4. Рафаэль и Евровидение

4. RAPHAEL Y EL FESTIVAL DE EUROVISIÓN

«Это единственный певец, какого я знал и какой вообще существует, который, я считаю, внутри является певцом, у него внутри эта глыба. Не потому, что он больше других, или больше имеет, или потому что ему больше аплодируют – а потому, что он родился певцом, чтобы петь, и точка. И это ему нравится».

Мануэль Алехандро о Рафаэле. (Интервью Рафаэля Наваса
от 09.02.2022 в Diario de Cadiz)

Рафаэль, уже ставший музыкальным кумиром молодежи,
в одной из своих характерных поз

Шестидесятые годы увидели рождение нескольких легенд Испании эпохи позднего франкизма. В музыке появляется Марисоль, после ее кинематографического крещения в фильме «Un rayo de luz», премьера которого состоялась в самом начале шестидесятых. Легендарная Марисоль, о которой я рассказал в книге «Marisol. Pepa Flores. Corazón rebelde (Марисоль. Пепа Флорес. Мятежное сердце)», покоряет Испанию шестидесятых и семидесятых, наблюдающую за эволюцией этого персонажа, от слащавой девочки-вундеркинда до женщины, которая в конце концов вступит в коммунистическую партию и запишет диск, пропитанный духом возрождения феминизма «Galería de perpetuas (галерея вечных)». В ее головокружительной биографии отражена вся современная история Испании, с использованием (и злоупотреблением) ее имиджа, ее личных исканий и ее таланта. Это поющая Испания Марисоль, но это также Испания корриды, которая заполняет арены для боя быков, приветствуя криками тореро по прозвищу «Эль-Кордобес» и воспевает голы мадридских йе-йе Пирри, Амансио, Соко [1] и иже с ними. В этой обстановке появляется Рафаэль как великий триумфатор в поп-музыке этого десятилетия, еще до того как Жоан Мануэль Серрат начнет оспаривать у него трон испанской эстрады, а Хулио Иглесиас на заре семидесятых получит определение «наш самый известный за рубежом певец».

Хесус Ордовас называет в своей книге «Historia de la música española» великих исполнителей нашей мелодической песни, среди которых особо выделяет фигуру Рафаэля, появившуюся в лихорадочные семидесятые, когда встретились поп- и рок-музыка, мода на йе-йе и первые барды, современность и неприкрытые архаизмы. Челки и мини-юбки отвоевывали себе место у традиционных причесок и одежды. Тени франкизма показались не такими серыми с расцветом моды на йе-йе, которая пройдет в семидесятые после прорыва прогрессивной музыки и более резкой бит-музыки.

Мода на йе-йе вызвала в реакционной (какой она была всегда) Испании недоверие и полемику. Показательно, что Висенте Фабуэль [2], специалист в данной области, считает Рафаэля певцом йе-йе.

«Надо сразу четко сказать, что испанским певцом йе-йе был Рафаэль, а уже потом – все остальные. Рафаэль, одаренный в вокальном отношении как никто другой, и пользующийся в эксклюзивном порядке таким невероятным композитором, как Мануэль Алехандро, в эти годы делал или не делал все только по своему усмотрению, у него была огромная коллекция сокровищ, какой в тот период никто в стране не мог похвастаться («Estuve enamorado», «Yo no tengo a nadie», «Digan lo que digan», «Mi gran noche», «Cuando llega mi amor» и т.д.). и несмотря на неоднозначность его фигуры, как было сказано выше, пока он служил песне (а не наоборот), и превращался в карикатуру на самого себя, примерно четыре года, которые продолжалась мода на йе-йе, «мальчик из Линареса» продвигал этот жанр здесь и за рубежом так, как никому никогда не удавалось. Это популярная легенда, для неофитов – певец йе-ей, которого надо открыть для себя».

