2. Истоки
2. ORIGINES
«Мой отец был строительным рабочим.
Он рисковал своей жизнью, работая на лесах за сорок сентимо.
И эти сорок сентимо, плюс то, что моей матери удавалось достать
ценой больших жертв, - было все, что поступало в дом».
Рафаэль
«Через год ты уже будешь никем».
Франсиско Бермудес - Рафаэлю
У всего есть начало. Рафаэль рассказывал, что его семья была скромной, но не нищей. Он был счастливым ребенком, счастливым толстячком, как он любил говорить, остря с некоторой иронией. Детство - это воспоминания, которые формируют дух того взрослого, которым мы будем. Человек, получивший прозвище «мальчик из Линареса», приступил к делу с того, что, как и многие начинающие артисты, стал участвовать в таких радиоконкурсах, как «Conozca sus vecinos (познакомься со своими соседями)», где он добился определенных успехов и где он часто менял свое имя, чтобы прозвучать еще раз и еще лучше, называя себя Рафаэлем Гранадосом или Марселем Виванкосом.
Детство и юность Рафаэля / La infancia y la juventud de Raphael
После этих опытов на радио, заложивших основу, в фирме грамзаписи «Philips» вышел его первый альбом, не получивший особого отклика, и с самого начала Мануэль Алехандро оказался factótum (лат. доверенное лицо) для его песен.
Этот творческий союз стал возможен благодаря Пако Гордильо, сыну маэстро Гордильо, который уже выступал в качестве художественного представителя Рафаэля и друга его семьи. Он был первым, кто поверил в Рафаэля и кто привел на его путь Мануэля Алехандро.
Практически не сделал ничего. В своих мемуарах Рафаэль утверждает: «Пако Гордильо является частью моей истории... Более того, почти с самого начала. В итоге я стал шафером на его свадьбе и крестным его первого ребенка. То же самое произошло у меня и с Мануэлем Алехандро».
Пако Гордильо, менеджер Рафаэля /
Paco Gordillo, el manager de Raphael
То, что касается происхождения артиста, его начала, о нем так или иначе было рассказано во множественных “житиях” этого персонажа и в документальном фильме «Raphaelismo», снятом Movistar и выпущенном в прокат в начале 2022 года.
Шестьюдесятью годами ранее, в 1962, происходит ключевое событие в карьере Рафаэля Мартоса (таково настоящее имя кумира, без встроенного в него «ph»). В том году он одержал победу на фестивале в Бенидорме.
Рафаэль - победитель Бенидорма /
Raрhael es vencedor de Benidorm. 1962
Именно с этого триумфа начинается генезис и построение мифа, и позади остаются его выступления в кабаре «La Galera», где он получал сто восемьдесят песет. «La Galera» была залом с веселыми девушками, расположенным на улице Вильялар в Мадриде. В этом клубе разврата Рафаэль понял, что вызывает интерес у аудитории, которая пришла туда совсем не для того, чтобы слушать музыку. Мы говорим об Испании эпохи развития. Это важно отметить. Это Испания, в которой, чтобы стать артистом, нужно было получить удостоверение артиста театра, цирка и варьете.
В театре Фуэнкарраль Рафаэля отвергает сам Антонио Руис Солер, известный в артистическом мире как танцовщик Антонио, с которым у него позже будет еще один инцидент в театре «Bellas Artes» в Мексике и с которым он в конечном итоге примирится.
Рафаэль станет поп-идолом в контексте экономического и социального развития и зарождающегося среднего класса. Испания эпохи социологического франкизма, которая молится и зевает, внешне ослаблена, и мы должны подчеркнуть, что внешне, потому что диктатура все еще существует и задействует репрессивные механизмы, когда ситуация обостряется. Давайте не будем забывать о конкретных фактах, которые произошли в те шестидесятые годы туристического бума и празднования двадцати пяти лет «мира», плотно переплетенных между собой. В 1963 военный трибунал приговорил к смертной казни Хулиана Гримау, в честь смерти которого Виолета Парра споет «Qué dirá el Santo Padre» (что скажет Святой Отец?)», а в 1969 франкизм покончил с жизнью студента Энрике Руано, и ввел чрезвычайное положение. Поп-музыка - это открытый балкон, с которого доносятся более или менее успокаивающие мелодии, несущие облегчение от царящего вокруг ущемления прав. Появляется Марисоль, вундеркинд шестидесятых, которую в конечном итоге задушит ее продюсер и первооткрыватель Карлос Гоянес. Рафаэль уверенно продвигается вперед в качестве главной звезды той новой сентиментальности, которую он представляет.
Как сказал Мануэль Васкес Монтальбан, который никогда ничего не делал просто так: «Рафаэль - это синтез Сарсуэлы и teenager (англ.тинэйджера)». Любопытная смесь, по крайней мере, для одного великолепного в музыкальном отношении десятилетия. Десятилетия, в котором появляются Битлз, Роллинг Стоунз, Боб Дилан, в котором Жак Брель проходит посвящение в парижской Олимпии ( в нем фольк, рок и поп пересекаются, чтобы взаимно обогатиться и вывести популярную музыку на самый высокий уровень). В Рафаэле будет что-то исконно испанское[1], но также и определенная современность, отсюда и описание Васкеса Монтальбана, который станет как социолог исследовать популярную музыку тех лет в таких произведениях, как «Сентиментальная хроника Испании».
