19. Встреча с Хосе Луисом Пералесом

19. ENCUENTRO CON JOSÉ LUIS PERALES

Рафаэль распрощался с Мануэлем Алехандро, чтобы душой и телом отдаться уроженцу Куэнки Хосе Луису Пералесу, который в восьмидесятые совмещает свою сольную карьеру с участием в работе других артистов. Рафаэль записывает с Пералесом две пластинки подряд в эпоху, когда он получает знаменитый Урановый диск за продажу пятидесяти миллионов дисков – это достижение постоянно упоминается в каждом интервью. Первая пластинка Пералеса, более вдохновенная, чем вторая, называется «Eternamente tuyo» и включает аранжировки Данило Ваоны, который в прошлом десятилетии направлял первые музыкальные шаги Мигеля Босе, а также способствовал некоторому возрождению карьеры Виктора Мануэля, внеся свое творческое начало в такие его пластинки, как «Soy un corazón tendido al sol» и «Luna». 

   • Raphael. Eternamente tuyo 
(Hispavox – 1984)

Рафаэль своего не упускал, а Данило Ваона, итальянец, был плюсом для его карьеры. Ваона закончил миланскую консерваторию имени Джузеппе Верди по классу рояля, а через два года завершил свое изучение композиции и дирижирования. Его первый значительный контакт с поп-музыкой произошел благодаря Мине, с которой он в 1972 записал «Vorrei a verti nonostante tutto». В 1973 Ваона участвует в фестивале в Сан-Ремо как дирижер оркестра, а с 1976 становится художественным руководителем в «CBS», где работает с рядом итальянских певцов – таких, как Сандро Джакоббе и Раффаэлла Карра. В том же году он работает как музыкальный продюсер с начинающим Мигелем Босе и начинает активное сотрудничество с «CBS» и «Hispavox» в Испании.

Пластинка «Eternamente tuyo» открывает баллада «Y fuimos dos», начинающаяся монологом того, кто только что потерял любовь, но уходит, чтобы снова встретить ее в другом человеке. Так что это песня о надежде после бури, о том, как забыть прошлую любовь, чтобы заменить ее новой любовью. «Y me perdí en el azul de su mirada y emborraché m icorazón con tantos besos y luego amaneció, y vimos apagarse las estrellas y fuimos dos (И я потерялся в синеве его взгляда и опьянил свое сердце огромным количеством поцелуев, а потом рассвело, и мы увидели, как гаснут звезды, и нас было двое)». 

Как было с Мануэлем Алехандро, Рафаэль вносит в каждую любовную балладу Хосе Луиса Пералеса драматический момент. Его исполнительская мощь перекраивает их, добавляя лихорадочные нотки, эти тексты могут показаться предсказуемыми, но в них Рафаэль обычно выкладывается до конца. Так происходит в «Sólo te tengo a ti», песне о любви, созвучной названию пластинки, в которой он обращается к любимой со страстью, но также спрашивает о причинах ее ледяного молчания, обо всех тех ошибках, которые могут возникнуть в любых отношениях между двумя влюбленными: «No hay otros besos que no sean tuyos no hay un secreto que no sea el nuestro no hay otro amor que el tuyo te quiero, te quiero eternamente tuyo, mi alma, mi cuerpo (Нет других поцелуев, кроме твоих, нет секрета, кроме нашего, нет другой любви, кроме твоей, я люблю тебя, я люблю тебя, навеки твои моя душа и мое тело)».

Петь о любви во всех ее видах. Это по-прежнему стремление артиста, расточающего свою мощную драматургию в «Frente al espejo», песне, которой очень повезло на эстраде, и которую он будет продолжать исполнять еще много раз. Перед показом этой композиции Рафаэль вывозил на сцену зеркало, в котором отражалось его собственное лицо, устраивая дуэт с самим собой. Зеркало символизировало течение времени, и он заканчивал тем, что в финале песни разбивал его вдребезги. Эта песня, украсившая новый репертуар, свидетельствовала о его любви к театральности.