Интересен это взгляд Фабуэля на Рафаэля-йе-йе, хотя потом он поставит под вопрос некоторый откат назад. Любопытно и восприятие современного Рафаэля, детища своего времени в шестидесятые, которого в семидесятые будут рассматривать как устаревшего артиста, ставшего жертвой своего собственного успеха и эгоцентризма. Это навязанное критикой видение артиста, хотя взвешенный анализ, пластинка за пластинкой, позволяет увидеть другие нюансы.

Несомненно, в шестидесятые годы Рафаэля воспринимают как бесспорно великого деятеля, манерного и склонного к чрезмерности, но одаренного несомненным артистическим темпераментом. Франкизм постарается воспользоваться взлетом народного кумира - артиста, любимого телевидением режима, который пять лет выступает на рождественских фестивалях, организованных Кармен Поло, супругой диктатора. В 1965 Рафаэль пел для генерала Франко и его гостей на приеме, состоявшемся в Ла-Гранха в Сан-Идельфонсо. Это выступление стало его первой встречей с диктатором, для которого он исполнил две песни - «El largo camino» и «Los hombres lloran también». В определенном смысле эти выступления были бесценными для начинающейся карьеры. Мануэль Роман спрашивал себя в своей книге «Canciones de nuestra vida», был ли Рафаэль певцом - фаворитом режима. И категорически отвечал, что нет, хотя и признает, что тот был протеже Госпожи, то есть Кармен Поло.  В этой же книге приведены высказывания певца о диктаторе в следующих выражениях: «Когда я познакомился с ним, он произвел на меня большое впечатление. Я пел для него несколько раз. В первый раз он обратился ко мне на «Вы». В моем репертуаре ему особенно понравился тот марш, в котором говорится о «долгой дороге». Я сохранил несколько подарков Франко: запонки, портсигары, бумажник...».

Рафаэль старался демонстрировать, что он не интересуется политикой, чтобы избежать приписывания ему воззрений, которые могли бы скомпрометировать его. Понятно, что это отсутствие позиции – тоже способ позиционировать себя. Такое аполитичное поведение влекло за собой критику его недоброжелателей. Франсиско Умбраль [3] в своей книге «Diario político y sentimental de España (политический и эмоциональный дневник Испании)» сумел приблизиться к феномену Рафаэля, охарактеризовав его как самое большое и ценное олицетворение нашего китча:

«Рафаэль – не исполнитель копла, фламенко, мелодической песни или поп-музыки. Рафаэль – это чистый и уникальный китч, с гарантией качества, которым является его голос, и поэтому, начиная с шестидесятых, меня всегда интересовал казус Рафаэля, потому что он создает новый жанр для испанцев. У Рафаэля китчем является спектакль, манера выступать, декорации, темы его песен, постоянная пароксизмальная экзальтация, какие устраивал только Энди Уорхол. Используя эту барочную и опасную тесситуру, Рафаэль спасает эту огромную миниатюру, включающую его жестикуляцию и наряд, благодаря единственной очевидной и великой истине: качество и новизна голоса, который охватывает диапазон от мальчика из хора до ночной глубины Синатры.

Умбраль помещает Рафаэля в испанскую традицию барокко, потому что китч не перестает оставаться слабым отражением испанского барокко. Все в линаресском артисте, как отмечает автор возвышенной «Mortal y rosa» [4], является апофеозом в плане голоса и жестикуляции, исполненным в стиле семьи Чурригеро [5]. О политике и Рафаэле он также упоминал в одной из своих статей в «El Mundo», говоря об отношениях певца и галисийского художника Тино Грандио [6]. В прозе Умбраля. посвященной Рафаэлю, он не тратит время понапрасну, как не тратит его в своих произведениях о других звездах нашего музыкального небосвода – Марисоль и Ане Белен.

