Как Рафаэль характеризует американских женщин. 1968

Raphael Рафаэль певец Испания

COMO DEFINE RAPHAEL A LAS MUJERES DE AMERICA. 1968

Мы никогда не могли себе представить, что пара кастаньет смогут сдаться перед Железным Вавилоном (т.е. Нью-Йорком), и более того – впадут в экстаз (кастаньеты, дорогие читатели!), восхищаясь женщиной, идущей по Пятой Авеню или украшающей собой Центр Рокфеллера в эти летние вечера, когда лучи солнца сражаются с тучами, чтобы увидеть, кто добился триумфа; и эти кастаньеты восклицают с андалузским акцентом «Какие дивные женщины!», характеризуя женщин, добавляющих свой штрих (блондинки или привлекательной брюнетки) к этому Манхеттену, являющемуся перекрестком мира и самой вожделенной витриной всего международного женского цветника. Эти кастаньеты, вперяющие свои глаза в женскую красоту, имеют имя – Рафаэль. 

Рафаэль

Идеальный голос и утвердительный жест.

И тот Рафаэль, которого вы видите на экране и слышите на пластиках, анализирует (как хороший ценитель и дегустатор очарования, излучаемого женщиной) и характеризует каждую из тех, кого видит. И он смотрит на них, как садовник смотрел бы, как чужак срезает в его саду самую дорогую из роз. Майскую розу, из тех, что соперничают с Алькасаром и самой Хиральдой во время севильской ферии. Рафаэль смотрит, как они проходят мимо, и тихо восклицает: « Эта кажется султаншей, вырванной из Альгамбры и пересаженной в Нью-Йорк!». И говорит: «Ну какие красивые ножки у этих грингас!» Каждая фраза исполнена остроумия и высокомерия.

Он должен был родиться в цветущий день мая и в Андалузии. Потому что у Рафаэля, улыбающегося юноши, исполненного радости, из каждой поры сочится эта грация юга Испании, он постоянно приветствует людей ободряющим «С Богом!». Почему он всегда смеется, и всегда шутит, этот Рафаэль? Возможно, жизнь – это что-то вроде феи-крестной, относящейся к нему с огромной нежностью и открывающей перед ним дорогу, усыпанную розами. Розами и пышными гвоздиками, как те, что благоухают ночами, хмельными от ностальгии по Андалузии – так назвали арабы этот цветник иберийского полуострова, который выходит на северное побережье Африки, чуть выше пролива Геркулеса (т.е. Гибралтарского пролива).

Сейчас, два года спустя, мы встретились с ним в Нью-Йорке, где он с Коламбия пикчерс снимает свой первый фильм на английском языке – «El Golfo». Но сначала… сначала немного истории. 

Рафаэль

Покоренный просцениум и экран.
Многоликая творческая индивидуальность.

Осень он провел на мадридской Гран Вия. Дворец Музыки устроил премьеру фильма «Cuando tu no estas», в котором играл Рафаэль. И как сказал бы житель престольного града, «это внушало страх», потому что настоящая орда толпилась в театре и на тротуаре на протяжении по крайней мере ста метров от традиционной площади Кальяо. Потом состоялся его концерт с песнями «новой волны» в величественном мадридском театре Сарсуэла. И комментарии тех, кто считал себя понимающими людьми, звучали в следующей тональности: «Что возомнил о себе этот парень? Эстрадный концерт в Сарсуэле? К нему никто не придет!» Но к «парню» пришел, если говорить честно, успех, доходящий до апофеоза.

- Рафаэль, ты – тот самый, кто пел в Сарсуэле?

- «Yo soy aquel (я – тот самый)», - отвечает он в эйфории, вспоминая первую песню, которая получила мировую известность (и он вместе с ней). – Это был мой самый большой триумф.

Мы это знаем, и хорошо это помним. Но перейдем к следующей главе этой краткой истории.