Raphael en "Cronica sentimental de Espaňa". 1970
До Рафаэля франкистская Испания в музыкальном плане ориентировалась на очень исконную культуру с преобладанием неправильно понятого музыкального андалусизма. Копла, которая всегда была востребована, была использована властью, подчинена стереотипу, и была неспособна вырваться из неподвижности. То же самое можно сказать и о фламенко, звуки которого, исходящие из хересских табанкос[2], окажут такое большое влияние на Мануэля Алехандро. Это годы репрессий и автаркии, когда музыкальное радио не стало обычным явлением, за некоторыми исключениями. Бонет-де-Сен-Педро[3] может сосуществовать с Кончей Пикер[4]. Доминирующими музыкальными жанрами становятся болеро и копла. И на андалузской волне возникает очень популярная фигура Маноло Эскобара, представителя так называемой «испанской песни», которая есть не что иное, как андалузская песня. Таким образом, публике навязывается фольклор внутреннего потребления. Маноло Эскобар находится на переднем крае музыки не только в области звукозаписи, но и в кинематографе, снимаясь в шестидесятых годах в специально созданных для него запутанных комедиях, в которых прокламируются традиционные ценности. Показательный пример - фильм «Un beso en el puerto - Поцелуй в порту» (Рамон Торрадо, 1965), в котором Маноло Эскобар поет такие вещи, как «La minifalda» и «Viva el sol de España», в контексте рекламы потребления, развития и туризма. В некотором смысле, сохраняя дистанцию, Рафаэль примет эстафетную палочку у Маноло Эскобара и вложит в свое горло новое музыкальное время, по крайней мере, внешне.
В эти годы мы не можем забыть феномен, который представляет «Dúo Dinámico», потому что это означает принятие англосаксонской модели и зарождающегося рок-н-ролла. Маноло де ла Кальва и Рамон Аркуса во многих отношениях являются первопроходцами. Они привлекают молодежную аудиторию и любителей поп-музыки, и способствуют появлению фан-клуба, и являются одним из одаренных предшественников рафаэлизма.
Рафаэль в музыкальном плане олицетворяет модернизацию Испании шестидесятых годов. В музыкальном отношении страна становится открытой для иностранного влияния, не только для англосаксонской музыки, но и для поп-музыки, которая приходит из Франции и Италии. До такой степени, что в конце шестидесятых годов мы столкнулись с безусловно взаимообогащающей неоднородностью стилей, хорошо изученной музыковедом Селсой Алонсо. Рафаэль является значительной частью этих ветров перемен.
В главе «Поп в Испании» Большой энциклопедии поп-музыки (1900-1973), написанной Хосе Марией Иниго и Хесусом Торбадо, феномен Рафаэля обобщен в его связи с тонадильей. Другими словами, его успех объясняется тем, что это классический тонадильеро, который связан с музыкальной традицией послевоенной Испании. Его огромный профессионализм высоко оценен, и это не вопрос исполнения баллады, потому что Рафаэль - первый популярный артист в нашей стране, который повысил значение работы певца и потребовал минимальных условий для гастролирующего артиста, которому приходится выступать на разных сценах. Этот профессионализм и это возвеличивание его профессии будут признаны даже его недоброжелателями.
Рафаэль родился 5 мая 1943 года, в тот же день, когда родился некий Карл Маркс, несколькими месяцами позже родились Хулио Иглесиас (23 сентября), и Жоан Мануэль Серрат (27 декабря). Таким образом, в 1943 был хороший урожай. В упомянутой Большой энциклопедии поп-музыки для объяснения Рафаэля используется фраза поэта из Кадиса Хосе Марии Пемана, очень близкого певцу: «У Рафаэля не десять тысяч невест, а десять тысяч мамочек». Пеман, которого в наши дни критикуют, был певцом поп-музыки Рафаэля, и также имел некоторое отношение к развитию его отношений с журналисткой Наталией Фигероа. Но об этих вещах сегодня уже никто не вспоминает.
В то десятилетие - послевоенные и голодные сороковые годы, огромным успехом пользовалась песня под названием «La vaca lechera (дойная корова)» на слова Хакобо Морсильо, бывшего франкистского комиссара, и музыку маэстро Фернандо Гарсиа Морсильо (с которым он не был связан никакими родственными узами). Это десятилетие, в котором появляется одолеваемый голодом персонаж Карпанта[5], которым мы обязаны карикатуристу Эскобару. Юмор как форма бегства в годы покаяния. Как бы то ни было, мир очень тесен, а Хакобо Морсильо был многогранной личностью, и помимо написания текстов песен он в конце пятидесятых начал работать с Аугусто Альгеро в таких музыкальных издательствах, как «Canciones del Mundo», где мальчик по имени Рафаэль, пока еще без добавленного к имени универсального знака «ph», проходил стажировку, и уже распевал с несомненной непринужденностью и мудростью.
Рафаэль родился в Линаресе, хотя в некоторых биографиях говорится, что он появился на свет в городе Мартос. Рождение ребенка произошло в Больнице Маркизов за четыре года до того, как в соседнюю палату положили смертельно раненого тореро Манолете. Фактически, то в одной, то в другой биографии дату рождения Рафаэля решают поместить в 1947 год, в тот самый год, когда бык Ислеро нанес Манолете трагический удар рогом.
В 1996 городской совет Линареса решил назвать одну улицу его именем. Находящаяся в центре города улица Орфила была переименована в честь Рафаэля Мартоса, Рафаэля, линаресского артиста, который родился на улице Доктор, где уже была установлена мемориальная доска в его честь. Предложение исходило от Народной партии и было одобрено всеми членами совета. Интересно, что единственной группой, которая воздержалась, была PSOE, хотя член совета от социалистической партии Луис Рентеро нарушил избирательную дисциплину своей партии и проголосовал против.