Умбраль называет Рафаэля «Рапа». Он говорит, что познакомился с ним в семидесятые годы в его мадридской квартире на улице Хуан Рамон Хименес. Они были почти соседями. Он вспоминает группу поклонников, приветствовавших его, когда он входил или выходил из дома. Рафаэль в рассказах Умбраля коллекционировал картины Тино Грандио, которого можно было увидеть в Café Gijón; в число его клиентов входила Кармен Поло. В статье, опубликованной в «El Mundo» 30 января 1994, Умбраль делает вывод: «Мы с Рапой любим друг друга. Он был мальчиком из хора в шестидесятые, когда я рыскал как голодная пума, борясь за жизнь, в поисках работы, среди сорняков, ожидая рассвета.[7] У него я научился делать прическу. Сейчас он устраивает концерты для демократичной королевы, как делал это для дамы в черном. Наши артисты аполитичны». Писатель и журналист, уроженец Вальядолида, уже приводил свидетельство художника Тино Грандио в одной из своих лучших книг «La noche quel leguè al Cafè Gijón (вечер, когда я пришел в кафе Хихон)». Тино Грандио нарисовал несколько дождливых картин, словно написанных бытовым туманом, а потом очень успешно продал их Рафаэлю и другим людям.»

Однако, чтобы это повествование не утратило своей упорядоченности, надо вернуться к Рафаэлю в шестидесятые годы, любимому артисту режима, который в своем имидже обрел способ жить в мире, не являющимся архаично-испанским, который может быть современным и дышать другим воздухом. Для Испании периода франкизма и позднего франкизма конкурс Евровидения мог стать окном в мир, способом создать себе европейский, открытый и нормальный имидж, несмотря на аномалию, которой perse (лат.сам по себе) был такой тиранический единоличный режим, как франкизм. Испания начала принимать участие в фестивале с 1961, с Кончиты Баутисты. В предыдущие годы (конкурс был учрежден в 1956) она на нем не появлялась. За Кончитой Баутистой последовали Виктор Балагер, Хосе Гуардиола, «Los TNT» и снова Кончита Баутиста. В большинстве случаев Испания получала на конкурсе больше горя, чем славы. Так что возникла мысль о Рафаэле как о средстве переломить ситуацию. У певца был ряд неоспоримых достоинств и более соответствовавший времени облик.

Интервью великого журналиста Анхеля Касаса в Fotogramas.
Рафаэль - обсуждаемый, но неоспоримый 

Два появления «мальчика из Линареса» на конкурсе Евровидения (в 1966 и 1967) оказались для него очень позитивными, укрепив его международный статус. И хотя не стал победителем и не приблизился к первым местам на конкурсе, Рафаэль продемонстрировал европейский стиль и ухитрился покорить публику и специализированную прессу. В некотором роде ему пошло на пользу появление на таком конкурсе, как Евровидение, которое было музыкальной витриной для начинающих артистов.

В марте 1966 Рафаэля выбрали, чтобы представлять Испанию на конкурсе Евровидения с эффектной песней Мануэля Алехандро «Yo soy aquel», которую композитор из Хереса посвятил своей жене. Было необходимо потянуть за официальные ниточки и получить разрешение, потому что певец находился на военной службе. В том году конкурс Евровидения проводился в Люксембурге. Рафаэль не стал победителем, хотя его песня оказалась одним из грандиозных событий на конкурсе, несмотря на то, что она заняла седьмое место, похороненная обстановкой конкурса, где обычно были задействованы многочисленные скрытые интересы. Несмотря на это, песня имела успех и была записана на нескольких языках. На том конкурсы отличился Удо Юргенс, представитель Австрии, с песней «Merci, chérie». Из Италии приехал великий Доменико Модуньо с песней «Dio, come ti amo».

«Я не победил, но ушел победителем» - пишет Рафаэль в своих мемуарах. Это был успех поражения. Бывают проигрыши с ароматом триумфа, и это был один из них. Проявления рафаэлистской лихорадки он пережил при возвращении из Люксембурга, в аэропорту Барахас. Рафаэлю не нравились такие встречи и многолюдные сборища. Он прошел через такое со своим сыном Хакобо (которому едва исполнилось два года) в Эсейсе в Буэнос-Айресе. В Барахасе все было иначе, потому что тогда Рафаэль впервые ощутил этот взрыв восторга публики. Он шагал, словно плывя среди плакатов и флагов. По его собственным словам, «Это был ритуал успеха, о которой я столько мечтал».

