Flor de la canela
FLOR DE LA CANELA
... или как превратить сорняк в роскошную орхидею
Почему Рафаэль включил в программу своего первого в парижской “Олимпии” концерта перуанский вальсик “Que nadie sepa mi sufrir”, в общем-то, понятно. Песня эта в Париже была хорошо известна, и многие французы даже не подозревали о ее перуанском происхождении, считая эту мелодию национальным достоянием Франции. И в исполнении этой песни Рафаэлем они усмотрели дань памяти их великой Эдит Пиаф — собственно, так оно и было, я уже об этом как-то писала.
Но вот почему он включил в программу того легендарного концерта перуанский вальс “Flor de la canela”, известно только ему. Вполне возможно, сработала творческая интуиция: спустя совсем короткое время после бескровного покорения Парижа Рафаэль столь же успешно покорит и Латинскую Америку. Больше того, он познакомится с автором “Flor de la canela”, получит от нее в подарок еще несколько песен, будет долго с ней дружить и даже воздвигнет ей своеобразный нерукотворный памятник, спев о ней песню.
Забавно, что перуанский “Цветок корицы” довольно хорошо знали в Советском Союзе наряду с мексиканскими “Ку-курру-ку-ку, палома” и “Ла Бамба”. Потому что перуанская певица Има Сумак спела эту песню еще в 1958 году на Фестивале молодежи и студентов. А уж после ее беспрецедентных, длившихся полгода, гастролей в Советском Союзе в 1960 году “Цветок корицы” и “Полет кондора” звучали чуть ли не из каждого утюга.
Има Сумак обладала двумя уникальными качествами. Прежде всего, это ярко выраженная индейская красота — она была “высокорожденной” во всех смыслах этого слова. Во-первых, она родилась на высоте чуть ли не пяти тысяч метров над уровнем моря, в перуанских Андах. А во-вторых, ее мать являлась прямым потомком инки Атауальпы, последнего императора инков, о чем имеется соответствующая официальная бумага.
Кроме внешности, у Имы Сумак был уникальный, редкой красоты, голос. Звуковой диапазон в пять октав и удивительная подвижность — она без видимых усилий переходила из самого нижнего регистра в самый высокий — сделали ее музыкальным феноменом начала 60-х годов ХХ века. Ее записи разлетались, как горячие пирожки, безо всякой рекламы.
И именно голосом Имы Сумак пела внеземная женщина в самом первом в истории кино космическом блокбастере, советском фильме “Планета бурь”, вышедшем на экраны 14 апреля 1962 года к первой годовщине полета Юрия Гагарина. Так что всякие там голливудские “Космические одиссеи”, “Чужие” и “Звездные войны” — всего лишь развитие на экране космической темы, заданной “Планетой бурь”. Право, нам есть, чем гордиться.
Автор же “Flor de la canela”, перуанка Чабука Гранда, петь не умела практически совсем. Зато она умела сочинять необыкновенно красивые стихи и замечательную музыку к ним. И именно благодаря ее творчеству такой региональный, местный жанр, как vals peruano, перуанский вальс, приобрел мировую известность. Чабука Гранда написала их великое множество, причем два из них специально для Рафаэля. Но об этом как нибудь в другой раз.
Вообще, перуанский вальс собственно вальсом-то и не является. Его “родители” — древние напевы индейцев-кечуа, основного индейского населения Перу и испанское болеро. Но само испанское болеро — отнюдь не народная музыка, оно появилось в Испании во второй половине XVIII века как развитие трехдольного по своему ритму французского менуэта вначале при дворе, потом в особняках знати, и только потом ушло в народ.
А в странах Латинской Америки испанское болеро, слившись с музыкой индейцев, вызвало к жизни такие музыкальные жанры, как huapango и son jarocho в Мексике, huayno в Перу, musica litoraleña в нижнем течении реки Парана на границе Аргентины, Бразилии и Парагвая. И многие из произведений этих жанров стали широко известны именно благодаря тому, что их спел Рафаэль, как, например, знаменитые “Акварели реки” из фильма “Пусть говорят”.