Улица Рафаэля в родном городе /
La calle de Raphael en la ciudad natal. 1996
Рафаэль родился в Линаресе, в том же городе, в котором родилась писательница, поэтесса и профессор Фанни Рубио[6], которая вспоминает о нем следующими словами:
«Я знаю Рафаэля несколько лет, но мы встречались в Линаресе только в тот день, когда открыли посвященный ему музей в Линаресе. Мне никогда не нравилось, что он поет «Я тот, кто преследует тебя по ночам», но на лекции, которую я прочитала в Тиране в 2008 на Рождество, албанские школьники встретили меня, распевая на испанском языке «El tamborilero», и растрогали меня».
В очень раннем возрасте мальчик Рафаэль Мартос уже проживает в Мадриде в районе Куатро Каминос, на третьем этаже дома № 1 по улице Каролинас, на пересечении с улицей Браво Мурильо, напротив храма Сан-Антонио.
Мадрид. Улица Каролинас / Madrid. La calle de las Carolinas
Несмотря на этот ранний переезд в столицу, Рафаэль всегда будет защищать свои андалузские корни и в 1990 запишет альбом, называющийся именно так – «Andaluz», который начинался песней «Échale guinda al pavo» и заканчивался песней «La bien pagá». Тонадильеро Рафаэль показал себя здесь во всем блеске.
• Raphael. Andaluz (Sony Music – 1990)
В этом творческом странствии необходимо вернуться к концу пятидесятых, когда Рафаэль поступает в школу маэстро Мануэля Гордильо. Он приходит туда из счастливого детства, в котором осталось пение в хоре храма Сан-Антонио под руководством монаха-капуцина, отца Эстебана.
Мадрид. Храм Сан-Антонио-де-Куатро-Каминос /
Madrid. San Antonio de Quatro Caminos
Я отсылаю к мемуарам Рафаэля «Y mañana qué (а завтра что?)», которые представляют собой важный документ для исследования этих воспоминаний линаресского артиста о жизни до обретения его славы. Многое из того, что там рассказывается, без воспроизведения печатного текста, будет продублировано в документальном фильме «Raphaelismo». В этих письменных мемуарах есть упоминания о его трех братьях и сестре, которая умерла через несколько месяцев после рождения. «Я был общительным ребенком», - пишет он в первой главе «Мой район. Мои люди. Отец Эстебан», еще до обязательного упоминания о своих родителях, его мадридском доме с четырьмя балконами и монахе-капуцине Эстебане де Сегоньяль, который спросил мальчика, что он поет, и тот сказал, что поет «La Tani» - новая отсылка к миру копла.
В школу маэстро Гордильо придут и другие будущие звезды, такие как Росио Дуркаль и Массиэль. С Росио он несколько раз выступит на одной сцене, исполняя песни «Cómo han pasado lo saños», «Qué sabe nadie» и даже популярную рождественскую песенку «Yo me remendaba» в один из тех неизбежных и обязательных рождественских появлений Рафаэля.
Массиэль[7] снимется и похвалит его в фильме режиссера Антонио Исаси Исасменди «Rafael en Raphael», увидевшем свет в 1975. Это та самая Массиэль, которая, не напрягаясь, смогла перейти от исполненной на конкурсе Евровидения «La, la, la» к воспеванию Бертольта Брехта, и которая уважала Рафаэля как неутомимого труженика певческой профессии:
«Нас с Рафаэлем объединяет огромная любовь к профессии и уважение к работе. Что нас разделяет, так это, вероятно, то, что в идеологическом плане у тематики наших песен мало общего. Но я с детства была более активной, теперь у меня более интенсивная жизнь, и, возможно, у нас даже будет что-то общее, потому что я снова пою о любви, и это единственная тема, о которой он всегда пел. Я считаю, что того, что нас объединяет, больше того, что нас разделяет. Нас разделяет публика. Аудитория Рафаэля - патерналистская, материнская, в которой много пятнадцатилетних девушек из определенного, высококвалифицированного социального слоя. Эта публика - дамы сорока лет и старше, которые хотели бы иметь его своим идеальным сыном, потому что он такой пухлощекий и нежный...»
До его посвящения в артисты на фестивале в Бенидорме, подражавшем конкурсу в Сан-Ремо, Рафаэль выигрывает радиоконкурсы, идеальное средство продвижения в то время, и, как уже упоминалось, поет в скромном клубе под названием «La Galera». На одном из вечеров, выступая в заведении с сомнительной репутацией, он знакомится с молодым пианистом по имени Мануэль и по фамилии Алехандро, уроженцем Херес-де-ла-Фронтера – это была судьбоносная встреча, потому что с нее зародится дружба и музыкальное сотрудничество, которые сформируют канонический репертуар Рафаэля.
Мануэль Алехандро, главный композитор Рафаэля /
Manuel Alejandro, el compositor principal de Raphael
В начале 1961 Рафаэль дебютирует на телевидении, которое стало ключевым фактором в его творческом развитии. Затем он пройдет прослушивание в фирме звукозаписи «Philips», голландской межнациональной компании, расположенной на мадридской Пасео-де-лас-Делисиас, и эти «ph» из «Philips» вклинятся в его имя:
«Я собирался записываться в «Philips», и эти «ph», с которых начиналось название этой промышленной империи, просто взывали ко мне со светящейся вывески, венчающей здание на Пасео-де-лас-Делисиас. И вдруг пришло озарение, лучше не скажешь. RAPHAEL. Начнем с того, что «ph» удлиняет написание моего имени в плане графических и визуальных эффектов. С другой стороны, это позволяет мне называть себя Рафаэлем просто так, без фамилий или чего-то еще. Среди испанских артистов того времени это не было чем-то необычным.