Мануэль Алехандро Альварес-Бейгбедер родился в Хересе в 1933, он сын композитора и дирижера Хермана Альвареса-Бейгбедера, и его крестили в той же купели, что и гениальную Лолу Флорес, в храме Сан-Мигель. Министр иностранных дел Хуан Луис Бейгбедер был двоюродным братом отца Мануэля, а тот, в свою очередь, был потомком Мендисабаля, вошедшего в историю Испании девятнадцатого века благодаря процессу национализации, названному его именем.

Мануэль Алехандро, получивший благодаря отцу классическое образование, предпочитался считать себя автором песен, который пришел в эту профессию почти случайно из-за жизненных обстоятельств. Мануэль Алехандро черпал из источников Бетховена, Шостаковича, Шумана, Брамса, Шопена и других великих представителей классической музыки. Это был его музыкальный мир, хотя судьбазаставила его стучать по клавишам ради песен, продолжающихся две или три минуты. Об этом он рассказал Маргот Молине в интервью для газеты "El País" в связи с чествованием, которое ему устроили на родине в конце ноября 2020 по случаю Фестиваля испанской музыки в Кадисе:

«В шестнадцать лет, когда я уже начинал давать фортепианные концерты, я сломал локоть правой руки. Меня оперировали пять раз, я три года не работал, а потом я бросил это занятие, потому что понял, что никогда не буду достаточно хорош после перелома, а вот писать песни у меня получается неплохо. В это время я очень грустил и не переставал искать произведения для левой руки. Мне сказали, что Равель написал фортепианный концерт для левой руки, и мой отец купил мне партитуру. Когда я начал ее разучивать, я узнал, что она написана для Пауля Витгенштейна [8], потерявшего руку во время Второй мировой войны. Его брат был философом, и это подвигло меня, в семнадцать лет, прочитать его «Tractatus», так что я, взяв его за основу, начал углубляться в философию, а потом прочитал многих других авторов. Песни, которые я пишу, не выходят из моды, потому что они базируются на такой классике, как Брамс и Шопен, а также потому, что для того, чтобы сочинять их, надо быть влюбленным.»

Из всего этого следует, что Мануэль Алехандро чрезвычайно хорошо образован в плане музыки, но является также великолепным читателем, который способен искать ответы в философии. Одно из его достоинств – умение сочетать свой интеллектуальный поток с популярными тенденциями. Потому что в его песнях присутствует глубина легкости. Рафаэль станет одним из главных исполнителей песен Мануэля Алехандро, но его вещи будет петь также Хулио Иглесиас, популяризовавший «Manuela», написанную для Мигеля Анхеля, представившего ее на Фестивале в Бенидорме в 1974, и «Así nacemos» - еще одну яркую мелодию в репертуаре Хулио в семидесятые годы. К его произведениям обратятся также Марисоль, Нино Браво, Росио Хурадо, Жеанетт, Луис Мигель и другие. Все они найдут в Мануэле Алехандро квалифицированного композитора, с преимущественно любовными текстами, способствующими приятности мелодий. В случае Рафаэля он прекрасно понимал, что тому надо предложить репертуар, который усилит его драматизм и театральность выступлений на сцене. С 1963 по 1965 Рафаэль и Мануэль Алехандро плодотворно работали в тандеме, способном делать мелодраматические вещи, но также и легкие песни. Стиль йе-йе сочетался с французскими тенденциями. «Yo soy aquel», которую не смог записать Лучо Гатика [9], - яркий пример стиля Рафаэля и поиска песен в европейском духе, который вел Мануэль Алехандро, всегда отстаивавший величие копла и Кинтеро, Леона и Кироги. Возможно, «Yo soy aquel– песенная эмблема дуэта Рафаэль-Алехандро, и певец много раз выбирал ее для завершения своих концертов. По мнению Тосильдо, тут и начинаются столпотворения, безумства, коллективное помешательство – реальное начало истории легенды.

