеряли все деньги, которые заработали. Они упали в решетку из-за моей идеи поменять все деньги на одну купюру в сто песет.
Тоньи Морено: Несмотря на трудности, у Рафаэля нет ни одного плохого воспоминания о детстве. Это счастье разрушилось в тот день, когда их выгнали из квартиры, где они жили, на улицу Каролинас.
Рафаэль: Это был самый трудный и самый несчастный день. Когда нас выгнали вместе с мебелью на улицу, с тем небольшим количеством мебели, которая у нас была…не на улицу, а на лестницу. Самое трудное было видеть переживания моей матери, которая ничего не могла сделать.
Тоньи Морено: Квартира принадлежала не им, а тете отца Рафаэля; она приняла всю семью, когда они переехали из Линареса. Когда тетя умерла, никто не пожалел их. Их выгнали безжалостно – просто выбросили вещи на лестницу. У Рафаэля разрывалось сердце, когда он видел, как его мать умоляла адвоката, чтобы их не выгоняли на улицу... Не было твоего отца в этот момент, и они воспользовались этим. Это – одно из твоих воспоминаний...
Рафаэль: Я это помню очень хорошо, даже помню лица...
Тоньи Морено: Соседей?
Рафаэль: И тех, кто нас "вежливо" спустил с лестницы. Но вспоминаю это без ненависти. Такова жизнь. Случилось то, что случилось. Хорошо, что мы смогли выйти из этого. Даже такие вещи тебя учат. Нужно всегда видеть сторону… всегда нужно видеть стакан наполовину полным. Из таких вещей нужно делать выводы и говорить себе: это больше не произойдет со мной. И это больше не произошло. Все тебя учит. Не нужно опускаться только потому, что сталкиваешься с изнанкой жизни, нужно подниматься, потому что все, что происходит, это урок.
Тоньи Морено: Что ты взял от твоей матери?
Рафаэль: Физически я очень похож на нее. Оптимизм, темперамент, индивидуальность – мне кажется, это от матери.
Тоньи Морено: А от твоего отца?
Рафаэль: Философичность, умение переживать все так... а, ладно... Потому что бывают моменты, когда ты можешь влиять на вещи своей личностью, своей силой, но бывают моменты, которые нужно просто принимать и... ну, ладно...
Тоньи Морено: Будь что будет...
Рафаэль: Да, будь что будет.
Тоньи Морено: Очень мало фотографий отца Рафаэля. Одну из них Рафаэль сохраняет с настоящим благоговением. Вот она. Она была сделана через несколько минут после одного из самых великих выступлений артиста – в Олимпии в Париже. Франсиско Мартос, взволнованный, целовал своего сына после одного из его успехов. В остальном он был человек немногословный, скромный и очень трудолюбивый.
Тоньи Морено: Твой отец был арматурщик?
Рафаэль: Да, он был одним из тех, кто делает железный каркас перед тем, как придут каменщики.
Тоньи Морено: Когда Рафаэль уже начал зарабатывать, то он захотел, чтобы отец спустился с лесов. Но отец тайком уходил очень рано, чтобы продолжать работать.
Рафаэль: Да, он был такой. Когда я ему говорил, что, мол, папа, ты можешь ведь не ходить туда, что скажут обо мне… он мне говорил: я разве виноват, что ты артист, оставь меня в покое. Позволь мне делать, что я хочу, у меня своя жизнь, а у тебя своя.
Тоньи Морено: Не хотел, чтобы ты его содержал?
Рафаэль: Нет, совершенно не хотел.
Тоньи Морено: Рафаэль нашел решение. Он встретился со своим отцом и сказал: папа, я хочу, чтобы ты работал для меня. Он решил купить землю в Малаге и хотел, чтобы отец руководил строительством. "Ты будешь управляющим, но не поднимайся на леса", – сказал он ему. Рафаэль расширял строительство этой усадьбы в течение многих лет, чтобы его отец был занят.
Рафаэль: Но настал момент, когда все закончилось. Как я ни старался продлить это строительство, однажды оно закончилось. Три года. Все это время он был у меня занят, но это закончилось. Люди должны работать... Я такой человек... я так люблю работать, что хочу быть занятым всегда, до самого конца. Я скучаю по моим родителям, прежде всего, – по моей матери, потому что она была управительницей дома... Они не были такими людьми... льстецами, имею в виду, такими, что со всеми заискивают... нет, нет. Я жил с родителями, пока не женился. Я вышел из дома, чтобы жениться. Как положено.