 Следующие песни на этой пластинке: «Cuando te sueño», «Qué me importa» (настоящая декларация принципов, прозвучавшая вживую.), «Despertar al amor» и «Ámame». Кажется, что все они следуют одной схеме. Они выигрывают в исполнении Рафаэля, но в них нет напряжения лучших шлягеров его репертуара. Новинкам пришлось безуспешно бороться со старыми хитами прошлого, и эта битва была проиграна еще до начала.

Из всех песен на пластинке особого внимания заслуживает «Y cómo es él?», которую Пералес уже записал в 1982 для своего диска «Entre el agua y el fuego». Рафаэль сделал ее своей, перенеся песню на территорию экспрессивности, жить на которой может только андалузский певец. Рафаэль заменяет зеркало на пустое кресло, чтобы произнести драматический монолог Пералеса, на который обратят внимание также юмористы и имитаторы всех сортов.

Еще одна выдающаяся песня на пластинке «Eternamente tuyo» и, таким образом, в репертуаре Рафаэля восьмидесятых - «Ámame», которая с этого момента будет с ним неразлучна. Это еще одна театральная неистовая и динамичная баллада: «Besame, ya sabes que por ti daría hoy la vida, mírame que vuelvan tus miradas a encender las mías. Ámame y luego repíteme hasta enloquecer que te quiero (Поцелуй меня, ты же знаешь, что сегодня я отдал бы за тебя жизнь, посмотри на меня, чтобы твои взгляды снова зажгли мои. Люби меня, а потом повторяй мне, пока я не сойду с ума: я тебя люблю)». Рафаэль отдает всего себя, в искусстве пения он доминирует и в мелочах, и в главном. Пералес, понявший его драматический ритм, сочиняет для него баллады, которые переживут момент, в который они были записаны.

«Ámame» - это любовь, которая востребована, несмотря на ушедшие годы. Это пламя, которое снова вспыхивает. А «Estoy llorando hoy por ti», напротив, говорит о любви, которая не была настоящей и безвозвратно увяла. «Estoy llorando hoy por ti ya ves que tontería pasaron muchos años y otra vez volví a pensar en ti (Я плачу по тебе сегодня, ты видишь, какая глупость, прошло много лет, и я снова начал думать о тебе)». Некоторые песни о любви живут в прошлом. Они напоминают о любви, которую унесло время. Это случай «Quien me lo iba a contar», красивой песни о подростковой любви, которая осталась запечатленной в памяти, о встрече нежных влюбленных через много лет: «Éramos niños ayer lejos del bien y del mal y por la calle al pasar la vi. Ella vestía de azul yo iba vestido de gris y en una esquina le di un beso, y esa mañana de abril nos escapamos los dos para inventar el amor a solas... Вчера мы были детьми, далекими от добра и зла, и проходя по улице, я увидел ее. Она была одета в синее, я был одет в серое, и на углу я поцеловал ее, и в то апрельское утро мы вдвоем сбежали, чтобы наедине придумать любовь...)».

Любовь – это обещание, правда, которую поют, но также и ложь, разбивающая сердце. Пластинка заканчивается на определенной горчинке, с раздражением в голосе артиста, с негодованием, вызванным неверностью. В каждой аранжировке Ваона сумел создать для  Рафаэля изящное звучание без крайностей, несколько однообразное: «Es mentira cuando digo que te espero cuando digo que te sueño, es mentira desde el día que te vi llegar aspirando los perfumes del amanecer es mentira, desde el día que te vi hablar con el cuando vuelves y te abrazo cuando digo que eres todo lo que tengo, es mentira (Это ложь, когда я говорю, что жду тебя, когда я говорю, что мечтаю о тебе, это ложь с того дня, как я увидел, как ты пришла, вдыхая ароматы рассвета; это ложь с того дня, как я увидел, как ты разговариваешь с ним; когда ты возвращаешься и я обнимаю тебя, когда я говорю, что ты - все, что у меня есть, это ложь)».