Алехандро рассказывает собственную историю любви. В 1964 Мануэль Альварес-Бейгбедер, который уже был женат, познакомился в одном издательстве с Пурификасьон Касас Перес. Мануэль Алехандро занимался переложением на испанский язык зарубежных песен, а Пурификасьон печатала то, что он ей диктовал. Эта близость привела к возникновению любовных отношений, а «Yo soy aquel» стала письменным свидетельством этой любви. Пурификасьон Касас появилась в титрах песен Мануэля Алехандро под псевдонимом Ана Магдалена – в честь жены Иоганна Себастьяна Баха.

Рафаэль сделал своим пыл песни «Yo soy aquel». Никогда дуэт Алехандро-Рафаэль не заходил так далеко. С одной стороны – человек, называющий себя сочинителем песен, усердным читателем таких философов, как Витгенштейн, которому не нравилось, когда его называли композитором, потому что композитором был его отец, специалист по духовной музыке. С другой стороны – буйный малограмотный певец с всепобеждающей личностью и сверхчеловеческой самоотдачей на сценах мира.

«Yo soy aquel» - это вершина автора песен в теснейшей связи с певцом, это вызов любимой, которой он задает вопрос в стиле провансальского трубадура. Для Рафаэля любовь предполагает некоторое представление, театрализацию, из-за чего кажется, что он переигрывает. Но Рафаэль также хорошо управляется и с более содержательными песнями. В «Yo soy aquel» постоянно повторяется название песни, создавая требуемый настрой. Песня стартует спокойно, в нижнем регистре тенора, а затем следует мощное крещендо и громкий припев. Композиция начинается с желания влюбленного, который преследует любимую в снах. Рафаэль блистает в вокальном плане до граничащего с апофеозом финала, с некоторыми протяжными нотами, являющимися элементами мелодии. «Yo soy aquel» - одна их тех песен, которые способны обезоруживают слушателя, и в ней Рафаэль определил модель для будущих песен его репертуара. Аранжировка и энергичная оркестровка усиливают экспрессивность этого произведения. Эмоциональное, виртуозное и мощное пение Рафаэля делают все остальное.

Yo soy aquel, que cada noche te persigue,
Yo soy aquel, que por quererte ya no vive,
Él que te espera, él que te sueña,
Él que quisiera ser dueño de tu amor, de tu amor.
Yo soy aquel, que por tenerte da la vida,
Yo soy aquel, que estando lejos no te olvida,
Él que te espera, él que te sueña,
Aquel que reza cada noche por tu amor.
Y estoy aquí, aquí, para quererte,
Estoy aquí, aquí, para adorarte,
Yo estoy aquí, aquí, para decirte,
Que como yo, nadie te amó.
Yo soy aquel, que por tenerte da la vida,
Yo soy aquel, que estando lejos no te olvida,
Él que te espera, él que te sueña,
Aquel que reza cada noche por tu amor.
Y estoy aquí, aquí para quererte,
Estoy aquí, aquí para adorarte,
Yo estoy aquí, aquí para decirte:
Amor, amor, amor,

Я тот, кто каждую ночь преследует тебя,
Я тот, кто, любя тебя, больше не живет,
Тот, кто ждет тебя, тот, кто мечтает о тебе,
Тот, кто хотел бы владеть твоей любовью, твоей любовью.
Я тот, кто отдаст жизнь, чтобы обладать тобой,
Я тот, кто, находясь вдали, не забывает тебя,
Тот, кто ждет тебя, тот, кто мечтает о тебе,
Тот, кто каждую ночь молится о твоей любви.
И я здесь, здесь, чтобы любить тебя,
Я здесь, здесь, чтобы обожать тебя,
Я здесь, здесь, чтобы сказать тебе,
Что так, как я, никто тебя не любил.
Я тот, кто отдаст жизнь, чтобы обладать тобой,
Я тот, кто, находясь вдали, не забывает тебя,
Тот, кто ждет тебя, тот, кто мечтает о тебе,
Тот, кто каждую ночь молится о твоей любви.
И я здесь, чтобы любить тебя,
Я здесь, чтобы обожать тебя,
Я здесь, чтобы сказать тебе:
Любимая, любимая, любимая. 