Переломным моментом в восхождении Рафаэля к профессиональным высотам станет Бенидорм (первая ночь, когда, как сказал артист, он плакал от удовольствия плакать), где в 1962 он одержал победу на фестивале, исполнив «Llevan». Очень молодой певец, который приходит на эту выставку, уже знает, как заботиться о своем голосе и вести себя как профессионал. Это рвение приводит его к победе к неудовольствию его соперников.
• Raphael. Llevan (Philips - 1962)
Ради такого удобного праздничного события он представил публике такую мелочь, как тринадцать песен - излишество, которое было не очень хорошо воспринято его конкурентами. В 1964 мексиканский певец Хавьер Вега записал версию «Llevan» и «Cada cual», предвосхищая мифоманию, которую Рафаэль пробудит в Мексике в скором времени.
Журналист Мигель де лос Сантос в своих мемуарах вспоминал Рафаэля следующим образом:
«Без особых усилий и даже особенно не стараясь, я сумел вызвать в своей памяти мои самые ранние воспоминания о телевидении. Я был сторонним наблюдателем, это был сентябрьский вечер 1962, Рафаэль только что был объявлен победителем фестиваля в Бенидорме с песней под названием «Llevan», и я пригласил его на интервью в музыкальную программу «Escaladel a fama (лестница славы)», которую я вел в прямом эфире каждый вечер на «Radio Intercontinental». По окончании программы, где в ходе интервью мы смогли прокрутить песню-победительницу (благодаря тому, что он сам проявил предусмотрительность, взяв с собой пластинку), он решил оказать мне любезность, подарив ее мне. Чтобы не расставаться с единственным экземпляром, который у него был, он попросил меня сопроводить его в магазин под названием «Faraday», расположенный в нескольких метрах от радиостанции. Я попытался отговорить его, заверив, что рано или поздно его фирма грамзаписи предоставит мне ее. Мне это не удалось, и через десять минут мы были в «Faraday», где сотрудницы были крайне удивлены не только тем, что увидели его входящим в дверь, но и особенно тем, что певец попросил их продать ему экземпляр его собственной пластинки. И занимаясь фотографиями, которые нужно было сделать с ними, раздачей автографов, поиском диска, упаковкой его и т.д., мы пробыли в магазине около получаса...»
Мигель де лос Сантос неоднократно встречался с Рафаэлем. Например, в 1979 тот был гостем его программы «Retrato en vivo (живой портрет)». Программа открылась выступлением Рафаэля, исполнившего «El buscador de aplausos», и вступлением журналиста:
«Сегодня у нас здесь один из самых своеобразных артистов, которых Испания создала за последнее время. И в качестве такового этого персонажа обсуждают, хвалят и восхищаются им. Он будет среди тех, кто сыграл главную роль в большой или маленькой истории последней трети двадцатого века в Испании. Он один из немногих людей, которые имеют право сказать, что в свое время его знали сто процентов его соотечественников».
Raphael en "Retrato en vivo" con Miguel de los Santos. 1979
Первая пластинка Рафаэля появилась в 1962, но она должна была быть записана годом раньше и включать песни «Tú, Cupido», «Inmensidad», «Te voy a contar mi vida» и «Perdona, Otelo». Есть предварительная версия песни «Tú, Cupido», записанная Кариной на пластинке «RCA (Radio Corporation of America)» называвшейся «Benidorm III Festival Español de la canción (III Испанский фестиваль песни в Бенидорме)». Одна из песен того первого урожая хитов, «Inmensidad», уже была наделена сентиментальным мазохизмом, который он позднее проявлял неоднократно: «Необъятность моей неудачи, необъятность моей агонии...», - пел субтильный молодой Рафаэль, который исполнил ее в его дебютный вечер в «La Galera» под аккомпанемент рояля Мануэля Алехандро. «Inmensidad» была демонстрацией сентиментального краха и завуалированно повествовала о проститутке, которую главный герой песни не может вытащить из грязи ее собственного ремесла.
Важная черта этой первой пластинки - что на ней как композитор уже указан Мануэль Алехандро, который напишет лучшие хиты певца. Среди этих ставших боевым крещением произведений также были такие легкие вещи, как «Alta costura», и такие любовные истории, захватывающие и волнующие, как «Tu conciencia», преамбула к чрезмерности, присущей артисту, которому уже пришлось по вкусу «seseo»[8] - его применением он во многом обязан совету Томаса Муньоса, тяжеловеса фирмы «Hispavox», который понимал, что при использовании акцента «сесео» у Рафаэля было больше шансов на южноамериканском рынке.