Звучит La bamba
Тоньи Морено: С тех пор, как Рафаэль стал осознавать себя, он хотел быть артистом. Впервые он держал экзамен, когда ему было всего четыре года. Это было перед отцом Эстебаном, капуцинским монахом церкви Сан-Антонио, который как раз организовывал церковный хор. Несколько лет отец был в отчаянии, потому что не находил солиста для своего хора. Отец Эстебан сдался, когда услышал, как он поет и танцует, и решил, что оставит его в своем хоре.
Рафаэль: Он меня, конечно, совершенно разбаловал, но научил меня тому, что я умею в пении. Прежде всего, он всегда защищал меня, когда меня хотели выгнать, а выгоняли меня чуть ли не каждый день.
Тоньи Морено: Из колледжа?
Рафаэль: Да, потому что я не был выдающимся учеником. Но он делал, что меня снова принимали, потому что он говорил учителям: что вы сделали, вы не можете его выгнать, он солист. Они говорили: но он же не учится. Он говорил: пусть он будет хоть самым последним, но он должен здесь быть.
Тоньи Морено: Отец Эстебан всегда носился с ним. Когда ему было всего девять лет, он со своими товарищами по хору побывал в Зальцбурге в Австрии, и был назван лучшим голосом Европы.
Рафаэль: Все это для меня было игрой. Нас везли в автобусе три дня, нам давали бутерброды, и мы были счастливы. Мы себя чувствовали, как будто нам дали Оскар, не меньше.
Тоньи Морено: После обучения у отца Эстебана Рафаэль записывается в Академию маэстро Гордильо, одного из лучших в этой сфере. Там звучали такие имена, как Марифе де Триана. В Академию он ездил на метро, где случайно познакомился с юной Росио Дуркаль. Ты записываешься в Академию маэстро Гордильо. И должен ездить на метро в Академию, да?
Рафаэль: Иногда пешком, потому что не было денег на метро.
Тоньи Морено: И там ты встречался с Росио Дуркаль?
Рафаэль: Да, с Мариетой. Очень часто. Мариета была чудесной девушкой, впрочем, когда стала старше, тоже.
Тоньи Морено: Чему ты научился от маэстро Гордильо?
Рафаэль: Использовать голос там, где нужно, и не использовать, когда не нужно. Он раскрыл свойственный мне фальцете, научил меня делать это.
Тоньи Морено: В Испании 60-х годов, если ты хотел быть артистом, то должен был получить диплом театра, цирка и варьете в твердой обложке, окрашенной в цвета Фаланги, – черный и красный, с ярмом и стрелами.Прежде чем выйти на сцену, ты должен был получить диплом артиста.
Рафаэль: Он у меня есть.
Тоньи Морено: Ты его хранишь?
Рафаэль: Конечно! Знаешь, чего мне это стоило?!
Тоньи Морено: Что ты отдал за это?
Рафаэль: Ну, я обманываю, ничего не стоило, просто мне позволили петь. Меня травмировало то, что я только вышел на сцену, как мне тут же сказали: вы можете идти. А я не пел и вообще ничего не сделал.
Тоньи Морено: Этот повелительный голос принадлежал танцовщику Антонио, который, только увидев, как Рафаэль вышел на сцену, даже рта не дал раскрыть ему. На Рафаэля просто небо свалилось. Спустя годы в Мехико артисты снова встретились.
Рафаэль: Спустя годы я познакомился с великим Антонио Руис Солером. Когда мы подружились, я спросил его: "Слушай, в самом деле, почему ты тогда не дал мне спеть?" Потому что он был председателем приемной комиссии. Он говорит: "Когда?" "Когда я вышел на сцену на экзамене, а ты мне сказал, чтобы я шел вон". Он говорит: "А, так ты еще и петь хотел? А я увидел, как ты вышел, и понял: ну, этот... этот уже все умеет". Он уже артист.
Тоньи Морено: Рафаэль всегда обожал Антонио-танцовщика. В тот день, когда он умер, Рафаэль закрылся в своей студии, чтобы смотреть снова и снова "Сомбреро из Кордобы", которое танцор провез по всему миру. И что он получил взамен? Рафаэль подумал: как плохо обращается Испания с теми, кто больше всех ей дает.
Звучит Yo soy aquel
Рафаэль: Это из моего фильма "Когда тебя нет"...
Тоньи Морено: Красавчик, да?
