Рафаэль: как я стал кем-то. 1968

Raphael Рафаэль певец Испания

RAPHAEL: CÓMO LLEGUÉ A SER ALGUIEN. 1968

Я не знаю – пожалел ли кто-нибудь о том, что он пел, занимаясь арифметикой, но у меня это получалось плохо. Может быть, это странно, но было именно так.

Рафаэль Мартос Санчес 

Как все дети в школе отцов-капуцинов, я должен был выучить таблицу умножения. И для того, чтобы задача казалась легче, я учил ее, напевая, негромко напевая. Другими словами, я положил ее на музыку.

Однако из-за того, что я все время пел и пел, в один прекрасный день меня услышал один монах - конкретно тот, что дирижировал хором. Он пристально посмотрел на меня. Я подумал, что он будет упрекать меня, однако он сразу сказал: «Я полагаю, что ты будешь мне нужен в моей группе, малыш».

И этот монах дал мне первые элементарные уроки пения: как правильно дышать, как поставить голос – короче, обучил всему тому, что составляет технику певца.

Ах, но я забыл сказать вам, что я учился в Мадриде, и что я покинул мой родной город, Линарес, когда был еще трехлетним ребенком. Я был третьим сыном из тех четырех, что родились в моей семье. Иногда на каникулах я возвращался в мой город, и я был счастлив там, на вольном воздухе, среди просторов полей.

Мятежный юноша

Признаюсь – как учащийся я был жутким учеником, настоящим бедствием. Что меня спасало – это мое положение солиста хора, хотя (несмотря на критику дирижера) я продолжал петь «как вольная птица», свободно изливая мой голос так, как хотелось мне.

Тем не менее, было кое-что еще: меня считали бунтарем, и полагаю, что для этого было две причины. Я убега из школы, а когда находился в ней, я был слишком озорным и непоседливым. Однажды отец-ректор застукал меня за тем, что во время уроков я пел и устраивал настоящий спектакль. Я перепугался и счел за лучшее удрать. Потом я сбежал еще раз, хотя это бегство не имело смысла, так как капуцины решили исключить меня. Узнав об этом наказании, я горько плакал...

Но когда наступило воскресенье, случилась неожиданность. Прихожане, явившиеся на мессу, почувствовали мое отсутствие. Точнее говоря – они заметили, что не хватало моего солирующего голоса. Монахи поняли это и простили бунтаря. Так я смог вернуться в школу и в хор.

Я пообещал, что буду вести себя лучше. Я чувствовал себя счастливым, но должен заметить, что мое исключение из школы повторилось еще два раза. И меня много раз прощали. До тех пор, пока священника, дирижировавшего хором, не перевели в другой монастырь. Тогда мой уход из школы стал невозвратным.

Дорога к пению

Год я прожил на полной свободе, занимаясь с частным учителем. Добрый кабальеро пытался привить мне любовь к книгам, к истории и ужасной математике.

Мои родители, которые пытались воспитать меня таким, как полагается хорошему мальчику, заставляли меня поступить в среднюю школу. Там я сражался с текстами до третьего года обучения. И конечно, музыка все больше овладевала мной. Я знал, что это мое настоящее призвание. Это была огромная мощь и огромные упования, которые притягивали меня, и спасения не было.

Я решил, что стану певцом. Тогда мне было пятнадцать лет. Мне рассказали, что маэстро Гордильо очень хорошо понимает в деле исполнения песен. Я явился в его музыкальное издательство в Мадриде и добился того, что он потерял десять минут, чтобы устроить мне пробу. То есть попросил об экзамене по пению. Я проходил экзамен по математике, но экзамен по пению – нет. Маэстро Гордильо выслушал меня, потом одобрил мою пробу легким наклоном головы и сказал мне: «Юноша, тебе многому надо научиться, но если ты будешь усердно работать, то сможешь стать кем-нибудь»

Я ответил ему, что намерен работать столько, сколько надо. Это были изнурительные месяцы. Для того, чтобы петь, недостаточно иметь хороший голос. Без тех месяцев интенсивной подготовки я бы ничего не добился. Маэстро Гордильо верил в меня. Он поддерживал меня и проталкивал на первом этапе, который всегда, на всех творческих путях, является самым сложным.

Я очень восхищался Шарлем Азнавуром, но мой учитель говорил мне: «Рафаэль, ты должен быть тобой. Ты должен начинать с высот. Ты должен быть амбициозным, должен хотеть всего и отваживаться на все, понимаешь?».

Слава

Начинать с высот. Чудесные слова! Но как я мог начать что-то, если я никого не знал, не записал ни одного диска, и не пел перед публикой?

Маэстро Гордильо предложил мне решение: он представил меня на отборочный этап для конкурса Евровидения. Тогда я спел перед публикой, среди многих других, признанных артистов. Я, должно быть, сделал это вовсе не плохо, так как мне присвоили третье место. Пусть не я буду представлять Испанию на великом европейском событии, но я добился того, чтобы меня выслушали. «Рафаэль, это был настоящий триумф, - сказал мне маэстро. – Сейчас люди начали знакомиться с тобой».