«Alta costura» и «Tu conciencia» появятся на пластинке фирмы «Barclay» вместе с «Me dirás» и «Precisamente tú». Рафаэлю аккомпанировал Мишель Коломбьер и его оркестр. Эдди Барклая привлекал голос Рафаэля, который, находясь в Париже, зацикливался на афишах театра Олимпия, где, как он знал, однажды со всеми почестями будет гореть его имя. А пока записывает несколько первых песен, в которых прослеживается определенный космополитизм в духе Синатры, и присутствует удивительно выразительная фотографическая эстетика яркой обложки, с Рафаэлем в виде кумира с поднятой головой и воздетыми вверх руками, в полутени, со снятой курткой. Ему было шестнадцать лет. Все выглядело очень театрально. «В Париже находился, - рассказывает Рафаэль в книге «Y mañana qué?», - испанский танцор, Уолдо, который уже был на пенсии, большой друг маэстро Гордильо, и он, прослушав одну из моих пластинок, передал ее владельцу фирмы «Barclay» Эдди Барклаю. Тот сразу заинтересовался моим голосом. Должно быть, я так сильно ему понравился или произвел на него впечатление, что он настоял на том, чтобы познакомиться со мной».
Это был первый раз, когда будущий кумир толпы увидел Париж, Город Света. Более месяца Рафаэль прожил в отеле в Латинском квартале. В своей книге о певце Альфредо Тосильдо рассказывает, что в те долгие ночи ожидания, в те серые парижские рассветные часы, в холодные дни той суровой зимы Рафаэль выстраивал свое будущее, руководствуясь необычайной интуицией, которая никогда не изменяла ему.
XIV. La primera vez que vi París
Рафаэлю было ясно, что хочет петь и оставить свою жизнь на сцене. Долгие бесплодные ожидания его не устраивали. Певец вспоминает, что тот холод в Париже был сильнее, чем тот, который он испытал в России. Конечно, в России он уже был тем певцом, кумиром масс, который чувствовал тепло публики даже в суровые зимы, а в Париже, напротив, он был тем еще неизвестным юношей, который хотел заниматься песней, и вся жизнь которого еще была впереди.
Этот альбом Барклая, датированный 1963 годом, записанный в студии на Avenida Hoche, дом 9 (восьмой округ Парижа), попадает в руки кордовца Томаса Муньоса, еще одного андалузца в этой компании, руководителя звукозаписывающей компании, который разовьет свой музыкальный инстинкт в «Hispavox» и на канале CBS.. Обо всем этом он расскажет в своей автобиографии под названием «Memoria banal (банальные воспоминания)». У той пластинки была обложка в парижском духе, где был изображен Рафаэль перед собором Нотр-Дам. Для Томаса Муньоса, чуждого испанской музыке, этот альбом стал откровением:
«Исполненный восторга, я заставил всех диск-жокеев пройти через мой кабинет, так как интуитивно чувствовал, что то, что находится у меня в руках – это бомба. В те годы я уже каждые шесть месяцев совершал поездки в Испанию. Одна из них совпала с появлением этого альбома в Мексике, и я с волнением представил его руководству фирмы «Hispavox». Они не могли поверить, что мне это нравится. Глава этой группы, который сегодня может похвастаться тем, что открыл Рафаэля, задал мне следующий вопрос:
- Как тебе может понравиться этот..., это же посыльный, который приносит нам кофе на улице Куэсто де Санто-Доминго?
- Ну да, мне это нравится,— ответил я, - и я думаю, что это - Кордобес[9] на эстраде.
Один из владельцев компании, Хосе Мануэль Видаль, уже доверял моему энтузиазму, базируясь на предыдущем опыте, поэтому я предложил ему попробовать выкупить контракт у Барклая. Он, не зная, что ему в конце концов делать с испанским парнем, предложил нам все права за пятьсот долларов. Я провел день с Рафаэлем и маэстро Сельесом в офисе издательства Маэстро Гордильо, где Рафаэль рассказал мне о своей жизни и, с подачи вышеупомянутого маэстро Сельеса, снова спел мне свои первые песни, сочиненные Аугусто Альгеро и Мануэлем Алехандро. Они были записаны в фирме «Phillips», которая также дала ему свободу, потому что не видела за ним будущего.
Я вернулся в Мексику, и несколько месяцев спустя до меня дошли новости об историческом концерте, устроенном в мадридском театре Сарсуэла. Если судить по рецензиям, это был решительный успех. Несколько месяцев спустя пластинка «Yo soy aquel» была распродана, побив все рекорды испанского рынка, зафиксированные до того момента (двести тысяч копий за шесть недель). Эхо ее успеха все ширилось, пока не достигло Америки, где я приложил свои небольшие усилия. Сеньор Бермудес, его менеджер, посетил меня, чтобы встретиться с доном Пепе Леоном из «Terraza Casino» (благородным и преданным, верным другом, на протяжении многих лет следившим за нашими контрактами) и с вдовой Мирандой, владелицей «El Patio».
Оба, объединенные одним проектом, не переставали приглашать в свои кабаре известных артистов: от Марлен Дитрих или Доменико Модуньо до «Los Iruñako»[10]. Теперь я предложил им Рафаэля, и под взглядом вдовы Миранды дон Пепе, откровенно спросил меня:
- Дон Томас, честно говоря, вам не кажется, что этот мальчик слишком много кричит?
- Не волнуйтесь, дон Пепе, в Рафаэле мы имеем одного из самых выдающихся молодых певцов в истории.
И 4 апреля 1967 выступил в «El Patio» в Мехико. Я не мог присутствовать на его концертах в течение первых нескольких дней, так как мне пришлось уехать в Мичиган: я никогда в жизни не видел подобного явления. Люди страстно отдавались ему, и аккомпанемент, который этому восемнадцатилетнему юноше устраивал такой пианист, как Мануэль Алехандро, приводил слушателей в трепет. Дошло даже до того, что возник черный рынок билетов; Кантинфлас, Мария Феликс и все великие деятели Мексики стали завсегдатаями его выступлений. Возникло феномен, сравнимый только с феноменом Мануэля Родригеса Манолете, который покорил сердца мексиканцев. Отто Майер[11] встал из-за своего стола и сказал мне категорическую фразу: «В каждом поколении появляется только один артист такого уровня».