Рафаэль: Ну... раз ты говоришь...
Тоньи Морено: А в армии-то ты так и не отслужил?
Рафаэль: Ну, немного служил. Меня же не оставляли в покое, меня послали на Евровидение, меня посылали туда-сюда. Потом я возвращался, меня встречала в аэропорту, полном публики, военная полиция. Они меня спрашивали: почему Вы выезжаете из страны? Так вы же меня и посылаете, – говорил я.
Тоньи Морено: Есть очень важный момент в карьере Рафаэля – фестиваль в Бенидорме в 1962-м году. С маленького возраста Рафаэль всегда хорошо знал, чего он хочет. Он приехал на конкурс в автобусе и закрылся в отеле. Пако Гордильо, его представитель, приносил ему бутерброды, и в то время как другие конкурсанты теряли голос от жары, он был в порядке. Бенидорм был очень важным шагом для тебя, потому что...
Рафаэль: Это было важно, но на самом деле, не так, как сегодня, когда все снимает телевидение, и все люди все обо всем узнают. Обо мне никто тогда не узнал, очень мало людей узнали.
Тоньи Морено: Потому что твои товарищи, когда ты выступил, с тобой не разговаривали...
Рафаэль: Да ладно... что говорить... это неважно...
Тоньи Морено: В тот момент это тебя задевало, да?
Рафаэль: Да, но такие вещи быстро лечит время, и понимаешь, что все проходит. Все из-за того, что я выиграл.
Тоньи Морено: В жюри того фестиваля были Кармен Севилья и Аугусто Альгеро, на которых большое впечатление произвел голос артиста. Он выступал на конкурсе в костюме из черной подкладочной ткани, который сам сшил. На денежную премию он оплатил квартиру для своей семьи. Тогда ему было всего 17 лет.
Рафаэль: В те времена люди узнавали артистов только со сцены, а не по телевидению. Я должен был всего добиваться собственными усилиями. И это хорошо, в конце-концов, потому что публика… ты входишь прямо в сердце людей, понимаешь? Они увидят, как ты прогрессируешь, что происходит с тобой. Они обсуждают: он похудел, он вырос, он стал петь еще лучше. Из уст в уста. Это то, что исчезло, к сожалению.
Звучит Mi gran noche
Тоньи Морено: Есть исторический момент в испанской песне, главным действующим лицом которого был Рафаэль. Впервые в истории певец заставляет всех сесть и слушать его.
Рафаэль: Это был исторический момент для музыки, потому что надо иметь в виду, что до тех пор певцы в Испании были "крунерс" и пели, чтобы танцевать. Люди танцевали с ними. Тогда поломалось это. Публика уже участвовала как зритель, смотрела, как поет человек, и не танцевала с ним.
Тоньи Морено: И ты пришел и сказал: хочу, чтобы они сидели и слушали два с половиной часа, как я им пою.
Рафаэль: В моей компании звукозаписи, директор компании мне сказал: слушай, малыш, мне сказали, что ты хочешь дать концерт на два с половиной часа, и предполагаешь, что мы будем сидеть и слушать тебя. Но почему?
Тоньи Морено: В 1965 году Рафаэля выбрали, чтобы представлять Испанию на фестивале Евровидения в Люксембурге. Он тогда еще служил в армии, и Мануэль Фрага должен был дать ему специальное разрешение, чтобы он пошел в определенное время сниматься на телевидении. Только один день, не больше, сказал Фрага своему подчиненному и добавил: со своей стороны, желаю, чтобы ты выиграл.
Потом было Евровидение, которое помогло тебе шагнуть дальше, хотя ты и не победил там.
Рафаэль: Конечно. В то время Евровидение имело вес, не в мире, потому что его не показывали в США, но в Европе. Оно имело довольно важное значение, это был фестиваль очень уважаемый. Все пели вживую, не было фонограмм и всех этих вещей, которые появились потом.
Тоньи Морено: На репетициях люксембургский оркестр, который играл для всех артистов, поднялся на ноги, отставил в сторону инструменты и устроил овацию. Для всех он был победителем, поэтому, когда он не получил премию, поддержка, которую ему стали оказывать, была лучше, чем победа.
Звучит Yo soy aquél
Тоньи Морено: В 1966 году Рафаэль снимается в своем первом фильме в главной роли. В этой ленте он исполняет роль певца, который оставляет театр варьете, с которым объехал всю Испанию, и едет в Мадрид, чтобы в одиночку искать триумфа. Когда он знакомится с журналисткой, которая им заинтересовывается, его история меняется.
