Рафаэль: он все еще тот. 2022

RAPHAEL: SIGUE SIENDO AQUEL. 2022

Я не помню, когда впервые столкнулась с ним, может быть, потому, что я с самого детства дома безостановочно слушала его музыку благодаря тете по материнской линии, которая была его верной поклонницей, обмирала по нему. Однажды я рассказала ему об этом, потому что через несколько лет Рафаэль и его семья стали любимыми людьми в моем окружении. Встречи в доме Пако и Соле Гордильо с Мануэлем Алехандро, всегда находящемся в благодушном настроении, обеды в моем доме и различные вечеринки в его доме, без всяких интервью, и бесценные моменты на его кухне, где он сделал меня буйабес, который невозможного забыть, потому что, когда у него было время, именно Рафаэль занимался готовкой в доме Мартосов.

Его кредо всегда было не падать духом, переделывать себя, идти на шаг впереди других. Он открыл двери, которые казались запертыми, и достиг того, о чем многие даже не смели мечтать. Некоторые из его поклонников прошлых лет теперь прабабушки, и с ними ему удается собирать на каждом из своих концертов до четырех поколений. Он добился того, чтобы в дремучей России люди научились говорить по-испански. Со своими песнями он достиг высот, которые дозволены только избранным.

Его огромный творческий путь на протяжении всей жизни, в которой ему никто ничего не подарил, был сконденсирован в четырех главах документального сериала, недавно показанного на Movistar+ и названного «Raphaelismo», потому что он и его дела - это образ жизни, безостановочное движение, с его светом и тенями, которые также были. Я всегда говорю ему, что он несгораемый, что он покончит со всеми нами.

Сцена - это то место, где он отбрасывает застенчивость и превращается в водоворот. Я не сомневаюсь, что он - немного Джекилл и Хайд, но он говорит мне, что на этом этапе жизни Рафаэль-человек слился с Рафаэлем-артистом. За исключением рождественских праздников, которые являются священными для семьи, его жизнь проходит между рейсами, отелями и сценами. Сериал, турне, диск ... И, что лучше всего, это его суть, это желание оставаться все тем же. 

Каждый раз, когда ты выпускаешь диск, когда даешь концерт, это особый день, я полагаю.

Да, конечно! Потому что я делаю то, что не просто мне нравится, но и то, что я не могу делать каждый день. К счастью или к сожалению, потому что все вещи имеют свою положительную и не очень хорошую сторону.

Дело в том, чтобы не останавливаться. Ты - беспокойная душа.

Я не останавливаюсь, это правда. Я люблю свою работу, и получаю большое удовольствие. И это видно. И мне нравится, что это заметно. Я довольно активный (смеется)

Ключ в том, чтобы обновляться?

Я бы не мог двигаться дальше, не изменяясь. Я должен постоянно обновляться, это что-то врожденное, и я нуждаюсь в этом. Я не могу три раза делать одно и то же. Всегда надо всё перевернуть.

Сколько версий ты сделал, например, для “Mi gran noche"?

Все… и те, которые остается сделать (смеется), Но не только этой песни, но и всех драгоценностей короны, как я их называю. Почему? Потому что я не нахожу лучше песен для всех моих придумок и моих запросов. У меня должен быть очень хороший базис, и это мои песни. Те, которые написаны сегодня, преходящи, это одноразовая продукция. С такими я не могу делать свои симфонические изыски, например. 

Твоя епархия - Мануэль Алехандро.

Он, Хосе Луис Пералес и очень хорошие композиторы, которые были и есть.

Я слышала, как ты однажды сказал, что "теперь начинается хорошее".

Ну да, потому что с каждым разом я учусь все больше. Я очень практичный человек, и у меня есть преимущество - голос продолжает мне соответствовать Обычно, когда набегают годы, голос уходит. Меня годы уважают.

Твой голос менялся с течением времени.

Я в долгу перед своей пересаженной печенью. Я играю с тем преимуществом, о котором я тебе говорил, и я осознаю это.

Ты заметил, что после пересадки голос стал другим?

Не только голос, весь я. Это было постоянное возрождение.

И как выглядит эта вторая жизнь, которую не каждому посчастливилось получить?

Она чудесна. Нужно заботиться о себе, чтобы иметь возможность наслаждаться этой второй жизнью.

От чего ты отказался?

Я человек, который в основном ест очень здоровую пищу. Я не пью, не курю и довольно методичен в своих делах. Все это играет в мою пользу. Единственное, в чем я не знаю меры, - это моменты, когда я нахожусь на сцене.

Ты немного Джекилл и Хайд. Рафаэль с «ph» - это не то же самое, что Рафаэль без них.

Это то же самое, теперь - да. Мы уже одинаковые. Связь между ними такая, что мы наконец стали одним человеком.

Ты представляешь себе, что ты занимаешься чем-то другим?

Нет, это невозможно. К тому же я никогда не думал об этом. Я также говорю вам, что мне это не приходило в голову и мне это не предлагали. Меня не соблазняли стать директором банка (смеется)

Твое дело всегда будет связано с искусством.

Всегда. Я снимался в кино, как ты хорошо знаешь, но мне нравится выступать вживую. Рафаэль в прямом эфире является по-настоящему подлинным. На диске уже присутствует помощь других людей и на сцену уже выходит техника (смеется).