XXXVII. México. El Patio. El terremoto
Мы оставляем свидетельство Томаса Муньоса, ключевое для понимания триумфа Рафаэля в «Hispavox», чтобы вернуться к фигуре Мануэля Алехандро, который раньше выступал и зарабатывал на жизнь в пабе на мадридской улице Бальеста, низкопробном клубе под названием «Picnic». Длинные пальцы молодого пианиста из Хереса гладили старое пианино в обстановке, не совсем подходящей для музыкального роста. Его встреча с Рафаэлем оказалась судьбоносной, как и появление трио, в которое вошли Алехандро, Гордильо и Мартос, или, что то же самое, тот, кто сочиняет, тот, кто заключает контракты, и тот, кто вкладывает свой голос.
Начало никогда не бывает легким и не должно быть таким. Нужно в какой-то мере познать невзгоды, чтобы расти в творческом плане. Первые несколько концертов Рафаэля были трудными. Иногда кто-то из публики ругал его словом «педик», это считалось оскорблением в этой Испании безудержной гомофобии. Он услышал это несколько раз, даже на одном из сольных концертов в рамках фестивалей Испании. Рафаэль создавал себя на отечественных сценах с разнообразной публикой. И он начал записывать песни, нарабатывая дискографию, которая со временем станет монументальной, и охватит несколько языков.
Среди первых песен Рафаэля особо выделилась «Te voy a contarmi vida»: «Задолго, задолго до того, как влюбиться в тебя, я расскажу тебе свою жизнь». Любовь была стержнем сентиментального репертуара Рафаэля с самого его начала. И также с самого начала Рафаэль решил дополнить свой голос, обладающий великолепным вокальным регистром, театральной и драматической постановкой песен. Однажды в шатре, в переносном передвижном театре на Куатро Каминос, он увидел, как Хосита Эрнан играет в драме Кальдерона «Жизнь есть сон», и сказал, что это то, кем он хочет быть: актером. И делать трехминутные пьесы. Для него очень и очень много значит эта врожденная тяга к театральности, к жестикуляции, в стиле Марселя Марсо, то, что заставит его сблизиться с такими известными исполнителями самого экспрессивного шансона, как Жак Брель, песни которого он будет исполнять в семидесятые годы.
Но надо вновь обратить свой взор к Бенидорму, где Рафаэль получает три первых награды за песни «Llevan», «Quisiera» и «Cada cual». Следствием этого успеха станет выпуск еще двух пластинок с песнями «Llevan» и «Quisiera» в качестве заглавных песен. Он расстается с «Philips», и французская фирма «Barclay» покупает его свободу, но в результате он пребывал на творческом распутье, пока в 1964 его не наняла фирма «Hispavox», к чему имел непосредственное отношение художественный руководитель Уолдо де лос Риос.
В том же году он воссоединяется с Мануэлем Алехандро, с которым у него начнутся плодотворные отношения и которого он назовет Августином Ларой[12] своего времени. Ранее они выступали на одной сцене в таких мадридских заведениях, как «York Club» и «Parrilla del Rex», где, как вспоминал Энрике Эррерос[13], венесуэлец Гонсало Гонсалес в течение нескольких сезонов пел что-то вроде «cabaretera, mi dulce arrabalera (танцовщица из кабаре, моя милая деревушка из пригорода)», что очаровывало проституток - приличных и не очень. (кстати, сам Рафаэль записал эту песню на диске 1976 года «Raphael Canta»)
Упомянутым мною распутьям и полемике вокруг пластинок не будет конца. Когда он соберется записать саундтрек к фильму «Пусть говорят» (1966), он получит очень выгодное предложение от «EMI», конкурента «Hispavox», который принял под свое крыло «La voz de su amo (голос его хозяина)», «Pathé-Marconi» и т.д. Рафаэль подпишет договор с «EMI», полагая, что его контракт с «Hispavox» завершен. Это решение приведет к тому, что певец будет вызван в суд за нарушение контракта с фирмой «Hispavox». Эта важная проблема будет урегулирована в Лондоне на встрече Рафаэля с Хосе Мануэлем Видалем Сапатером, президентом фирмы грамзаписи. Будет решено, что «Hispavox» выпустит песню «Digan lo que digan» там, где она не была опубликована, признавая свои права на оригинальную матрицу. Воды вернулись к своим истокам, но появлялись даже отражающие этот спор карикатуры, на которых Рафаэль гадал на ромашке, выбирая между двумя своими фирмами - претендентами: «La voz de su amo» и «Hispavox». Неприятная обязанность для того, кто уже смотрел в лицо успеха. Вся эта тяжба подробно описана Рафаэлем в его мемуарах в главе, озаглавленной «Горький глоток, суд и почти катастрофа». Это один из тех случаев, когда, учитывая интриги звукозаписывающих компаний, Рафаэлю пришлось искать защиты и заступничества, молясь Христу из Мединасели, что свидетельствует о абсолютно непоколебимой вере в Бога. Для Видаля Сапатера Рафаэль мог найти только хвалебные слова:
В тот день я начал испытывать огромную симпатию и привязанность к этому человеку, который до тех пор только и делал, что повсюду подавал на меня в суд. Разумеется, защищая, как это было его обязанностью, свой собственный дом. Как я защищал свой. Он думал, что правда на его стороне. Я твердо верил, что если я в чем-то и заблуждался, то все это было следствием возможной поспешности и того, что я прислушался к своему предыдущему адвокату. Но всегда сохраняя желание никого не задеть, никому не причинить вреда. И быть справедливым. Возможно, у меня были плохие советчики, но у меня хватило сил и честности признать это и смириться. Мы с этим человеком встретились на нейтральной территории, и смогли прийти к соглашению, основанному на святости данного слова. Слово у меня и для меня стоит больше, чем тысяча письменных контрактов. И Хосе Мануэль это понял.