Тут применены анафоры в начале строки и повторение слов. Это песня о любви и о желании, но сделанная по правилам, установленным артистом Рафаэлем, которого Васкес Монтальбан считал воплощением сентиментализма сарсуэлы. Несмотря на это утверждение, нельзя отрицать индивидуальность певца и мелодические способности Мануэля Алехандро, глубоко познавшего секреты хорошей песни, связывавшей его с пылкой народной аудиторией, а также романтических штампов, с которыми Рафаэль будет хорошо управляться. Романтические клише, фанфары оркестра и вокальные способности артиста сошлись, чтобы обеспечить желаемый результат.

«Yo soy aquel» - одна из тех песен, которые он увековечит в своем репертуаре, неизменно присутствующая в его концертах, и она самым убедительным образом отражает истерию, которую в шестидесятые певец вызывал у своих поклонников. Среди живописных вариантов записи этой песни выделяется версия уроженки Малаги, живущей в Севилье, Вирхинии Гарсии Морено, прозванной Sansona del siglo ХХ (Самсон ХХ века), которая записала в компании «Belter» сингл, где она демонстрирует свое собственное видение песни «Yo soy aquel». В шестидесятые годы Марисоль могла сосуществовать с прыжком лягушки (прием тореро) «Эль-Кордобеса», а Рафаэль – со спектаклем мускулистой «Самсонши», которая также выходила на арены для боя быков. Это исконная Испания и современная Испания, которая не могла отойти от карпетано-ветоновского наследия и пыталась смотреть за пределы стереотипов. Не будет более эпатажной версии «Yo soy aquel», чем та, что исполняет великанша Вирхиния. Не будет недостатка в певцах, которые предложат свое видение «Yo soy aquel», символа репертуара Рафаэля,лучшего образчика его сценического нарциссизма.

Сам Рафаэль в 1966 выпустил версию на французском языке, под названием «Dis-moi lequel». Мексиканская певица Имельда Миллер исполнила ее в 1967, с названием «Tú eres aquel (ты – тот самый)», в своем альбоме «Presentando a Imelda Miller». В Испании появятся версии Педрито Рико и Руди Вентуры; в Аргентине - Роберто Йанеса; в Колумбии – Альси Акосты и Оскара Гольдена; в Бразилии – Агнальдо Тимотео. Сейчас мы попадаем в область самых экзотических версий. Актер Пако Вальядарес сделал свой собственный вариант для телепрограммы «Telepasión Española (испанские телестрасти)», показанной на TVE 24 декабря 1993. Марк Паррот, превратившийся в быстро взлетевшего «парня с родинкой», также записал ее в 1999. Давид Больсони сделал ее главной мелодией теленовеллы Montecristo (2006). Годом позже свою собственную версию сделал Абрам Матео. Давид Бустаманте, результат неописуемой и спорной в музыкальном отношении «OperaciónTriunfo», спел для программы Europasión (еврострасти) наTVE (2008).Эту песню также пародировали, как показывает номер, сделанный актером и певцом Эду Сото на конкурсе талантов Tu cara me suena (твое лицо напоминает мне...) на Antena 3 (в 2015). Ее также записали Альберт Бартиньоль, Мартин Баррейро и Моника Лопес для передачи «Telepasión Española (испанские телестрасти)», показанной на TVE в Рождество 2015. Еще в одной программе TVE, «La mejor canción jamás cantada (лучшая песня, когда-либо спетая)» ее исполнила севильская певица Мелоди.