Ты не очень расположен к ней. Я помню, как ты однажды сказал мне, что не выносишь наушников-затычек.

Я не пользуюсь ими, я не могу. Хотел бы, потому что они делают все намного проще для тебя. Я попробовал однажды, в Карнеги-Холл, и на третьей или четвертой песне попросил прощения и положил их на рояль. Наушники изолирует тебя от мира, а я должен слышать публику, жить в реальности, будь она хорошей или плохой. Если она хорошая, я это не знаю и не наслаждаюсь. А если она плохая, у меня должно быть время отреагировать и исправить все, что я могу. Всегда надо все слышать.

А ты часто вглядываешься в себя?

Безусловно. Это способ услышать мир.

И ты себе нравишься?

Я хороший парень, я думаю, что я хороший человек.

Какой Рафаэль тебе нравится больше?

Несомненно, тот, что сейчас. Я более спокойный, более понимающий, и, хотя не все это чего-то стоит, это стоит многого.

Более терпимый?

Да. Не к себе, потому что я очень критичен и безжалостен ко всему своему. Это было хорошо для моей карьеры, это очень помогло мне. Я слышу, как публика кричит “Браво, браво", однако я знаю, где я что-то сделал плохо. Это лечит меня от некоторых вещей.

Но это тоже заставляет страдать.

Не думай, что так сильно, потому что я предпочитаю знать обо всем.

 Какой была твоя великая ночь?

Она еще предстоит. Лучшее всегда впереди. Я надеюсь, что она придет, и я не умру, не испытав ее.

Что было лучшим на всем жизненном пути?

Наталия.

Если твои дети узнают, что их нет в твоем списке...

(смеется) Без Натальи они бы не появились. Она много раз говорила мне, когда мы все собирались вместе, что бывает очень часто: «Мы с тобой одни ездили в Венецию. Нас было всего двое, и посмотри на племя, которое у нас сейчас».(смеется)

Племя, которое до сих пор не называет тебя дедом.

Они называют меня по имени (смеется), кроме Мануэлы, которая называет меня «Пепель», и еще одного ребенка, который с детства называл меня «Ша».

Как выглядит Рафаэль-дед?

Я не дедушка. Мне не нравится это слово, потому что испанцы используют его как уничижительное, с легким оттенком типа «Мы знаем, сколько тебе лет». А то, что я именно то, что ты сказала, очевидно (смеется), я стал им восемь раз.

И у тебя слюнки текут от гордости?

Да, конечно! Но это не значит, что они должны называть меня этим словом. (смеется)

Что осталось от мальчика из Линареса?

Много, я бы даже сказал, что все осталось. У меня те же упования и азарт, хотя они усиливается с годами, но я «все еще тот самый». (смеется)

Ты дебютировал в четыре года.

Я впервые пел в школе...

И у тебя порвались брюки.

(смеется) И у меня порвались брюки.

После этого на сцене с тобой больше не может случиться ничего хуже. Это было в школе дель Пилар, и брюки были флагом Испании. Я не знаю, что там я сделал ногой, но - хрясь! Ткань, должно быть, была не очень качественной.

И с тех пор...

Все шло in crescendo (по нарастающей, крещендо), но потребовалось очень много труда. Это не то, что «шить и петь любой умеет»

Тебя не пугает, что ты уже стал частью истории Испании?

Я не стал историей – никого и ничего. А если и стал, то меня ничего не пугает. Я очень горжусь тем, что я ей являюсь.

В лучшей из твоих грез ты представлял себе это?

Нет, никогда. Реальность значительно превзошла ожидания.

У тебя все еще порхают бабочки в животе перед выходом на сцену?

Покалывание бывает, нервов уже нет. Я помню время, когда я с волнением выходил на сцену, и к пятой или шестой песне у меня начались проблемы с голосом. Это было чисто нервное. Мне нужно было успокоиться, и после я уже мог спокойно петь. Теперь я выхожу, словно шагая по яйцам, медленно, чтобы наслаждаться публикой, потому что у меня больше нет нервов.

Это следствие опыта и стажа работы.

Конечно, а также место, в которое меня поставила публика. Я тебе кое-что расскажу. Ты уже знаешь, что я получил все невообразимые награды, но главный приз, который действительно трогает мое сердце, - это тот, который мне вручил Московский университет, потому что мне сказали, что с тех пор, как я появился в их жизни, число изучающих испанский язык выросло на шестьдесят процентов. Вот почему я говорю тебе, что то, чем я владею, помимо моего потенциала как артиста, мне дала публика.

Дома ты слушаешь свою музыку?

Нет, и даже в машине не слушаю, потому что я вижу только недостатки. Когда я выпускаю диск и иду в компанию звукозаписи послушать его с менеджерами, я ужасно провожу время! Я предполагаю, что это всё ответственность и тот критический подход, о котором мы говорили раньше.

У тебя остается мало времени на приготовление пищи. Я не забываю тот буйабес, который ты мне сварил.

Ну, я думаю, что он был чуть ли не последним (смеется) У меня нет времени, как ты правильно говоришь. И также особого желания, не знаю. Я это проехал.

Твой поезд ушел. (дословно: рис уже переварился).

Это так (смеется). Мое время заниматься этим ушло. (смеется)

Амалия Энрикес
14.01.2022
amaliaenriquezamimanera.wordpress.com
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 17.01.2022