Рафаэль: Да, первым был фильм "Когда тебя нет". Это был первый раз, когда я увидел на афишах имя персонажа и того, кто его играл, и даты демонстрации. Режиссер мне сказал, что, мол, только я главный герой. Я по глупости думал, что являюсь единственным, кого будут показывать. Так вот, я увидел, что мое имя было везде, кроме пяти-шести дней, в которые меня не было. Была какая-то Долли. Тогда я пришел к режиссеру и сказал: ты почему меня обманул, ты говорил мне, что я – главный, а там есть кто-то, кто работает больше, чем я. Какая-то Долли там "затесалась".
Тоньи Морено: Америка вскоре тоже упала к ногам малыша из Линареса. Он до сих пор вспоминает с волнением, как нервничал, когда впервые предстал перед 48 тысячами человек Мэдисон Сквер Гарден. Это был первый раз, когда на афише испанского артиста написали "Билетов нет".
Рафаэль: Было бы легче сначала поехать в испаноязычные страны. Но я начал с самого трудного. Начал с Нью-Йорка. Первая моя поездка была в Нью-Йорк, в Мэдисон Сквер Гарден.
Тоньи Морено: 48 тысяч человек...
Рафаэль: Они меня не знали еще в лицо, потому что фильмы в Соединенных Штатах еще не показывали. Они знали мой голос, но лицо – нет. Это было время, когда я мог свободно гулять по улицам. Я помню, как мы репетировали в Мэдисон в полдень, и зал был пустым, конечно, и… этот "монстр" такой огромный… и я говорил своему представителю, его звали Бермудес: "Ты уверен, что…" Он говорит: "Зал полон". "Ты уверен, что полон?" Потому что он мне казался таким большим. Он говорит: Мне сказали, что sold. Это по-английски значит "продано", а мне показалось desolado – опустошенный. Я сказал: "Как – пустой?"
Тоньи Морено: В эти годы Рафаэль – наиболее международный испанский артист. Миллионы человек во всем мире поют его песни, одеваются и причесываются, как он, и появляются сотни фан-клубов, которые его считают идолом.
Рафаэль: Тысячи глаз, которые смотрят, как ты выходишь, дают мне огромную силу, импульс, который толкает меня. Не знаю, я всегда чувствую себя очень защищенным этим огромным черным пятном, то есть публикой, и это меня никогда не пугало, наоборот, это меня заставляло идти вперед. Я чувствую, что всем своим существом хочу этого, я родился для этого.
Звучит Cierro mis ojos
Рафаэль: Я вообще рисковый. Мне нравится хватать быка за рога и делать важные вещи. Мне не нравится… ну, когда "у меня есть это, мне этого достаточно"… нет, мне нравится всегда идти вперед. А в то время – тем более.
Тоньи Морено: Но настоящее признание пришло в декабре 1970 года, когда он выступил в самой важной программе американского телевидения – шоу Эдда Саливана. Тогда Фрэнк Синатра сказал: "После меня Рафаэль – лучший певец в мире".
Звучит Siempre estás en mi pensamiento
Тоньи Морено: Один из фильмов, которые принесли Рафаэлю наибольшее удовлетворение, был "На заходе солнца". Режиссер Марио Камус, сценарий Антонио Гала. Артист играет певца, который не может приспособиться к своему триумфу, потому что ему не хватает любви. Успех был такой, что "фанатки" разбивали стеклянные двери кинотеатров. В 1973 Рафаэль снимается в Мексике в фильме, который нельзя было поставить в Испании из-за публичного скандала. Речь идет о "Снова родиться". Это был его последний фильм. В фильме он исполнял роль звезды эстрады, который стреляет в пару певцов, когда они объявляют о своей помолвке. Рафаэль должен сняться в одной сцене полураздетый. Рассказывают, что Рафаэль попросил, чтобы во время съемки в комнате находились только: режиссер, оператор и актриса. В начале семидесятых годов Рафаэль уже был признанным артистом. Он живет в Испании едва ли два месяца в году, а все остальное время ездит по всему миру. В один из своих редких приездов в нашу страну он знакомится с молодой аристократкой, которая старше его на четыре года. Речь идет о Наталии Фигероа. Между молодыми людьми возникает любовь. Что тебе принесла Наталия?
