Que nadie sepa mi sufrir

QUE NADIE SEPA MI SUFRIR

...или о соловье, воробышке и странностях любви

Когда я впервые услышала песню “Que nadie sepa mi sufrir”, я восхитилась тем, как Рафаэль бережно и стилистически верно, хотя и в собственной манере, спел известный хит Эдит Пиаф “La foule” (“Толпа”). Эта песня была хорошо известна любителям французской эстрады и часто звучала в советском радиоэфире и с экранов телевизоров не только голосом Эдит Пиаф, но и голосом другой легенды французской эстрады — Мирей Матье. “La foule” — один из лучших французских вальсов за всю историю существования этого жанра.

Вообще история вальса — очень интересная и обширная тема. Мы привыкли связывать вальс с Австрией и Штраусом. Но венский вальс — не единственная, хотя и самая известная разновидность вальса. Вальс французский отличается от венского большей экспрессивностью, прерывистостью, тревожностью звучания, резкими всплесками мелодии и синкопами — переносом музыкального акцента с сильной доли такта на слабую. Это все придает таким вальсам этакий французский флер и парижский шик. И очень часто трагическое звучание, как в случае с хитом Эдит Пиаф. 

Разница эта обусловлена тем, что у венского и французского вальсов разные источники происхождения, разные “родители”. И одним из источников того или иного музыкально-танцевального жанра всегда будут традиционные музыкальные инструменты, на которых играют в той или иной местности. 

Венский вальс произошел от “брака” французского менуэта и тирольского лендлера, который на сельских посиделках танцевали под звуки скрипок и духовых музыкальных инструментов. Отсюда его плавность, текучесть, когда слушателя словно качает на волнах. 

Истоки французского вальса восходят к народному танцу “бурре”, который традиционно исполнялся под аккомпанемент народного же инструмента “мюзет”, маленькой французской волыночки, отличающейся резким и коротким звуком. Поэтому французские вальсы часто еще называют “вальс-мюзет”.  

Звук аккордеона, без которого сегодня немыслим "французский акцент", очень напоминает звук мюзета. Собственно, создатели аккордеона на звучание мюзета и ориентировались. Отсюда и тревожность, и некоторая очаровательная прерывистость и недосказанность французского вальса.

Вот только “La foule” родился вовсе не в Париже. Да и написан был в другом жанре. И назывался совсем иначе

В 1936 аргентинский композитор и певец Анхель Кабраль на слова своего соотечественника Энрике Дисео написал песенку под названием “Amor de mis amores”, “любовь моих любовей”, “самая главная моя любовь” или “любовь всей моей жизни”  — примерно так можно перевести ее название. И сам определил ее жанр как “vals peruano”, (“перуанский вальс”).  

И здесь надо сказать, что перуанский или, как его еще называют, креольский вальс, отличается и от венского, и от французского. Он родился из музыки индейцев и испанское болеро. Основным музыкальным инструментом, под которую отплясывали в Латинской Америке, была гитара. Поэтому перуанский вальс звучит медленнее, напевнее и напоминает скорее испанское болеро, чем, собственно, вальс.

Содержание песенки “Amor de mis amores” вполне традиционно для латиноамериканской музыки. Очередной мачо, которого покинула очередная возлюбленная, в очередной раз жалуется друзьям на ее коварство. А те в ответ шутят — да уж помалкивай, чтобы никто не узнал о твоих страданиях: Que nadie sepa mi sufrir…

Успех у этого творения Анхеля Кабраля по меркам Аргентины был достаточно большой, если и спустя почти два десятка лет, в 1953 году, оно еще звучало в репертуаре разных исполнителей. Но вполне вероятно, что песенка так бы и осталась местной достопримечательностью Аргентины, если бы не две птички певчие — французский Воробышек Эдит Пиаф и испанский Соловей из Линареса Рафаэль.  

Эдит Пиаф услышала этот изящный креольский вальсик именно в 1953 году во время своих аргентинских гастролей. По возвращении она заказала аранжировку песни композитору Мишелю Ривгошу, который и сотворил из креольского вальса французский, значительно ускорив его темп и расставив несколько иные музыкальные акценты. Но он полностью переписал слова, придав легкомысленной песенке подлинно трагическое звучание.