• Raphael. Yo sigo siendo aquél 
(Hispavox – 1985)

Вторая работа Пералеса для Рафаэля называется «Yo sigo siendo aquel», это формула утверждения и самовнушения, словно в этом была необходимость - при том, что андалузский артист отпраздновал свою серебряную свадьбу с песней. Пластинка была записана в Риме с итальянскими музыкантами по настоятельному желанию Данило Ваоны. На ней были автобиографические моменты, отраженные в «Yo sigo siendo aquel» и «Un día más». Аранжировки, в узнаваемом стиле восьмидесятых, использовали цифровую ударную и клавишную установку, а также некоторые новшества, порожденные прогрессом в технике записи. Звучание стиля Ваоны, уже присутствовавшего в предыдущей пластинке, стало ярче.

«Un día más» - это портрет артиста, который вдали от славы, аплодисментов и презентаций чувствует себя одиноким. Пералес хорошо знает Рафаэля. Он выслушивает его как артиста и как человека. Это одиночество артиста, которое также использовал Хулио Иглесиас. назвавший один из своих лучших дисков «Un hombre solo» - это диск с песнями самого Мануэля Алехандро, созданными в те годы, когда он дистанцировался от Рафаэля.

Не все то золото, что сверкает в артистическом мире – с бесконечными гастролями, с постоянным и утомительным пребыванием на виду. Холодная постель в отеле и телефон выступают как единственная ниточка, связывающая с семьей: «Y un día más en la distancia escucharé su voz y me dirá que por allí todo anda bien que han arreglado los faroles de la calle y que hoy los niños han llegado un poco tarde (и еще один день я издалека услышу ее голос, и она скажет мне, что там все в порядке, что уличные фонари починили и что сегодня дети немного задержались)». После аплодисментов приходит одиночество в отеле. Сцена арендована, а красные цветы не могут завуалировать это ощущение временности артиста, идущего словно тень по городу, в котором он живет мимоходом. Пералес, как артист, прекрасно понимает это ощущение, и воплощает его в песню. Он сводит Рафаэля с его собственным артистическим имиджем. Тот, кто находится у сцены – Рафаэль Мартос. Другой – РАФАЭЛЬ.

«Me estoy quedando solo» - еще одна из песен, сделанных точно по мерке Рафаэля, в которой он демонстрирует свою вокальную мощь и сценические способности: «Me estoy quedando solo en el amor después de amarte tanto me voy acostumbrando a estar sin ti... (Я остаюсь один в любви после того, как я так сильно любил тебя, я начинаю привыкать жить без тебя...)». В этой балладе Рафаэль выкрикивает одно из этих отчаянных и умоляющих «я люблю тебя».

Песня «Cuando no estabas tú» в некоторых пассажах звучит по-андалузски, в стиле современной коплы, которую Пералес писал для таких тонадильеро, как Исабель Пантоха. Рафаэль растягивает гласные, снова отдается пению как исполнитель, и выходит за все рамки, выпевая «Cuando no estabas tú, yo no era nada... (когда не было тебя, я был ничем)». Это монолог любовной самоотдачи, чистая безмерная страсть, помещенная в бокал песни.

Есть моменты, в которых любовь предстает более несущественной, с неудачными аранжировками, заигрывающими с музыкой диско и сменяющими скрипки на синтезаторы. «Un día volveré» - ода любви к Андалузии, к этой земле, о которой он поет, находясь далеко, но которая никогда не покидает его. Это Андалузия, страна известняка [1] и вина. Рафаэль поет так, словно он изгнанник, который, находясь вдалеке, вызывает в памяти образы его родины, включая монолог гитары фламенко. «Un día volveré cuando te hayas dormido y tus calles de piedra cruzaré como cuando era un niño (однажды я вернусь, когда ты будешь дремать, и пройду по твоим каменистым улицам, как ходил, когда был ребенком)». Андалузия – утраченная родина, которая живет в самой душе Рафаэля и не перестает время от времени появляться в его песнях, более или менее удачно. Это песня, пропитанная ностальгией, предшествует композиции «Yo sigo siendo aquel», в которой Пералес изображает Рафаэля двадцать пять лет спустя. Это очень уместное продолжение для человека, которому нужно подчеркнуть, что он остается таким же, каким был, знаменитым артистом, записавшим «Yo soy aquel». Это сражение со временем, когда он снова и снова смеется над упадком, является частью самой сущность певца - бегуна на длинные дистанции. В «Yo sigo siendo aquel» артист говорит, что он не изменился, он путешественник по жизни и мечтатель, чья жизнь на виду у всех заставляет его понемногу принадлежать всем людям.