Чабука Гранда написала этот самый знаменитый перуанский вальс в 1950 году как музыкальный подарок ко дню рождения своей подруги Виктории Ангуло Кастильо, креолки по происхождению. “Flor de la canela” (“Цветок корицы”) — именно так поэтично называют иногда креольских женщин в Латинской Америке, что-то вроде нашего пушкинского “гения чистой красоты”.
Содержание песни очень незамысловатое — просто прогулка по улочкам старой Лимы, которую Виктория Кастильо предприняла, чтобы встретиться с Чабукой в heladeria (кафе-мороженое) в центре перуанской столицы. Уже само по себе кафе “Botica francesa”, (“Французская лавочка”) известно каждому limeño (жителю Лимы) как историческое место. А тут еще по пути Виктория пересекла реку по мосту с прилегающей к нему тополиной рощей…
И этот простенький рассказ неожиданно отозвался в сердцах перуанцев. Дело в том, что как раз в эти годы и в обществе, и в прессе много говорили и об истории Перу и о сохранении исторических памятников. Так что эта песня воспринималась тогда как патриотическая, рассказывающая не столько о встрече двух подруг, сколько о любимом городе и о том, как хорошо быть Limeño, жителем Лимы в частности и перуанцем вообще. Так она воспринимается и до сих пор, по крайней мере - в Перу.
Бешеной популярности песни способствовало и третье значение выражения “Flor de la canela” в испанском языке — “наилучшее, высшего качества, сделанное наилучшим образом”, такая высшая степень похвалы.
“Flor de la canela” считается самой исполняемой из всех латиноамериканских мелодий, по числу интерпретаций она превзошла даже “Полет кондора”. На сегодняшний день известно около семисот различных ее исполнений различными музыкантами. И каждый исполнитель находит в ней что-то свое, будь это оперная звезда Пласидо Доминго или какой-нибудь малоизвестный рок-музыкант — встречала я и такую обработку этой мелодии.
Конечно, Рафаэль поет эту песню по-своему. Причем в разные годы по-разному. На концерте в зале “Сарсуэла” и на концерте в “Олимпии” он спел ее как милый вальсик, по своему звучанию приближенный к “французскому” звучанию другого перуанского вальса — “Que nadie sepa mi sufrir”. Кстати, всемилостивые боги интернета с этой песней подкинули очередной сюрприз и принесли неизвестную у нас видеозапись, где Рафаэль поет “Que nadie sepa mi sufrir” под блестящий аккомпанемент Мануэля Алехандро.
Позднее, побывав в Перу и познакомившись с Чабукой Гранда, Рафаэль стал исполнять “Flor de la canela” уже “по-перуански”, подчеркивая больше национальную составляющую этой мелодии. Вплоть до того, что он стал использовать в номере особую деталь — Jarong, такой плащ, традиционный предмет одежды андских высокогорных индейцев. Жители Анд гордятся этим предметом гардероба, совсем как шотландцы гордятся своими килтами, а кавказцы — своими бурками и папахами.
В чем-чем, а в некоторой доле авантюризма Рафаэлю не откажешь. Достаточно вспомнить выигранные им под разными именами радиоконкурсы в начале его карьеры, приведшие его в Бенидорм и на Евровидение.
Так что вполне возможно, он включил “Flor de la canela” в программу своего первого концерта с единственной целью — проверить себя, свои вокальные возможности. Такое негласное творческое соревнование с Имой Сумак. Сумеет ли он достичь таких высот, как прославленная перуанка, хватит ли у него диапазона, звуковых красок, силы и подвижности голоса для такого вокально сложного произведения?
Хватило. И хватает до сих пор. А бесподобный артистизм и отменный вкус позволяют ему любую, даже самую глупую по содержанию песню, вроде “Maldito duende”, спеть как законченный, полный неожиданных красок и эмоций мини-спектакль.
А скромный “Цветок корицы” превратить в роскошную орхидею.
Татьяна Горская
Опубликовано 01.02.2021