Ее страницы открываются в Майами, во Флориде, штате, окрещенном нашими предшественниками, все еще сохраняющем свое испанское название. Рафаэль приехал из Буэнос-Айреса, закончив съемки фильма «Digan lo que digan». Одни поклонники ждали его в аэропорту. Другие, которых было больше, заняли кресла (более пяти тысяч) в аудиториуме, где он на следующий день устроил свой концерт. Но в этот самый день мы приветствуем его в два часа ночи в театре, где для него и очень маленькой группы друзей (число которых не превышало двадцати) должен был демонстрироваться тот его фильм «Digan lo que digan», которого он еще не видел на экране. И после того, как он посмотрел его, он попросил, чтобы еще раз прокрутили первые две бобины.

Третья глава разворачивается на сцене Нью-Йорка. Рафаэль отснял часть фильма «El Golfo» в Акапулько. С ним работали звезды – ни больше ни меньше, чем Ширли Джонс, получившая премию Академии Голливуда, и Ана Мартин. Сотрудники Коламбия пикчерс знают, что в их распоряжение попала золотая жила, и берегут ее. Нам звонят по телефону, чтобы мы пришли увидеться с Рафаэлем в его номере в St.Regis, куда он в тот же день приехал со съемок, потому что через сорок восемь часов он улетит в Германию.

Когда он пожимает нам руки, улыбка озаряет все его лицо. На протяжении нашего визита она не покинет его ни на секунду. Рафаэль Мартос Санчес, родившийся пятого мая (мы этого не говорили!) в Линаресе, в провинции Хаен (Шиен, как назвали его арабы), - это вибрирующий бубен, наподобие того бубна, о котором нам пел Сантос Чокано*. 

Рафаэль ощущает себя оптимистом, и этот оптимизм наполняет его уверенностью. Мы переживаем «цикл Рафаэля», как раньше (и это помнит даже новое поколение) мы переживали циклы Гарделя, Мохики, Анхелильо, Империо Аргентины, Хоселито, Карлоса Рамиреса, Бенни Море, Адилии Кастильо… Сегодня властелин – Рафаэль. Как был властелином арены (пусть нас простят за это напоминание) Мануэль Родригес, «Манолете», который всплывает в нашей памяти, когда мы говорим о Линаресе.

Рафаэль

 «Yo soy aquel (я – тот самый)» 
Digan lo que digan (пусть говорят)

- How do you do? - приветствует нас Рафаэль.

- Ты говоришь по-английски?

- Надеюсь, что да. Я - оптимист в превосходной степени.

- Понятно, ты же снимаешь фильм на английском языке. Тебе нравится?

- Естественно, так я смогу научиться говорить на этом языке.

- Сколько фильмов ты сделаешь на английском?

- Три: этот, «El Golfo», и еще два.

- А сколько их вышло к нынешнему времени?

- Четыре.

- А первый?

- Первым был «Cuando tu no estas».

У Рафаэля, хорошо сложенного, наделенного грацией и обаянием, лицо цыгана, потому что в нем есть «бесовщинка», а она - почти исключительная принадлежность цыган.

 Он разваливается в кресле и пьет кофе. В этой маленькой гостиной его апартаментов присутствует небольшая группа друзей и мать Рафаэля, решительная и душевная дама, которая смотрит на своего сына как на херувима, который еще не вырос.

 Молодой артист носит испанские сапожки с голенищами средней высоты, плотно охватывающими щиколотки, и андалузскую рубашку с защипами.

- Знаешь, Рафаэль, мы из испанской семьи, но никто не происходит из «tierra del ronquio».

«Tierra del ronquio - землей храпа» (так произносят хаенцы) называют Хаен**.

