«Рафаэля хватит навсегда». 2022
"HABRÁ RAPHAEL PARA SIEMPRE". 2022
Этот певец из Хаена - мастер переносить житейские бури и заново изобретать себя, не теряя своей сути. Он в эксклюзивном порядке рассказал изданию Credencial про документальный сериал о нем, премьера которого состоится в этом году.
Его голос звучал на протяжении шестидесяти лет. Его песни предлагали подходящие слова для нашей любви и нелюбви, веселья, печалей, страданий и потерь. Для семейных радостей и важных для парочек вех. Так что невозможно было не волноваться, когда на склоне дня артист принял меня в комнате без особой атрибутики. Он сидел в кресле с этой обычной улыбкой, чернота его пиджака и брюк разрывалась только красным пятном, которое добавил его свитер.
Это была легенда, почти осязаемая, даже несмотря на расстояние, предписанное пандемией. Тот день был долгим для певца, которому уже под восемьдесят. С самого утра он проводил встречу с испанской и международной прессой, устроенную в Стране Басков в рамках Международного кинофестиваля в Сан-Себастьяне, где он представил документальный сериал «Raphaelismo». Однако - ни намека на усталость.Он спросил меня, была ли я на пресс-конференции, которая состоялась незадолго до нашей беседы, и добавил, что он «по крайней мере» развлекался на ней. Дело в том, что ему не всегда удается получать от них удовольствие: он извлекает из памяти историю (только сомневается, в какой стране это произошло), когда журналист стер с лица Рафаэля улыбку, спросив его: «Вы не замечаете, что здесь меньше людей, чем в прошлом году?».
«Я выглядел так (он проявляет свою актерскую жилку и делает каменное лицо). Некоторые вещи кому-то неприятны, хотя ты не позволяешь ничего заметить». И он смеется, словно отгоняя прочь плохие моменты. В нем заметны уязвимость и чувствительность, которыми обладают настоящие артисты, но в то же время и сила, которая с годами обернулась пуленепробиваемым панцирем. Рафаэль научился расставлять приоритеты: сегодня ухудшения здоровья он боится больше, чем ядовитого комментария, и уж тем более угроз из социальных сетей. «Люди сегодня очень страшатся этих вещей, но я их не боюсь, они видят, что я их не опасаюсь, они меня скорее забавляют», — говорит он, делая жест рукой.
Жизнь Рафаэля (и, следовательно, жизнь Мигеля Рафаэля Мартоса Санчеса - таково его официальное имя) была отмечена таким настроем на движение вперед, что бы ни случилось. Многие хотели бы иметь его силу, чтобы выдерживать различные неприятности, переделывать себя, не утрачивая своей сути, но прежде всего - оставаться цельным, меняя несколько поколений почитателей.
Вы все еще чувствуете бабочек в животе?
Улетели эти бабочки, о которых я даже говорить тебе не хочу! (Он смеется и делает паузу). Их уже нет. Или хотя бы меньше. Я чувствую это с тех пор, как мне провели трансплантацию. Раньше я был очень неуверенным, нервным, и когда я выходил на сцену, это было очень заметно. Так что первые четыре или пять песен были ужасны; затем я справлялся с волнением - и всё. Но с тех пор, как меня сделали пересадку, я выхожу на сцену таким, каким ты меня видишь: спокойным и дерзким. Бабочки ушли. Я выхожу, чтобы насладиться этим с публикой, и так же, как они хорошо проводят время, я стараюсь, чтобы я сам тоже хорошо проводил время.
Но мы не замечали тех нервов, которые, как Вы говорите, были у Вас раньше. Когда и как Вы научились держать свои эмоции в узде?
Как это трудно! Я не знаю, когда, но это факт, что я научился этому. Я думаю, что в самом раннем возрасте. Однажды я зашел в передвижной театр, остановившийся в моем районе, и увидел пьесу Кальдерона де ла Барка под названием «Жизнь есть сон». Я, который был солистом и первым голосом, ушел оттуда, веря, что стану актером. И я отказывался петь, но в итоге стал певцом, потому что люди звали меня петь, а не играть «Жизнь есть сон». Я был очень молод, и этот опыт, как и многие другие, выбит в моей памяти молотком.
Как выживаете Вы в мире шоу-бизнеса, который вполне может оказаться настоящим крокодиловым садком?
Звездная болезнь и эгоизм существуют во всех профессиях. Я не хочу бросать тень ни на какую гильдию, но в некоторых это невыносимо. Так что гадюшники есть везде, даже в профессиях, считающихся очень серьезными. Когда, например, ты идешь к врачу, первое, о чем он тебя спрашивает, - кто наблюдал тебя раньше, ты называешь ему имя другого врача, и он отвечает: «А, ну понятно…» (смеется). Ты хочешь узнать больше, а он только добавляет «Ах, нет, ни за что, ни за что…».
Сегодня большинство звезд — это падающие звезды, метеоры. Может быть, есть секрет, как в течение шестидесяти лет оставаться активным и не сходить со сцены.
Мы не все одинаковые: есть люди, которые кладут в жаркое больше мяса. Юридически да, мы равны, но в вопросах искусства каждый такой, какой он есть, и все тут. Не нужно все усложнять и искать у кошки пятую лапу.