Рафаэль воспевает стендалевскую любовь-страсть во всевозможных ее проявлениях. В «Dile que vuelva» звучат оркестровые выверты, которые так хорошо подходят Рафаэлю. Рафаэль возлагал большие ожидания на «Tu cuerpo: mi refugio y mi rincón», но в конце концов песня ушла из его концертов. Пластинка завершается броской «Definitivamente soy feliz» и «A veces me pregunto dónde estoy», где в еще одной песне-исповеди снова появляются обоснованные сомнения артиста.

Маруха Торрес, исследовавшая феномен Хулио Иглесиаса в своей книге «Oh, es el! (о, это он)», в середине восьмидесятых посвятила Рафаэлю эти строчки в «El País» под заголовком «No se habla de mi porque no se me discute (Обо мне не говорят, потому что меня не обсуждают)». Это интересно, потому что там собраны заявления артиста, и они дают представление о жизненном и творческом моменте, который он переживает. В разговоре всплывает политика, и Рафаэль, судя по всему, пытается аргументировать свою позицию. Он не избегает обсуждения его соперничества с Хулио Иглесиасом и отношений с его публикой, ставшей более нормальной и менее фанатичной. Рафаэль горячится, демонстрирует свою гордость, ему ясно, что его задача – продолжать оставаться в первых рядах. Как обитатель сцены, он знает, что его искусство не зависит от моды. Рафаэль защищает свою песню на каждом из концертов, на которых он опустошает себя, со всеми последствиями. Публика принимает его ставший глубже стиль. Она ищет в Рафаэле артиста, способного жестами рассказать трехминутную драму так, словно завтрашний день не наступит. Маруха Торрес позволяет ему вести монолог. Рафаэль беседует с ней накануне благотворительного концерта в мадридском театре Лопе де Вега, проводимого в пользу Фонда Королевы Софии, которая председательствует на этом концерте.

«Что значит – что я сейчас представляю как продукт? Ай, я в восторге от этого слова «продукт». Спроси это в моей фирме звукозаписи. Рафаэль – продукт, который продается лучше всего. Да, я по-прежнему испаноговорящий певец, который продается лучше всех, наряду с Гарделем... и Хулио. У Хулио продается много пластинок. Есть одна вещь, в которой у меня есть преимущество перед ним, и это - годы. Хотя он старше меня, я начал в четырнадцать, и мне тридцать девять. Хулио продал две долгоиграющие пластинки, «Hey» и одну под названием «América, América», это что-то типа возрождения. Я считаю, что Хулио Иглесиас очень хорошо понимает в своем деле, он делает все хорошо, никогда не рискует делать то, что не может, а это признак ума...

Он как я, потому что я отваживаюсь делать то, что могу сделать. Нет, я не хочу быть Фрэнком Синатрой, я хочу быть Ра-фа-э-лем, потому что мой стиль, хорош он или плох, уникален. И кроме того, он очень наш, потому что люди, которые меня видят... ну не знаю, в Монреале, говорят: это андалузец. Не испанец! Андалузец (...) Что - в Испании прошло безумие «Рафаэль»? Ну, поклонники остались, они все те же, которые выросли, и есть новые. Дело в том, что я, не хвастаясь, скажу, что не считаю, будто это прошло, все осталось на своем месте. Сейчас вместо того чтобы вопить на улицах, они аплодируют в театрах, и я очень спокойно прихожу и ухожу из аэропортов (...), но я продаю все столько же дисков, все так же собираю полные залы, так что скажите, где упадок. Я меньше появляюсь в прессе? Дело в том, что моя жизнь не такая, чтобы там появляться, я не политик, которым это нужно больше всего, и у меня не скандальная личная жизнь. Нет, в том, что ты утверждаешь, есть резон, но ведь обо мне уже не говорят, потому что я здесь. Ведь мне удалось в течение нескольких лет стать обычным, потому что несмотря на мою долгую карьеру, я только начинаю.