Рафаэль лапидарно отвечает: «А, поэтому ты так плохо выглядишь"

С детства ему нравилось петь. Это было его неодолимым призванием. Когда в шестнадцать лет он выступил на фестивале Евровидения и занял третье место, хотя был никому не известен, это стало настоящей сенсацией. Тогда он записал свою первую из его пластинок, и они начали пользоваться спросом и взяли барьер - миллион экземпляров. И он начал с триумфом ездить по многим землям, по многим странам, по главным городам мира: Париж, Лондон, Мюнхен, Афины, Рим, Стамбул, Бейрут… Он завоевывает самые эксклюзивные залы Мадрида, Барселоны, Канарских островов. Он снова записывает пластинки - на испанском, французском, итальянском и немецком. Его диск «El Tamborilero» поднялся на вершину продаж и популярности в Испании. Настоящее признание пришло с песней Мануэля Алехандро «Yo soy aquel». С того времени Рафаэль стал исполнителем произведений Мануэля Алехандро, а Мануэль Алехандро - композитором Рафаэля.

Громко заявила о себе другая вещь - «La cancion de trabajo». Не осталось певца новой волны, который бы не ввел ее в свой репертуар. Было невозможно включить в Мадриде радиоприемник и не услышать эту песню. Последовал его второй фильм – «Al ponerse el sol», и когда прошла его премьера в городе медведя с земляничным деревом (т.е. Мадриде) у пятнадцатилетних девочек и юношей не достигших двадцати лет, начались истерики.

Рафаэль Мартос Санчес

- Рафаэль, какая из твоих песен самая любимая?

- «Ave Maria»

- А из самых свежих хитов?

- «Tema de amor» – продано уже больше миллиона экземпляров.

- Сколько песен ты исполняешь в «El golfo»?

- Девять.

- Кто ставит фильм?

- Висенте Эскрива… и Хуан Ибаньес.

- Кто, кроме Мануэля Алехандро, является твоим любимым композитором?

- Тони Хатч.***

Мы отходим в сторону с Гарри Старром, который сделал возможной эту третью главу. Беседа становится общей, и кто-то вспоминает Франсиско Бермудеса, генерального поверенного Рафаэля, которому он частично обязан блистательной карьерой молодого эстрадного исполнителя.

- Вы знаете, мы его женим! - громко восклицает Рафаэль. – Да-да, он наконец женился. В базилике Нуэстра Сеньора де Гуадалупе. Мы с мамой были посаженными родителями.

- Скажи мне, - допрашиваю я его, - что ты думаешь о современной моде, мужской и женской?

- Я думаю, что она хороша. Все развивается. Мода тоже. Мини-юбка прекрасна, если у тех, кто ее носит, красивые ноги. Мода а-ля Неру элегантна. Но она для молодежи, а не для пузатых стариков.

- Однако, Рафаэль, - замечаем мы, - мы должны помнить, что пандиту Джавахарлалу Неру, который ввел ее, было семьдесят пять лет, когда он умер. Но, ясное дело, он был высоким и худым.

Он соглашается.

- Как ты, объехавший половину испанской Америки, классифицируешь женщин наших разных стран?

По его лицу пробегает улыбка, словно юноша собирается напроказить.

- Ну смотри, я расскажу тебе о них, начиная с испанки: испанка – спокойная, сдержанная женщина. Ты видел маху в галерее Гойи в музее Прадо? Так вот, обнаженная маха обладает этим ленивым спокойствием женщины, знающей, что она красива. Испанская женщина – это «настоящая женщина». Кубинка - милая и нежная, но заполошная и шумная, полная жизни. Как бы тебе сказать? Эта женщина похожа на андалузку, но она всегда готова действовать и может оценить шутку как никто. И мало кто сравнится с ней в умении радоваться. Мексиканка похожа на испанку, но более сдержанна, чем наши женщины. Я бы охарактеризовал ее как женщину в старом кастильском духе, как донью Марию де Падилья из Вильяэспесы****. Женщину, которая идет со своим мужчиной на войну, и умеет сражаться так же храбро, как и он. Колумбийка – послушная женщина и домоседка. У нее культ домашнего очага. Она милая и простая. Пуэрториканка «рвется вперед», она несколько заносчива, но трудолюбива, и в глубине души очень хорошая.