В том же самом году (1962) он представил меня на Фестиваль песни в Бенидорме, где я победил с песней «Llevan». Я был признан лучшим исполнителем. Я сделал огромную ставку и был счастлив, видя результат. Потом были мои диски в фирме Hispavoz: Los hombres lloran tambien, Ellos dos, Un largo camino, Todas las chicas me gustan, Los jovenes enamorados. Я работал в «Noche de Sábado», собирающей огромную аудиторию программе испанского телевидения, и в конце концов в 1966 на конкурсе Евровидения мне выпал мой великий шанс. Тогда я спел «Yo soy aquel». Но все знают, что произошло: мне дали шестое место. Победителем оказался Удо Юргенс с песней «Merci Cherie».

Фото: Его настоящее имя – Рафаэль Мартос Санчес, он родился пятого мая 1945 в Линаресе (провинция Хаен в Испании). Он учился в школе отцов-капуцинов в Мадриде, а позднее получал уроки пения у маэстро Гордильо. Он с блеском дебютировал в кинематографе в фильме «Cuando tú no estás». Самый последний его фильм – «El Golfo». Его рост 167 см, вес – 65 кг. Волосы – светло-каштановые. Он холост.

Вопросы и ответы на ходу

Вопрос: Тебя очень утомляют интервью с журналистами?

Рафаэль: О нет! Я считаю их еще одной необходимой вещью, связанной с моей карьерой, и меня радует, что журналисты интересуются мной.

Вопрос: Ты ожидал такого огромного успеха, какого ты добился?

Рафаэль: По правде, он превзошел все, на что я надеялся. Но когда у артиста такая самоотдача, как у меня, всегда есть надежда, что публика отреагирует соответственно.

Вопрос: И тебя не пугает немного эта огромная популярность, окружающая тебя?

Рафаэль: Пугать – нет. Но характеру я сознательный и ответственный, и прием, который оказывает мне публика, только увеличивает мое чувство ответственности. Иногда я боюсь, что не смогу удовлетворить всех, окажусь не на той высоте, которой ждут от меня.

Вопрос: Ты когда-нибудь боялся потерять голос?

Рафаэль: Нет. Меня пугает физическая усталость. Если я потеряю голос, моя деятельность еще больше сведется к игре. Это будет то же самое, просто без пения.

Вопрос: Ты бы сейчас снялся в таком фильме?

Рафаэль: В фильме на хорошую тему, которая мне понравится – я бы рискнул. Просто публика просит, чтобы я пел... и есть продюсеры, которые меня вынуждают делать это.

Вопрос: Примерно пять лет назад ты в первый раз заявил о себе как о певце, но потом твое имя словно погасло. Что ты делал на протяжении этих двух лет, пока продолжалось твое «затмение», так как три года назад ты снова появился, как тайфун?

Рафаэль: Я не хотел продолжать заниматься тем, что мне предлагали: блистать в маленьких театриках и концертных залах. Говорят, что подъем начинают так, по мере того как артист матереет и зарабатывает немного денег; что таким способом о себе заявило множество людей, ставших потом заметными фигурами. Однако то, что они хотели сказать, не убедило меня продолжать работать подобным образом после того как я победил на таком фестивале, как в Бенидорме, и я решил подождать.

Вопрос: И в это время ты не делал каких-то незаметных вещей?

Рафаэль: Да. Я не останавливался, хотя так могло показаться. Я делал небольшие, но очень значимые вещи. Я выступал на Среднем Востоке, в Германии, во Франции (я спел в парижской Олимпии с Эдит Пиаф, Жюльетт Греко и т.п.). Но дело в том, что это происходило с большими интервалами, и в Испании не получило широкого отклика. Я записал также несколько пластинок, которые были хорошо приняты. Короче, мое имя не потерялось. Я готовил мой великий шанс.

Вопрос: И что это было?

Рафаэль: Концерт в мадридском театре Сарсуэла: двадцать пять песен. Там в ту ночь родился новый Рафаэль – тот, которым я хотел стать, сегодняшний. И сразу последовали мой первый конкурс Евровидения, выступления на телевидении, очень успешные пластинки, еще один конкурс Евровидения с моей моральной победой, которую никто не оспаривал, поездки в Америку...

Вопрос: И тебе уже нечего ждать от будущего и не причин страшиться его?

Рафаэль: Пока у меня есть этот голос и это желание работать.

Вопрос: Знатоки не говорили тебе, что с твоей манерой петь и отдаваться целиком твой голос не продержится и двух лет?

Рафаэль: Но я продержался уже шесть, и знаешь что? Голос стал лучше, чем был несколько лет назад.

Вопрос: Ты заработал много денег?

Рафаэль: Меньше, чем думают люди, и больше, чем я бы сказал.

Вопрос: Что ты с ними сделал?

Рафаэль: Разрешил моему брату управлять ими.

Вопрос: Они принесли тебе счастье?

Рафаэль: Деньги не приносят счастья. Они придали уверенности мне и моей семье.

Вопрос: Как ты организовываешь свой день, когда выступаешь?

Рафаэль: Я поднимаюсь в десять утра и не завтракая ухожу в офис заниматься делами с моей секретаршей; в двенадцать я продолжаю это с моим представителем, менеджером и т.д. Ем, потом записываюсь, а в семь вечера иду на работу.

Вопрос: А когда ты находишься в турне?

Рафаэль: А, тогда хуже. По утрам я путешествую, а вечерами выступаю. Я едва успеваю поспать. При том, что мне нравится спать!

Вопрос: Что тебе нравится пить?

Рафаэль: Пиво, оно такое вкусное! Но от него толстеют!

Интервью взял Антонио Ле Сантьяго
13.12.1968
Cine Universal (Мексика) № 301
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 20.01.2018



Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.