Рафаэль: Все. Все. Это было огромное везение – встретить ее.., сохранить ее. Она – моя большая награда в жизни. Это так.
Тоньи Морено: Какая она?
Рафаэль: Она – просто чудо. Во всем. Во всем: в ее решениях, в том, как она делает что-то, в том, как она это обсуждает, как она разные вещи принимает или не принимает – как жена, как мать, как друг, как все.
Звучит Cómo yo te amo
Тоньи Морено: В течение года пара встречается тайно. Рафаэлю только что исполнилось 29 лет. Тем не менее, отец Наталии, Агустин Фигероа, маркиз де Сантофлоро против их отношений. Рафаэль решает познакомиться с ним и просит маркиза о встрече, чтобы прояснить свои намерения.
Рафаэль: Довольно трудно на это было решиться. Но надо сказать, что это был всего лишь один из моментов, и потом я никого так не любил, как его. Я его любил так, как будто он был мой отец. Мы с ним были в чудесных отношениях до самого конца. Но я тогда пошел, чтобы рассказать о том, как на самом деле обстояло дело. Он мне сказал свое мнение, и мы не согласились друг с другом. Это твоя правда, это – моя, но мы можем уладить это.
Тоньи Морено: В июле 1972 года журналы освещают свадьбу Рафаэля и Наталии. Они решили пожениться в Венеции, чтобы насладиться наибольшей интимностью. Наталия блистала в платье, которое выбрал для нее сам Рафаэль, из белого пике в испанском стиле с двумя желтыми розами в волосах.
Аляска: Для меня есть такая сила, такая созидательная структура, которая очень четкая, надежная. Это Наталия. Наталия – чудесная женщина. Я, конечно, фанатка Рафаэля, но ты не представляешь, насколько я и ее фанатка тоже, как я ее обожаю, – как писательницу и как человека. Я считаю, что соединение этих двух "планет" идеально.
Наталия: Мне повезло, потому что вне сцены Рафаэль – самый простой, самый удобный, самый легкий человек для жизни. Поэтому мы столько лет вместе. Думаю, что если бы он был не таким, было бы труднее, но это было очень легко для меня... очень легко.
Тоньи Морено: Ты всегда, с тех пор, как стал "Рафаэлем", очень оберегал свою частную жизнь, так? Ты женился в Венеции с четырьмя друзьями...
Рафаэль: Ну, не четыре... Около 70.
Тоньи Морено: Ну, это мало для...
Рафаэль: Примерно по двадцать пять для каждого – это неплохо.
Тоньи Морено: У Рафаэля и Наталии родились трое детей – Хакобо, Алехандра и Мануэль, они вместе более 35 лет.
Рафаэль: Моя семья – это мои родители, мои братья, моя жена, мои дети. Еще, может быть, какой-нибудь дядя… и все. Для меня, когда говорят: у меня есть троюродный племянник... там... это... я чаще встречаюсь с моими друзьями, с которыми я живу одной жизнью. Мои друзья – это тоже моя семья.
Лина Морган: Не думаю, что Рафаэль – как друг, как человек кого-нибудь предавал. Он твой друг, и если ты в нем нуждаешься, он всегда рядом.
Звучит Qué sabe nadie
Тоньи Морено: В январе 1982 года Рафаэль получит Урановый диск за то, что были проданы пятьдесят миллионов дисков за 18 лет в профессии.
Звучит Escándalo
Тоньи Морено: В 51 год Рафаэль снова занимает первую строчку в рейтингах продаж более двадцати стран с песней "Скандал". Он доказывает, что популярный, как никогда, после стольких лет в профессии... Один из случаев, которые демонстрируют профессионализм певца из Линареса, произошел в Барселоне. Во время одного из концертов певец касается кабеля освещения и падает, пораженный током, на пол. Артист чувствует перебои в работе сердца, получив удар током в 380 вольт в течение полутора минут. Несмотря на то, что его левая рука была обездвижена, он не остановил концерт... К сожалению, здесь очень плохо слышно, что говорит Рафаэль со сцены. Кажется, он извиняется, объясняет, что пришлось доктора позвать. Рука, говорит, не двигается, а он же не может "без рук" петь. Из зрительного зала кричат: "Рафаэль, мы тебя любим!". Он отвечает: "Поэтому я и вышел".
Рафаэль: Это был великий день для меня, и, прежде всего, надо сказать, для тысяч тех, кто хотели этого для меня. Очень многие хотели, чтобы это произошло. И это произошло. К счастью.