Героиня песни Эдит Пиаф встречает любовь всей своей жизни случайно в парижской толпе. И почти сразу же его теряет, этой самой толпой с ним разлученная. Этакий стон одинокой женской души, истосковавшейся по любви. Совсем как у героини очаровательной монопьесы Дмитрия Ластова “Танцующая по жизни”, недавно опубликованной на нашем сайте. Эта публикация, по сути, и подвигла меня покопаться в истории песни “Que nadie sepa mi sufrir”.

Слава обрушилась на “La foule” сразу же после ее премьеры в 1957 году. “Толпа” входит в десятку лучших песен французского Воробушка наряду с “Падам, падам…”, “Жизнь в розовом свете”, “Я ни о чем не жалею”, “Милорд”... Ее множество раз перепели почти все легенды французской и мировой эстрады, а Мирей Матье и Патрисия Каас записали ее для юбилейного альбома, посвященного памяти Эдит Пиаф. Каждая в своей манере, но так же страстно и трагически. 

Соловей из Линареса Рафаэль впервые исполнил “Que nadie sepa mi sufrir” в 1967 году. И не случайно именно в том году и не случайно именно эту песню. 

1967 год вообще оказался безмерно насыщенным в творческой жизни Рафаэля. Успешное выступление на Евровидении, принесшее то, что важнее победы, — мировую известность. Выход на экраны фильма “На закате солнца”, который, кстати, поначалу был довольно прохладно встречен публикой, что очень огорчало Рафаэля. Первые гастроли в Аргентине и начало съемок фильма “Пусть говорят”. И исполнение мечты всех певцов, своеобразная вершина, своего рода знак качества их исполнительского мастерства  — концерт в зале “Олимпия” в Париже. Когда все успевал-то?

Готовясь к завоеванию этой столицы, Рафаэль, безусловно, изучал запросы публики, перед которой предстояло выступить. Отсюда и восемь песен на французском языке, вошедшие в программу концерта. Кто же тогда мог предвидеть, что одна из французских песен, переведенная на испанский язык, впоследствии станет его мировым хитом и своеобразным творческим кредо — это я о песне “Al margen de la vida”, что звучит в финале фильма “Пусть говорят”. 

Отсюда и дань уважения той, которую Рафаэль считает величайшей артисткой всех времен и народов. Конечно, он не мог спеть бессмертный хит Эдит Пиаф по-французски — текст там написан от лица женщины. Поэтому он воспользовался каноническим текстом Энрике Дисео, но пропел его в аранжировке Мишеля Ривгоша, сделанной когда-то для Эдит Пиаф. В итоге получился легкий и светлый французский вальсик на испанском языке. Рафаэль так и поет его — изящно, светло, слегка иронично. 

Только одна эта песня должна была заставить привередливую французскую публику на том легендарном концерте аплодировать стоя. Публика и стояла — французы искренне считали и считают до сих пор эту песню своим национальным достоянием. А уж под каким названием — “La foule” или же “Que nadie sepa mi sufrir” и на каком языке — неважно. Завоевание Рафаэлем Парижа 3 октября 1967 года состоялось окончательно и бесповоротно.

Исполнение Рафаэля стало с тех пор каноническим. Именно так, в жанре французского вальса, поют “Que nadie sepa mi sufrir” все современные исполнители, начиная от Мины и Хулио Иглесиаса и кончая Пласидо Доминго.  К слову сказать, настоящий перуанский вальс “Flor de la canela” в том парижском концерте тоже прозвучал, но об этом в следующий раз.

Вот такие вот два разных варианта одной песни, ставших мировыми хитами. Такие вот странности любви. Разные по настроению и исполнению, но одинаково потрясающие до глубины души. Впрочем, могло ли быть иначе с музыкой, которая написана и исполнена в ритме нашего сердца? 

 Татьяна Горская
Краснодар (Россия)
Опубликовано 18.10.2020