В шестидесятые годы в испанской поп-музыке можно было наблюдать триумф нескольких групп. В период с 1964 по 1967 год эстраду обогатили «Los Brincos», «Los Bravos», «Los Relámpagos», «Los Sirex» и «Los Mustang». Этот период совпадает с появлением Рафаэля, подлинного феномена фанатов. Нельзя отрицать влияние группы Битлз, как и эффект их концерта в Испании, прошедшего 7 июля 1965. В качестве альтернативы поп-року преобладает легкая или мелодичная песня, которую исполняет такой композитор, как Мануэль Алехандро, одаривший Рафаэля в эти ранние годы выдающимся репертуаром.
В отношении мелодичной песни возникают некоторые предубеждения, как это было в свое время с копла. В отличие от нее, появившейся в историческом контексте послевоенного периода и автаркии, мелодичная песня развивается в обществе потребления и в несомненно более открытой стране,. Растет число проектов, ориентированных на молодежь, от музыкальных фестивалей до радио- и телепрограмм и музыкальных журналов, предназначенных молодежи, и появляются фан-клубы. Возникают новые музыкальные направления, которые молодежь встречает с энтузиазмом: рок-н-ролл, американский бит или французская музыка йе-йе. В этом контексте музыкальной открытости и жизнерадостной молодежи продукт «Рафаэль» становится настолько популярным и современным, насколько могли быть такие бит-групп, как «Los Brincos», «Los Bravos», «Los Sirex» и «Los Relámpagos».
Этому Рафаэлю, который становится модой и тенденцией для испанской музыкальной молодежи, приписывают несколько романов, например, тот, который связывает его со злополучной севильской актрисой Соледад Мирандой[14], будущей вампирической музой Хесуса Франко[15], который записал пластинку, проникнутую всеобъемлющим увлечением йе-йе.
Молодой Рафаэль обладает приятной внешностью, и, к радости здравомыслящих людей, его прическа не выглядит как патлы, что придает ему благородства в той более чем ортодоксальной и социологически франкистской Испании, которая с подозрением относится к бунтарской молодежи. У Рафаэля в избытке было голоса и стиля. Он уходит от фольклоризма Маноло Эскобара. Он скорее классик, чем современный певец, и одинаково нравится матерям и дочерям. Он не вмешивается в политику, что является обычной нормой для исполнителей эстрадной песни в Испании, на что указывал Даниэль Парти в своей научной статье “Рафаэль иной: испанская песня в период позднего франкизма".
Raphael is different: Spanish 'canción melódica'
under late Francoism. 2013
Аполитичная позиция эстрадной песни позволила ей пройти цензуру и процветать при диктаторских режимах. Хотя она никогда не была принята в качестве государственной музыки, ее присутствие на площадках, одобренных Франко, стало неофициальным саундтреком к позднему франкизму. Рафаэль, как главный представитель этого стиля, был неоднозначной фигурой в противоречивые времена. В его культовой фигуре мы можем найти элементы раннего франкизма (его автаркии, национализма с оглядкой на андалузцев, и пафоса, ориентированного на церковь), но также и признаки современной, космополитической, городской и потребительской нации. Несмотря на постоянное давление с целью заставить его принять чью-то сторону, Рафаэль придерживался неоднозначной позиции в отношении режима, а также в отношении своих сексуальных предпочтений. С другой стороны, он противостоит давлению музыкальной индустрии, ориентирующейся на сегментированные рынки, обращаясь как к молодежи, так и ко взрослым людям. И, прежде всего, он сопротивлялся позыву выступить в роли «иберийского мачо», преобладающей в современном кино и романтической музыке. В частности, благодаря своему стилю исполнения Рафаэль бросил вызов гетеронормальности и гегемонистской маскулинности, указав путь для самых смелых нарушителей этого движения.
Прежде чем перейти к Рафаэлю эпохи Мовиды, которого рассматривает Парти в конце его статьи, мы должны вернуться к молодому артисту, который выпускает все новые пластинки, чтобы пробить себе дорогу такими песнями, как «Llevan», «Lazarillo», «Cada cual», «Inmensidad», «Quisiera», «No», «A pesar de todo» и «Perdona, Otelo». Некоторые из этих песен появились еще до фестиваля в Бенидорме, а затем были записаны другими певцами. Песня «A pesar de todo», сочиненная тандемом Гихарро и Торрегроса, существует в записи трио «Los galantes» (которое также записало «Quisiera»), Хавьера Солиса в Мексике и Лолы Флорес и Архентины Кораль в Испании.
В качестве любопытного примера приведем пластинку, появившуюся в Мексике с песнями «Los jóvenes enamorados» и «Gitanos en caravana» (отражение того, что Рафаэль называл «голодное турне»), «Canto a Tenerife» и «Esa leyenda», являющейся ранним автопортретом артиста.
¡Esa leyenda!
Mantillas, claveles y toros.