Мне очень нравится Серрат, потому что он работает очень в стиле фламенко, особенно его ранние песни; и Мари Трини, которой есть что рассказать, и она это рассказывает. Потому что я по-прежнему верю, что песни надо исполнять. Потому что, заметь, сейчас я тебе говорю: «Не смотри на меня так, потому что я все тот же, у меня меньше блестят глаза и т.д.»/ Ты понимаешь? Потому что это имеет смысл, если я говорю тебе это так, с интенцией, ис-пол-няя. Но если я скажу тебе «тарара, тарара», абы как, то это не то. Нет, я не задаю темы, на которые для меня будут писать, я, скажем так, вдохновляю их со сцены. То есть когда Хосе Луис Пералес увидел, как я пою «Y cómo es él», перед вставшими с мест зрителями, которые плакали, он написал для меня четыре следующие песни, потому что он сказал мне: «это то, что с этим можешь сделать ты».

(...) Хотел бы я спеть в Белом доме для Рональда Рейгана? Знаешь, я предпочитаю видеть, как люди приходят в театр посмотреть на меня, как приходил Брежнев, это очень хорошо, но я не ходил в Кремль петь, нет, потому что это значит проводить политическую кампанию. Я голосую, и голосую за правых, но я никогда не смешиваю политику с песней, и мне смешно, когда говорят, что в идеологическом плане я против того или этого, потому что о том, что я думаю, знаю только я. Конечно, я приходил на благотворительные концерты доньи Кармен Поло (и был очень польщен), как приходили многие другие, от Антонио Гадеса до кого угодно, я считаю это честью, потому что туда приглашали не кого попало, Перико или Пепито, а меня. Но у меня есть моя собственная политика. Знаешь, чего бы мне хотелось? Чтобы правили те, кто лучше всех умеет это делать, и скажи, наивен ли я".

• Raphael: «No se habla de mí porque no se me discute». 1984

В 1985 Рафаэль исполняет свою мечту - устроить бесплатный концерт на стадионе Сантьяго Бернабеу. На этой сцене в 1983 уже пел Хулио Иглесиас. Потом это сделали еще считаные артисты: в 1986 Фрэнк Синатра; в 1987 «U2», «UB 40» и «The pretenders»; и сам Хулио Иглесиас в 1989. К ним в 2002 добавились «Operación triunfo» и Брюс Спрингстин в 2008 и 2012.

И 22 июня 1985 наступила великая ночь. Рафаэль вышел на сцену Бернабеу [2]. Оркестром на этот раз дирижировал Рафаэль Рабай, музыкант, связанный с миром копла, который несколько лет ездил в турне с Рафаэлем Мартосом. Это позволило ему побывать в городах половины мира и поработать с оркестрами из сорока или более музыкантов, и даже дирижировать Филармоническим оркестром Нью-Йорка и выступить в таких культовых местах, как «Radio City». В ту знаковую ночь к обычному составу оркестра был добавлен негритянский хор из двух мужчин и четырех женщин, который возглавлял певец из США Бенни Диггс, создавший в семидесятые группу «R&B Revelation». Среди хористок находилась Аттала Шабасс, дочь Малькольма ИКС. Репертуар, отобранный для Бернабеу, представлял собой потрясающую подборку великолепных хитов, где не были забыты и самые свежие вещи. Прозвучала классика шестидесятых, но также и восьмидесятых. Одна за другой следовали «Mi gran noche», «Cuando tú no estás», «Desde aquel día», «Hablemos del amor», «Los amantes», «Que sabe nadie», «En carne viva», «Como yo te amo», «Frente al espejo», «Provocación» и т.п. СТР. 199 Это был настоящий парад прошлого, настоящего и будущего, потому что тот многолюдный концерт пронизывало ощущение, что это «точка и продолжать с новой строки». Кульминацией ночи стали «Aleluya del silencio» и «Yo soy aquel», непобедимый гимн, эмблема пылкого артиста, который чувствует себя в полной власти своего искусства.

Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 20.01.2023

Примечания переводчика:

[1] В Андалузии агрикультура базируется в основном на землях, богатых известью, образующих почвы, идеальные для земледелия в засушливых районах.

[2]  35. Yo sigo siendo aquél. 1985