Тоньи Морено: Что в тебе андалузского?
Рафаэль: Что во мне не андалузского?! Дело в том, что это чувства, которые очень трудно объяснить. Но мы, андалузцы, знаем, что есть что-то, что появляется у всех, как только мы пересекаем Деспеньяперрос. Это и наши традиции, которые в других местах могут удивлять большую часть нормального мира. Ну, то, что считается нормальным. Кто решает, что нормально? Я часто слышал андалузский акцент, тем не менее, я говорю "c", но пою "s". Ты можешь объяснить эту загадку?
Тоньи Морено: Кто мог бы это объяснить...
Рафаэль: Эти вещи не делаются намеренно, они просто выходят. Когда я пел в "Джекилле и Хайде", исчезало "s". И сейчас, когда я готовлю "Сирано", исчезает "s". Почему? Но как только я пересекаю Деспеньяперрос, то появляется "s" везде. Я очень андалузец.
* * * * *
Рафаэль: "Доктор Джекиль и мистер Хайд" – это один из самых смелых моих поступков. Два персонажа, очень трудные для того, чтобы их сыграть. И мне очень понравилось играть их. Это было очень сложное время для меня, потому что тогда я уже чувствовал себя плохо, но, несмотря на трагические события, которые были потом, я очень горд, что сделал это.
Тоньи Морено: Ты тогда знал, что болен, или нет?
Рафаэль: Я не хотел это знать, что еще хуже.
Тоньи Морено: Без сомнения, самый трудный год в жизни Рафаэля – 2003 год. Медики диагностировали последнюю стадию печеночной недостаточности. Его близкие сделали пробы, чтобы быть донорами. Но они не подошли. Его дочь Алехандра была беременна.
Педро Руис: Он переживал тогда самое сложное время. Действительно, ему было очень трудно, потому что его печень не функционировала. Он не хотел видеть – это была самозащита – возможность выйти из ситуации с помощью такой тяжелой, травматической манипуляции, как трансплантация.
Рафаэль: В первую очередь моя семья. Они так замечательно вели себя все время. А также друзья. Мои друзья были выше всяких похвал. Я ни минуты не чувствовал себя одиноким. И все старались найти выход. Пока он не нашелся.
* * * * *
Лина Морган: Он это перенес, как я видела, с удивительным смирением. Мне казалось, что это неправда... я попросила разрешения прийти к нему домой повидать его... он сидел и был само спокойствие, и все ждали, что ему позвонят по телефону, зная, что если не позвонят, это будет ужасно.
Педро Руис: Рафаэль приехал последним, чтобы репетировать для рождественской программы. Он был просто на себя не похож, хотя я видел его разным: от более полного до худого, от худого до более полного. Приехал последним, сел рядом с Линой Морган и со мной, и у него в тот вечер были такие глаза, что я их буду всегда помнить. Я обратил внимание, что в моей голове само собой возникло – это я серьезно говорю – слово "трансплантация".
* * * * *
Тоньи Морено: Едва ему исполнилось 60 лет, когда он перенес трансплантацию, которая буквально изменила его жизнь. Неделю спустя он появился на пресс-конференции с прессой, взволнованный и благодарный, как никогда.
Рафаэль: ...Я думаю, что, во-первых, сила воли и желание жить, желание, что бы продолжалась моя карьера, и наслаждаться моей семьей, моими детьми, этой малышкой, которая вот-вот должна появиться... Я не могу это потерять, мой долг побаловать ее, когда она родится... Самым важным в моей жизни – помимо моей женитьбы и рождения моих детей, которые до тех пор занимали это место – был момент, когда я открыл глаза после трансплантации и увидел глаза моего сына. Никогда для меня не будет ничего, более прекрасного в жизни. Этот момент всегда будет кульминацией всей моей жизни... Мы сейчас по плану интервью говорим о прошлом, но сам я никогда не говорю о прошлом. Меня заботит только будущее. То, что я сделал, уже прошло, а сейчас я думаю о будущем. И это хорошо. Очень хорошо. Я вижу только позитив... Плохие моменты тоже тебя учат... жить, учат решать проблемы, правда ведь? Потому что жизнь подкидывает тебе проблемы каждый день. Всем и каждому, и так все время. Дилеммы – что делать, что правильно, что неправильно. Ты меня знаешь немного, знаешь, какой я скрупулезный, настоящий Телец во всем, в том, что надо и чего не надо делать.