Возвращаясь назад в моем повествовании, я обращаюсь к 1966, когда был создан фан-клуб. Тринадцатилетняя Марибель Андухар заложила первый камень рафаэлемании, рассмотренной андалузской журналисткой Мариной Берналь в книге «Soy Raphaelista (я - рафаэлист)». Рафаэль вызвал неконтролируемую реакцию помешательства среди своих поклонниц. Он также соглашается на инсценировку одного-другого эпизода – это способ оставаться на виду, чтобы сохранить свой статус кумира толпы. В феномене фанатства есть свои темные и светлые стороны. Певица Амалия, проявившаяся после «Operación Triunfo» в 2017, скажет об этом очень откровенно: «Есть люди, которые очень любят тебя, и те, кто до смерти ненавидит тебя, но и то, и другое внушает некоторый страх». Рафаэль поддержит то поколение программы «Operación Triunfo», спев с ними «Mi gran noche» на заключительном концерте.

В 1967 Рафаэль возвращается на конкурс Евровидения с еще одним хитом, «Hablemos del amor», написанным Мануэлем Алехандро – это их вторая совместная попытка. В год проведения этого конкурса импресарио и филантроп Антонио Ариса Канадилья, генеральный директор кадисской виноторговой фирмы «Casa Pedro Domecq» в Мексике, подарил композитору набор Паркер - перьевую и шариковую ручку. С этого момента все песни Мануэля Алехандро будут написаны этой ручкой. Одной из самых успешных была вышеупомянутая «Hablemos del amor», которую Рафаэль решил вывести за рамки своего ураганного стиля, показав себя более сдержанным и спокойным, но уверенным в своих способностях и своей индивидуальности. После этой второй попытки он не стал победителем конкурса Евровидения, в этот раз проходившем в красивейшем городе, Вене, и вызвавшем широчайший отклик в мире музыки. Песня снова оказалась за пределами конкурса и премий. Это была очень мелодичная и гармоничная композиция, нараставшая к финалу как шквал. На этот раз Рафаэля обошла Сэнди Шоу, исполнившая босиком «Puppet on a string (марионетка на веревочке)». «Hablemos del amor» станет еще одним великим хитом, несмотря на то, что на конкурсе Евровидения она не поднимется выше шестого места. Но в этом году певец записывает свою пластинку Eurovisión 1967, которая окажется номером первым по объему продаж. В это же время Рафаэль снимается в фильме Марио Камуса «Al ponerse el sol», после которого выйдет долгоиграющая пластинка, включающая большинство песен из этой картины.. . 

Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 06.01.2023

Примечание переводчика:

[1] Хосе Мартинес Санчес «Пирри» (1945), Амаро Варела Амансио (1939), Игнасио Соко Эспарса (1939,-2015) – футболисты мадридского Реала.

[2] Висенте Фабуэль (1950) испанский музыковед и телеведущий из Валенсии.

[3] Франсиско Умбраль (1932 - 2007) – испанский писатель, журналист, эссеист, автор нескольких писательских биографий.

[4] Mortal y rosa – книга Франсиско Умбраля (1975), гибридное произведение с элементами мемуаров, личных дневников, монолога и поэтической прозы.

[5] Чурригереско - позднебарочный (начало XVIII века) этап развития архитектуры Испании, для которого характерны изобилие деталей, украшений, богатый декор.

[6] Константин Грандио Лопес (1924-1977) – испанский художник, лауреат Премии ЮНИСЕФ-1968.

[7] Аллюзия на трилогию испанского врача и писателя Пио Барроха (1872-1956) - La lucha por la vida: La Busca, Mala Hierba, Aurora Roja («Борьба за жизнь: Поиск, Сорняк. Алая заря» (1904-1905), описывающую судьбу деревенского парня, приехавшего в Мадрид.

[8] Пауль Витгенштейн (1887-1961) – австрийский и американский пианист, педагог, брат философа Людвига Витгенштейна (1889—1951), известный исполнением фортепианных концертов только левой рукой после ампутации правой.

[9] Луис Энрике Гатика Сильва (1928–2018), - чилийский исполнитель болеро, киноактер и телеведущий.