Рафаэль Мартос Санчес

- А перуанка, Рафаэль?

- Ах, перуанка больше всего похожа на испанку! Так же, как Лима – город, больше всего похожий на испанские города...

- Венесуэлка?

- Она похожа на колумбийку. Они как сестры-близнецы.

- Что ты скажешь про аргентинку?

- Аргентинка – итог смешения Испании и Италии. Однако это не веселая женщина, хотя ей действительно хочется быть настоящей дамой.

- Ты многого достиг – а какое у тебя сейчас самое большое желание?

- Сняться в роли в фильме «Ласарильо с Тормеса».

- Если мы не ошибаемся, этот великолепный испанский плутовской роман уже был экранизирован.

В первый раз за это вечер, что мы беседуем с ним, ответ Рафаэля звучит серьезно:

- Это верно, он был снят в Испании, но я имею в виду, что поставлю «Ласарильо с Тормеса» как музыкальный фильм. Так же, как сделали с «Оливером Твистом» Диккенса, который Коламбия Пикчерс выпустила в музыкальной версии под названием «Оливер!». Я в восторге от персонажа Ласарильо с Тормеса, и думаю, что из этого романа получится великолепный мюзикл.

Завтра – последний день съемок Рафаэля в Железном Вавилоне. Там, в Нью-Йорке, артист, заставивший звучать немую «h», вставив ее в свое имя, обедает не так поздно, как в Мадриде. Наверное, иногда вечером он ходит в кино. Но сейчас, когда ему надо будет встать рано, чтобы уехать на натуру, где он снимается, он рано ложится в постель. Рафаэль должен отдохнуть, и мы покидаем его. Мы оставляем его, но уносим с собой воспоминание о его широкой улыбке, его веселых выразительных глазах и очаровательном андалузском акценте, которые не смогла стереть ни одна из посещенных им стран.

Стран, где он покорил изысканную подборку дам нашей Америки, характеристики которым он дал, так и не сказав нам, какую женщину он бы предпочел, если бы оказался на распутье, где у него не оставалось бы иной альтернативы, кроме как выбирать дорогу. 

Гонсало де Паласио
09.1968
Buen hogar
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 01.08.2016

Примечания переводчика:

* Хосе Сантос Чокано (1875-1934) — перуанский поэт и дипломат. Имеется в виду стихотворение «Pandereta (бубен)», посвященное испанскому поэту-модернисту Франсиско Вильяэспесе (1877-1936), которое начинается со слов “Madre Andalucía, caja de alegría, / pandereta heroica de vibrante son: / es a ti a quien debo, madre Andalucía, / los desbordamientos de mi fantasía / y las marejadas de mi corazón” (мать Андалузия, ларец радости, героический бубен вибрирующей песни, тебе я обязан, мать Андалузия, безудержностью моей фантазии и волнением моего сердца).

** По одной версии "ronquido" (в андалузском произношении "ronquío") т.е. «храп, хрипенье» – намек на привычку хаенцов. Если кто-то рассказывает нечто невероятное или просит чего-то невозможного, ему отвечают рычанием или храпом: «хррр!», что означает примерно «не дурачь меня» (якобы этот обычай восходит к истории о том, как нападение мавров было отбито благодаря тому, что один из воинов (кстати, по имени Рафаэль) всхрапнул во сне так, что солдаты, которым почудилось,, что это сигнал к бою, проснулись,). По другой версии, всю провинцию шутя называют «землей ronquío», потому что звук «Х» в Хаене, в отличие от других провинций,  произносится форсировано, как гуттуральный смычный согласный, производящий ложное впечатление произносимого «в горле».

*** Энтони Питер «Тони» Хатч (30.07.1939), он же Фред Найтингейл и Марк Энтони - английский композитор, писавший для музыкального театра и телевидения, пианист, аранжировщик и продюсер.

**** Героиня пьесы Ф.Вильяэспесы «Донья Мария де Падилья» (1913), действие которой разворачивается в кастильском средневековье.



Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.