Звучит Gracias a la vida
Тоньи Морено: Каким вещам учишься, Рафаэль, когда переживаешь нечто подобное?
Рафаэль: Учишься видеть, на что стоит обращать внимание, а на что нет. Прежде всего. Есть вещи, которые раньше тебя очень беспокоили, но они не стоили того. Совершенно. И есть вещи, о которых ты не заботился, а как раз надо было.
Педро Руис: Его самое большое достоинство – это сила воли и постоянство. И в отличие от других моих друзей – Серрат тоже большой мой друг – в нем очень заметна, кроме чрезмерности (в кавычках), чрезмерности в желании жить и работать – очень заметна невероятная самоотдача во всем.
* * * * *
Рафаэль: До трансплантации сладкое вызывало у меня отвращение, казалось приторным. Но я употреблял много уксуса, соли, перца, любил мексиканскую еду. Мне нравилось все очень острое. А теперь – раньше меня это пугало – я полюбил шоколад. Я ем шоколад каждый день. И не поправляюсь. Могу доказать.
Звучит Ámame
Рафаэль: Я, когда записываю диск, естественно, переделываю много раз до тех пор, пока все будет, как надо. Но потом я перестаю этим жить. Я объясню, почему. Я очень требовательный к самому себе. У меня очень много недостатков. И я их слышу всегда. В конце концов, я начинаю думать, что они не так уж плохи. И это не очень хорошо. Не хорошо, теряется перспектива. Поэтому я себя не слушаю никогда. Как только это вышло в свет, я больше не смотрю это, не смотрю на себя.
Тоньи Морено: Рафаэль записал 76 дисков, имеет 324 золотых диска, 48 платиновых и один урановый. При этом он продолжает говорить, что мечтает стать большим артистом. Сейчас в самом разгаре запись его следующего диска и музыкального спектакля, и у него уже есть проекты на следующие четыре года. Это секрет человека, который постоянно обновляется... Что еще тебе остается сделать в жизни?
Рафаэль: Если я начну рассказывать, то придется тебе делать еще одну программу. Можно хотя бы проанализировать те десять лет, которые прошли. И увидишь, сколько было сделано. Если я сделаю хотя бы половину из того, что наметил, то это будут очень интересные десять лет. Я знаю, что многие хотят выйти на пенсию, но я – нет. Я никогда не уйду на пенсию. Я буду до конца. Пусть он будет как можно позже, но до конца.
Тоньи Морено: Ты не будешь объявлять, что уходишь, потому что все равно вернешься.
Рафаэль: Потому что это будет ложь. Я не уйду никогда. Я не могу объявлять что-то, что не сделаю. Потому что я могу почувствовать себя уставшим и уйти в отпуск, но отпуск закончится, и я захочу вернуться. Я не могу говорить, что уйду, потому что это неправда, через три месяца я вернусь. Для чего же говорить, что уйду.
* * * * *
Аляска: Ты согласишься со мной, что он умеет подать себя, то есть знает, что такое быть звездой, потому что он и есть звезда. Не только артист, а звезда. Есть большие артисты, которые хорошие ремесленники, но не имеют той ауры. У него она есть. И не впадает в "звездность".
Росио Дуркаль: Это человек, который всегда вкладывал сердце во все, что пел. Рафаэль – это не только певец, это сердце, сердце, которое он каждый раз, когда выходит на сцену, отдает публике.
* * * * *
Рафаэль: Чудесная женщина. Большой мой друг. А какая она артистка, стоит ли говорить. Все это знают. Но, кроме того, замечательный человек. Она меня обожала. И я ее тоже.
Тоньи Морено: Вы составляли отличную артистическую пару.
Рафаэль: Это правда. думаю, что это был человек, с которым я чувствовал себя наиболее комфортно на сцене.
Тоньи Морено: С кем ты еще выступал? Ты, кажется, делал турне с Лолой Флорес?
Рафаэль: Да. Лола – очень своеобразный человек. Лола – это Лола. Это гениальная фигура от начала до конца, абсолютно. Очень особенная женщина, очень.
Тоньи Морено: Выходила со сцены и говорила: "Я пою первая...". Как это было?
Рафаэль: "Я пою первая, чтобы его послушать...".
Тоньи Морено: "Я пою первая, потому что это я – артистка". А он говорит: "Я тоже...".
Рафаэль: Нет: "Он – номер один, но и я – номер один...". Она была права в том, что она – номер один, без сомнения.