¡Esa leyenda!
Flamencos, gitanos y moros.
Vengo a que tu me comprendas
A que sepas la verdad
Y desprecies la leyenda.
Se que te han dicho de mi
Mil cosas extrañas.
Con mi canción vine aquí
Quien canta no engaña.
Con el corazón abierto
Vengo a deshacer errores.
De la pampa hasta el desierto
Voy sembrando amor y flores.
Puse una canción de cuna
Donde puse mi bandera.
Ladran perros a la luna
Cuando es plata la ribera.
Se que te han dicho después
Mil cosas extrañas.
Una leyenda que es
Tormento y gloria de España.
Эта легенда! Мантильи, гвоздики и быки.
Эта легенда! Фламенко, цыгане и мавры.
Я пришел, чтобы ты понял меня, чтобы ты узнал правду
И перестал ценить легенду.
Я знаю, что тебе рассказали обо мне тысячу странных вещей.
Со своей песней я пришел сюда - тот, кто поет, не обманывая.
С открытым сердцем я пришел, чтобы исправить ошибки.
От пампасов до пустыни я сею любовь и цветы.
Я оставил колыбельную там,
где я поставил свой флаг.
Собаки лают на Луну,
когда берег серебрится.
Я знаю, что тебе рассказали потом
тысячу странных вещей.
Это легенда, которая является
мукой и славой Испании.
На мексиканских пластинках, выпущенных фирмой «Gamma», присутствую эти редкости, которые Рафаэль не записывал в Испании. Это относится и к другой пластинке, где фигурируют «Todas las chicas me gustan», «Te quiero mucho», «Risas y lagrimas», «Feriantes». Две последние не выходили в нашей стране. «Risas y lagrimas» исполнена неистовства и свежести, жизни, звучащей в юношеском тембре голоса артиста. «Feriantes», как и «Gitanos en caravana», делает упор на того Рафаэля, который ищет в странствии бродячих цыган способ отразить свои собственные приезды и отъезды из деревень и городов, предпринятые, чтобы создать себе имя в мире эстрады.
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 21.08.2023
Примечания переводчика:
[1] У автора - карпетано-ветоновское: карпетанос были доримским кельтским племенем, населявшим территорию нынешнего сообщества Мадрид и северную Кастилию Ла-Манча, а южнее, в Центральной системе, жили ветоны.
[2] Табанко – наполовину таверна, где можно выпить или съесть тапас, наполовину винный магазин для продажи вина наливом, обычно там поддерживают другие давние традиции, как живая музыка фламенко.
[3] Педро Боне Мир (1917 – 2022) - испанский певец, автор песен, автор и аранжировщик музыки; в 1942 он произвел революцию в музыкальном ландшафте того времени своими ритмами и песнями.
[4] Конча Пикер (1908-1990) - испанская актриса варьете, «королева копла».
[5] Карпанта Хамброн - персонаж, фигурирующий в одноименных комиксах, созданных в 1947 Хосе Эскобаром и посвященных вечному голоду (исп.hambre) Карпанты и его обычно неудачным попыткам утолить его. В конце 50-х цензура чуть не запретила серию, мотивирую это тем, что в Испании нет голода, и спасла сериал замена «голода» на «аппетит».
[6] Франсиска Рубио Гамес (1949) - испанский профессор, исследователь и писатель, эксперт по современной испанской поэзии.
[7] В 1968 Массиэль заняла первое место на конкурсе Евровидения, в 1972 сыграла в постановке «Yo Bertolt Brecht», а в 1997 выпустила альбом «Massiel canta a Bertolt Brecht» (CD + буклет).
[8] Букву «c» перед «e» и «i», а также букву «z» в Латинской Америке произносят как русский звук «с» (это и есть «сесео»), а в Испании – как английский глухой звук «th».
[9] Мануэль Бенитеc Переc, он же «Эль-Кордобес», Кордовец (1936) – тореро, двадцать лет выступавший на арене; считается «серым кардиналом» боя быков; в 2002 городской совет Кордовы признал его «пятым халифом Кордовы» (этого титула ранее были удостоены только четыре тореро).
[10] Los Iruñako - музыкальная группа из Памплоны, давшая в 1956-1965 г.г. 2500 концертов в 20 странах.
[11] Отто Майер-Серра (1904 - 1968) - испано-мексиканский музыковед, известный как один из первых музыковедов, написавших систематическое исследование мексиканской музыки ХХ века.
[12] Агустин Лара (1897-1970) - мексиканский композитор и исполнитель песен и болеро, признан одним из самых популярных авторов песен своей эпохи, его работы были высоко оценены в Мексике, Центральной и Южной Америке, Карибском бассейне, Испании, США, Италии и Японии.
[13] Энрике Гарсия-Эррерос Кодесидо (1903 - 1977) – испанский юморист, рисовальщик, художник-плакатист, кинорежиссер и альпинист; Луис Гарсия Берланга определил его как того, кто изобрел продвижение и рекламу. Он был другом Нати Мистраль и личным менеджером Сары Монтьель до декабря 1963.
[14] Соледад Рендон Буэно (1943—1970) - испанская актриса, получившая наибольшую известность, исполняя роли в фильмах испанского режиссёра Хесуса Франко.
[15] Хесус «Хесс» Франко (1930 - 2013) - испанский режиссёр, актёр, оператор, продюсер, композитор и сценарист, считавшийся одним из известнейших джазменов западной Европы; снял более 220 эпатажных и аморальных фильмов в жанре хоррор.