Рафаэль: "Я - икона? Пожалуй, все эти годы перед публикой подтверждают, что это так". 2021
RAPHAEL: "¿ICÓNICO YO? QUIZÁS TODOS ESTOS AÑOS DELANTE DEL PÚBLICO ACREDITEN QUE LO SOY". 2021
Артист из Линареса празднует свои шесть десятилетий на сцене двумя концертами на Icónica Fest - в пятницу и субботу.
Movistar выпустит документальный сериал о его творчестве.
Рафаэль на последнем кинофестивале в Сан-Себастьяне,
где он представил "Raphaelismo".
Состоявшаяся несколько дней назад на фестивале в Сан-Себастьяне презентация Raphaelismo, документального сериала, в котором Чарли Арнайс и Альберто Ортега, уже создавшие портрет Франсиско Умбраля в «Anatomía de un dandy», теперь обратились к фигуре Рафаэля, не оставила места для сомнений, если в зале еще оставался какой-то скептик: перед всепобеждающим харизматичным исполнителем из Линареса поблекнет самая великолепная из голливудских звезд. Придется подождать, чтобы из этой картины, премьеру которой Movistar+ устроит в 2022, узнать кое-что о напряженной творческой и личной жизнь певца, но тем временем его поклонники могут встретиться с ним в турне Raphael 6.0, в котором музыкант празднует свои шесть десятилетий на сцене и выступает на Plaza de España в Севилье в рамках программы Icónica Fest с двумя концертами: в пятницу и субботу.
- Вам, казалось, предопределено появиться на фестивале под названием Icónica. Если бы кого-то из этой страны спросили, какого национального артиста он считает иконой, он наверняка назвал бы Ваше имя.
- (короткая пауза) Да, я задумался, потому что у меня не было таких ассоциаций, но спасибо. Icónica - это Севилья. Я очень рад выступать на площади Испании, хотя это не первый раз, очень давно я уже дал там один концерт, и у меня остались очень хорошие воспоминания о том вечере. Я - икона? Я не знаю. Допустим, уже несколько лет так считают...
- Время оказывается очень растяжимым и запутанным. Мы можем в деталях вспомнить событие десятилетней давности и забыть то, что произошло вчера. Как бы Вы подытожили эти 60 лет?
- Ну, я бы сказал, что они пролетели очень быстро, и я этого не увидел. Шестьдесят лет - это много, и человек это замечает, особенно если вы остановитесь, чтобы подумать о том, насколько мир изменился за это время. Все прошло так быстро, как будто я сел на скорый поезд. Но дойти до зрелого возраста - это хорошо, да? Плохо было бы его не достигнуть, не дожить.
- В эти дни, благодаря тому, что было показано в Сан-Себастьяне Raphaelismo, говорили, что Вы не выдержали того, что взяли свою мать в турне по США. Это было подано как крах, как эпизод морального истощения, но правда заключается в том, что Вы потеряли терпение...
- Знаешь, если сказать так, получается некрасиво (смеется), но это не было хорошим сочетанием: парень, которому двадцать один год, который хочет съесть мир - и он находится в Лас-Вегасе с мамой. Эта комбинация не лезет ни в какие ворота, и, по сути, она и не влезла. Говорили, что мне стало плохо, но это не так, просто мы оба были выбиты из колеи. Она была недовольна тем, что я много работал, давал три концерта в день, и покорял огромную страну. И она не до конца это понимала, и это было нормально: речь шла о матери, которая просто требовала времени у своего сына.
– Вы всегда замахивались на то, чтобы преуспеть за границей. Вы вставили сочетание «ph» в Ваше имя, когда открыли для себя фирму Philips, которая дала Вам возможность прозвучать как артист международного масштаба.
– Я спросил своего менеджера, почему он произносит Филипс (Filips), а не Пилипс (Pilips), и он объяснил мне, что «ph» звучит на английском и других языках, как «f». А я хотел добавить какую-то букву или что-то еще к своему имени, чтобы отличаться от других и представляться публике без какой-либо фамилии, и там-то я и нашел ключ. Я продолжал высказывать свои сомнения своему представителю: «Как ты думаешь, «ph» сработает?» И он ответил мне: «Ну, таким образом тебя смогут прочитать во всех странах мира, по-французски, по-итальянски, по-немецки...» Я выкатил глаза и сказал: «Значит, будет так». Мой менеджер предупредил меня: «Но у тебя будут проблемы, а? Ведь на твоей чудесной родине они будут называть тебя Рапаэль». Но я доверял своим землякам, и я сказал ему: «Я так не думаю». И никто никогда не называл меня Рапаэлем! Ну, насчет «никто» - нет, моя дорогая Росио Хурадо все-таки делала это (смеется).