Звучит песня El tamborilero
Тоньи Морено: Читая твою автобиографию, я заметила, что ты пишешь: это были глупости молодости. Мне это очень понравилось, потому что это составляет часть твоей творческой личности. Например, когда у тебя не было денег, ты не хотел брать такси, а всеми силами старался купить машину, только чтобы не ездить в такси в театр. Ты очень заботился об этом...
Рафаэль: Я купил машину, но в рассрочку. Дело в том, что все происходит так, как должно быть. Часто мы большие усилия прикладываем, чтобы все шло так, как нам нужно. Но все такое, каким должно быть.
Тоньи Морено: И артист должен оберегать себя и не слишком рисковать.
Рафаэль: Артист должен заботиться о себе, чтобы люди видели его всегда в форме и всегда новым. Потому что люди имеют право видеть тебя всегда в отличной форме. И я хотел со временем стать хорошим артистом. Поэтому я следовал по своему пути, работал над собой и со временем… Я всегда хотел становиться персонажем песни, которую я пел в этот момент.
Тоньи Морено: А в жизни?
Рафаэль: В жизни я – Рафаэль Мартос, отец Хакобо, Алехандры и Мануэля, муж Наталии Фигероа и друг моих друзей.
Тоньи Морено: Плаксивый?
Рафаэль: Плаксивый? Да, иногда да. Но иногда это хорошо. Это отличный предохранительный клапан. Иногда нужно это делать. К счастью, когда достигаешь чего-то в карьере, то делаешь то, что тебе нравится. Я никогда не делал того, что не хотел. Ты – свидетель этого.
Звучит En carne viva
Тоньи Морено: Есть внуки сейчас?
Рафаэль: У меня ничего такого нет! Ты знаешь хорошо, что этого у меня нет. У меня есть дети моих детей, у которых есть свои имена. Я их зову их именами, а они меня зовут моим именем.
Тоньи Морено: Они тебя зовут Рафаэль?
Рафаэль: Естественно! Как они должны меня звать – Пепе?! Я как говорю: Мануэла! Так ведь? А она меня зовет Рафаэль.
Тоньи Морено: Ты получаешь удовольствие от них, как от того, что есть лучшего в твоей карьере, или потому, что уже не можешь наслаждаться твоими детьми...
Рафаэль: Я от них получаю огромное удовольствие. Но они еще очень маленькие. Когда станут старше, будет лучше.
Тоньи Морено: Ой, я забыла об одной вещи: когда ты начинал гастролировать, а дети были еще маленькие, то говорил про них – мой цирк.
Рафаэль: Да, конечно, это был настоящий цирк. А сейчас цирк стал больше.
Тоньи Морено: Ты всегда возил за собой всю семью.
Рафаэль: Конечно. Так и надо. Я не хотел терять детство своих детей.
Тоньи Морено: Наталия мне сказала, что сейчас ты очень полюбил Андалусию. То есть, ты всегда ее любил, но сейчас...
Рафаэль: Да, сейчас я чувствую сильнее. Я хотел бы закончить свою жизнь здесь, потому что это – моя земля.
Тоньи Морено: Каждому хочется вернуться туда, откуда ты родом, да?
Рафаэль: Да, да. И это очень хорошо, что понимают эти вещи и возвращаются в родные места. Я чувствую себя андалузцем, поэтому езжу туда все чаще и чаще.
Тоньи Морено: Я, когда смотрю на тебя в молодости и в течение всей твоей карьеры, мне кажется, что сейчас ты красивый, как никогда.
Рафаэль: Просто не надо смотреть в прошлое, потому что это хуже. Любой момент прошлого – хуже.
Тоньи Морено: Нет, нет… Но ты выглядишь потрясающе.
Рафаэль: Имей в виду, что мне только что исполнилось пять лет.
Тоньи Морено: Первого апреля.
Тоньи Морено: Ты отмечаешь его?
Рафаэль: Я оба отмечаю. Потому что второй день более важен, чем мой день рождения.
Тоньи Морено: Сейчас я должна была бы сказать вам: вот, это история легенды, Рафаэля Мартоса, но это не так. Я говорю: это первая часть истории. Потому что вторую мы еще увидим. Историю артиста, который уверяет, что только начинает. Доброй ночи и спасибо за то, что были с нами.
Canal Sur
(Television de Andalucía)
2008
Перевод Надежды Загребельной
Обновлено 10.01.2018