Что послужило толчком к сотрудничеству с молодыми артистами? В альбом «6.0», среди прочих, вошли Мануэль Карраско, Луис Фонси, Алехандро Фернандес и Наталья Лафоуркаде.
Потому что у меня больше нет этого (молодости). Теперь я знаю всё про всё, но во мне больше нет той свежести. Что у меня есть, так это опыт.
Давайте поговорим о документальном сериале. Какая была необходимость стоять перед камерой и признаваться во многих личных вещах? Возможно, это упражнение в рафаэлизме было трудным.
Никакой необходимости не было, именно потому, что мне это не нужно. Я ничего не продаю: речь идет не о том, что я пойду на телевизионную передачу, чтобы торговать своими несчастьями. Причина именно в том, что я достиг известного возраста; я никогда не делал этого раньше, но мне было интересно сделать это сейчас и, более того, рассказать всё самому. Не так, чтобы пришли какие-то писатели и написали что-то, чтобы ты сказал: «Я не такой!». Я снялся в сериале, потому что мне по-настоящему захотелось, и это единственная причина. И это будет не последнее, что я сделаю в кино; может быть, последнее, что я сделаю про себя, но не про другие вещи.
Возможно, он помог Вам освободиться от определенного эмоционального бремени?
Это не бремя! После пересадки, а это самое главное, что случилось со мной в жизни, я слетел с катушек, полностью слетел! (смеется).
Хотя «рафаэлисты» знают каждую деталь Вашей жизни, найдут ли они что-то новое в этом сериале?
Они многое обо мне знают, но это знание получено на слух, а вещи, рассказанные подобным образом, теряют свою ценность и свой истинный смысл: «Да кто тебе это сказал?» «Ах! Мне это рассказал не знаю кто, которому это рассказали я не знаю, когда...». И уже много таких, кому рассказывали! Обо всем надо узнавать напрямую, и лучше, когда всё рассказывает сам главный герой. Поклонник хочет для меня лучшего и не задумывается о том, что сочиняет.
И каково Вам было быть окутанным такой большой любовью, и в то же время бороться со страхом, что это чувство может пройти?
(Задумывается на мгновение.) Я не верю, что он исчезнет. Я думаю, что я сделал все достаточно хорошо, чтобы люди не забыли меня так легко. Рафаэль останется навсегда, по крайней мере, в памяти
И как Вас должны вспоминать?
С большой любовью и с улыбкой. Пусть говорят: «В мое время был один певец...»", нет, не певец. Пожалуйста! Больше я хочу, чтобы говорили: «В мое время был один артист...».
И что это значит для Вас – быть именно артистом?
Даже само слово «артист» очень красивое. А чтобы им быть, нужно родиться артистом, потому что им не становятся, этому не научишься. Это то, что можно усовершенствовать, но вы должны нести это внутри. Когда меня спрашивают, когда я уйду на пенсию, я говорю, чтобы от меня не ждали прощального тура, потому что артистом рождаются и артистом умирают. Что правда, так это то, что когда я перестану быть в форме, а это может случиться со дня на день или через двадцать лет, потому что тот, кто командует, это «оно» (показывает на свое горло), то я буду знать, как уйти со всеми почестями. Я ничего не объявлю и не буду прощаться. Я останусь дома, и если меня позовут петь, я скажу только, что мне не хочется.
Трансплантация
В 2003 Рафаэлю сделали пересадку печени. Впервые его семья и близкие друзья открыто говорят об этой несчастье. «Это очень болезненно для него, потому что это был момент, когда он родился заново и очень близко увидел конец выходов на сцену и своей жизни», — говорит Альберто Ортега.
«Но, за этим исключением, он позволял нам спрашивать его абсолютно обо всем». С 2003 Рафаэль отмечает два дня рождения: пятое мая, день его рождения в Линаресе (Хаен, Испания), и первое апреля, день его «второго рождения» в одной из мадридских больниц. В сентябре того же года он с блеском вернулся в театр Сарсуэла, ворвавшись на сцену с песней Мануэля Алехандро, которую он впервые спел в 1972 - «Volveré a nacer». В тексте говорится:
«Я должен буду родиться еще раз с обещанием
смаковать мою молодость каждую секунду,
и не стану прокладывать новых путей горлом,
которое устало петь звездам.
Я смогу родиться еще раз, я уверен…».
Воспоминания о голоде
«Рафаэль происходит из очень скромной семьи, он признается, что в детстве пережил голод», - вспоминает Чарли Арнайс, режиссер фильма Raphaelismo.«Именно поэтому одной из задач документального сериала было объяснить эпичность жизни человека, который от жизни со всей своей семьей в очень маленькой комнате в бедном районе Мадрида перешел к тому, что покорил сцены всего мира. Семьдесят восемь лет спустя Рафаэль все еще остается на эстраде, и никто не заставит его уйти оттуда».
Режиссеры и создатели Raphaelismo уверяют, что при съемках сериала не существовало ни ограничений, ни договоренностей. «Был только один эпизод, о котором он не смог рассказать - не просто так, а потому, что у него горло перехватывало, когда он говорил о своей трансплантации», — сказал Альберто Ортега на Международном кинофестивале в Сан-Себастьяне, где прошла премьера фильма - в переполненном театре, где публика бурно аплодировала артисту во время презентации и на протяжении всего показа картины.
Ханина Перес Ариас
16.03.2022
www.revistacredencial.com
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 19.03.2022