- В еще одном документальном фильме, «Raphael. Desde Rusia con amor (Рафаэль. Из России с любовью)» вспоминали, как более сорока миллионов россиян посмотрели Ваш фильм «Пусть говорят», и Вас приняли там как настоящего феномена. А мы говорим о 70-х годах, когда стальной занавес делал подобный подвиг невозможным.
– Я уже почти не помню ту первую поездку, хотя это, конечно, был опыт, который стоит помнить, но я ездил в Россию несколько раз, всего восемнадцать, и бывали гастроли по сорок дней.Мир сильно изменился, и не во всем к лучшему, и Россия моей юности - не сегодняшняя Россия, но есть одна вещь, которой я очень горжусь: это то, что там много людей, говорящих по-испански, которые выучили язык, слушая мои песни; поэтому теперь мне проще приезжать к ним (данные подтверждают это: число изучающих испанский язык в школах и университетах СССР тогда выросло на 60%). У нас сложилось представление, что российская публика холодна, но это не соответствует истине: она очень романтичная, очень преданная – это то, за что артист должен быть благодарен.
- Давайте оставим воспоминания и сосредоточимся на музыке. Как Вы на концертах втискиваете в программу шестьдесят лет творчества?
- Я даю зрителям то, чего они ждут, это само собой разумеется, но я также люблю исполнять новые песни, чтобы зрители увидели, что я не стою на месте, что я продолжаю работать, продолжаю учиться и прогрессировать. Публика в курсе, что зачастую я начинаю с песен, которых она не знает, и вдруг с пятой песни я выдаю пулеметную очередь. Бум, бум, бум, один за другим идут хиты, которые исполняют чаще всего. Но я хочу удивлять, чтобы люди увидели Рафаэля, которого они вообще не контролируют. Пусть они выходят счастливыми, потому что их любимая песня не была забыта, но пусть они также восклицают: «Слушай, какой репертуар он привозит!» Это гораздо лучше, чем если бы они пришли к выводу: «У этого человека всегда одно и то же!» (смеется).
– В комедии Алекса де ла Иглесиа «Mi gran noche», с которой Вы вернулись в кино несколько лет назад, Вы сыграли диво, которое не выносит новых поколений. А какими Вы видите молодых артистов?
- Я предпочитаю не называть имен, но скажу, что, как и во всех поколениях, есть очень хорошие люди, обычные люди и люди, которые, в итоге, могли быть лучше. Но так происходит сегодня и происходило раньше, это не что-то новое. Мы должны подождать, пока они через несколько лет выстроят свою карьеру, свою жизнь, чтобы мы могли судить о них. Мы сможем оценить, какую работу они проделали, тогда, когда они пройдут путь. Было бы несправедливо, если бы я сказал: «этот - да, этот – нет». Мы говорим о молодых людях, которые имеют полное право ошибаться, которым нужно практиковаться, придумывать то, чего раньше не было, стараться никому не подражать, быть самими собой... Еще рано выносить вердикт. Но есть очень хороший материал, правда?
– В эти недели часто вспоминают Марио Камуса, который снял Вас в трех своих фильмах, Cuando tú no estás(1966), Al ponerse el sol (1967) и Digan lo que digan (1968), и который скончался 18 сентября.
– Да. Кроме того, что я восхищался им, я очень любил его. Он был моим первооткрывателем для кино, мы сняли три фильма подряд. Работать с ним было чудесно: не было ни нервов, ни истерик, сниматься у него было бальзамом, отчасти и потому, что он вел себя очень вежливо, всегда корректно, как и надо делать дела, чтобы всё получалось хорошо. Ушел учитель и большой друг, и один из первых людей, которые поверили в меня.
Браулио Ортис
29.09. 2021
www.diariodesevilla.es
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 01.10.2021